Теодорик

Теодорик медленно поднялся на ноги. Обжигающе-горячий песок под ладонями, тёплый ветер, словно запускающий невидимые пальцы во всклокоченную шевелюру, морские капли, оседающие на коже и одежде с каждым новым ударом волн о берег. Он так долго был бесплотной элементалью, что уже успел отвыкнуть от таких приятных мелочей. Он чувствовал себя живым.

Теодорик помимо воли широко улыбнулся. Облегчённо, радостно. Всё позади. Хотя подождите…

Вампир завертел головой по сторонам. Так и есть, на пляже он был совсем один. Куда делась Руна? То есть нет, Ира. Неужели Принц великодушно вернул её домой?

Улыбка мгновенно сползла с лица. Наверное, так и должно было случиться. Теодорик досадливо отряхнулся от прилившего к одежде песка, пытаясь подавить острый приступ разочарования.

«В конце концов, Ира так жаждала вернуться домой, в своё настоящее тело, – напомнил сам себе он, неспешно бредя к выходу с пляжа. – Она получила желаемое и, наверное, сейчас вполне довольна жизнью. Быть может даже решила, что всё ей только приснилось. История окончена. Пора возвращаться к обычной жизни».

Тропа к пляжу успела порядком зарасти, превратившись в непролазные дебри. Теодорик разодрал кожу об острые шипы кустарников, пока на горизонте показался город. В детстве он по сто раз на дню бегал этой тропой, поэтому никак не мог заплутать и выйти не с той стороны, но всё же сейчас парень всерьёз усомнился в собственном умении ориентироваться на местности.

В его воспоминаниях, с течением времени превратившихся в разрозненные фрагменты, состоящие из голосов, солнечных бликов на воде и ярких пятен, родной городок рисовался ему строгим белокаменным городом, раскинувшемся в низине. Он помнил булыжные мостовые, кованые указатели с вычурными завитками и аккуратно постриженные кустарники с листьями причудливого, багряного цвета круглый год.

Сейчас, стоя на возвышении и любуясь раскинувшимся внизу городом, Теодорик искал глазами хоть что-то, хоть одну деталь из своих воспоминаний. Дома с конусовидными черепичными крышами оранжевого цвета буквально утопали в зелени многочисленных деревьев и кустарников. Мостовые были, но даже издалека становилось заметно, как пробивающаяся к солнцу зелень раздробила камень, покрыв его сетью глубоких трещин. Шум встревоженной ветром листвы смешивался с едва уловимым скрипом прокручивающихся на верхушках крыш флюгеров, которых здесь было прямо-таки в избытке.

Теодорик непроизвольно шагнул назад, затем, немного подумав, вновь подался вперёд, пытливо вглядываясь в миниатюрные фигурки людей в ярких одеждах. Конечно, расстояние слишком большое, но вампир всё же мог бы поручиться, что «своих» он здесь не отыщет. Но как такое может быть? Эти земли принадлежали их расе много веков! Неужели последствия треклятой Инквизиции Крови оказались настолько масштабными, что его сородичей изгнали из их же законных владений?!

Вытащив из кармана несколько помятые, но всё же уцелевшие после перемещения тёмные очки, Теодорик водрузил их на переносицу. Неизвестно, как сильно здесь поменялось отношение к вампирам, лучше не рисковать.

Спустившись со склона по полуразрушенной лестнице, он замедлил шаг, подстраиваясь под неторопливый ритм жизни местных. Как в любом маленьком городке, ни пойми откуда взявшийся чужак мгновенно завоевал всеобщий интерес. Тёмные очки с покосившейся дужкой, мятая, некогда белая рубашка и штаны излишне свободного покроя – всё это явно не способствовало цели слиться с толпой. Эту несуразную одёжку ему выдали сразу, как только он очутился во владениях Принца Тьмы, а последующее перемещение, морские волны и песок окончательно ухудшили дело.

Торопливо свернув к первому же домику с изображением иголки и нитки на вывеске, Теодорик снял очки, обворожительно улыбнувшись женщине за прилавком.

Спустя час вампир вышел значительно преображённым: новенькая льняная рубашка села точно по фигуре, разве что длинные рукава пришлось немного закатать, к штанам из того же материала зачем-то крепились подтяжки, по словам портнихи, сейчас набирающие популярность в светских кругах.

Теодорик поморщился, пошатнувшись, но всё же устоял на ногах. Применение вампирского обаяния не прошло без последствий. Тело отвыкло от подобных нагрузок: контуры стали ещё более размытыми, а под ложечкой тут же засосало. Но этот голод был другим. Это шло изнутри, распирало, норовя проломить грудную клетку.

Вампир буквально ввалился в таверну. К счастью, в это время суток здесь практически не было людей, так что на его появление отреагировали весьма вяло, кажется, позабыв о его существовании в ту же секунду.

– Кружку эля и побольше отбивных, – распорядился Теодорик, делая вид, что ищет в кармане деньги.

Если хозяина таверны и напряг его дёрганный вид, то выдавать своих мыслей тот не стал, послушно выставив на столешницу тарелку и кружку. Однако стоило протянуть к ним руки, как мужчина с готовностью отодвинул еду в сторону.

– Тридцать пять нуммусов.

– Не дороговато за лежалое мясо и дешёвое пойло?

– Вали, если что-то не устраивает.

Теодорик снисходительно улыбнулся. В спор он ввязался больше ради забавы. Сдвинув очки на нос, вампир вскинул глаза на хозяина таверны. Этот момент он любил больше всего. Лицо мужчины мгновенно смягчилось, взгляд рассеянно скользнул по Теодорику, словно остатком разума он понимал, что должен что-то увидеть, но вот что именно?

– Я возьму за счёт заведения, согласен?

– Да.

– Спасибо. Душевный же ты мужик, скажу я тебе. Да, кстати, забудь обо мне.

Подхватив тарелку с кружкой, парень примостился в тени, за неприметным столиком в углу. Еда оказалась пресной и абсолютно безвкусной. Впрочем, вполне возможно, что виноваты в этом были не повара, а то, что голод Теодорика был совсем не схож с обычным человеческим.

Вампир упрямо надкусил отбивную. Проклятая ведьма! Если бы она тогда не устроила истерику, родители могли успеть научить его контролировать собственный голод. А теперь… Что толку от знатного рода, если повадки остались на уровне примитивного низшего вампира?

От отбивных не осталось и следа, а Зверь внутри только ещё больше раззадорился, уже начиная тихо и зло рычать. Звуки и запахи – всё, что способен был уловить Теодорик, но зато с такой точностью и остротой, что это причиняло боль. Надо поспать. Тогда голод уймётся. Должен уняться.

Парень потянулся было к элю, но тут же отказался от этой затеи. Руки мелко тряслись, не в состоянии даже сжать ручку кружки. Теодорик медленно встал из-за стола. Зверь брал верх. Движения стали более плавными, неторопливыми. Хищными. Парень облизнул пересохшие губы, попутно отметив, как заострились его зубы. Его не должны таким увидеть. Нужно немедленно где-то залечь на дно.

Долго уговаривать хозяина таверны отдать в распоряжение одну из комнат не пришлось. Разжившись ключом, Теодорик торопливо скрылся за дверью, закрывшись изнутри. Так-то лучше.

Плюхнувшись на кровать, он попытался сосредоточиться на собственных мыслях, а не ноющем чувстве звериного голода. Отец говорил, что высшие вампиры не могут позволить себе быть слабыми.

«Самоконтроль и уважение традиций – вот, что возносит тебя над простыми людьми и низшими вампирами» – это последнее, что сказал отец, прежде чем ведьма обрекла Теодорика на вечность в медальоне. Родители не стали за него заступаться, даже не пытались его спасти. Наказание казалось им справедливым. Ты убил невинного ребёнка – ты должен понести наказание.

Окутавшая густая тьма избавила Теодорика от тягостных воспоминаний и звериного голода. Совершенный покой. Вкус дыма на языке. Прохлада, ласково касающаяся кожи.

Тьма отступала неохотно, медленно рассеиваясь, подобно клубам дыма. Теодорик распахнул глаза, тупо уставившись в потолок. Он пролежал так несколько минут. Или часов? Парень не мог поручиться ни за один из вариантов. Но вот сонливость окончательно ушла. Голод усилился.

Это не шло ни в какое сравнение с тем, что Теодорик чувствовал раньше. Зверь вырвался наружу. Он был осязаем. Нечто невидимое, но наводящее панический ужас, сдавило горло, сжав внутренности в тиски. Парень неловко закопошился на месте, но тело не подчинялось ему, полностью отдавшись во власть Зверя.

Пол. Он лежит на полу. Почему?

Ушей коснулся женский плач. Полный отчаяния, прерывающийся на вой и всхлипы. Живот сковал спазм, заставив Теодорика зашипеть от боли. К плачу примешались проклятья, тут же вновь прерванные непроизвольными всхлипами.

Теодорик с усилием сел. Это совсем не та комната, в которой он засыпал. Похожая, но не та. Парень опустил глаза вниз и от увиденного живот мгновенно скрутил новый спазм. Он сидел рядом с окровавленным трупом какого-то мужчины. Рот помимо воли наполнился слюной.

На дрожащих ногах Теодорик поднялся, только в этот момент заметив свернувшуюся в клубок женщину, практически вжавшуюся в изголовье кровати. При виде вампира её плач перешёл в тихий, полный отчаяния скулёж загнанной в угол собачонки.

Парень медленно двинулся к ней. Её надо успокоить. Убедить, что всё было страшным сном. Надо только…

Всё произошло слишком быстро. Женщина уже открыла было рот для крика, когда он застрял у неё в горле. Теодорик со всей силы вонзил заострившиеся зубы в её шею, жадно глотая кровь. Жизненная сила – вот что пульсировало по этим прекрасным венам. Он чувствовал, как с каждым глотком болезненная пустота вверху живота исчезает. Боли больше нет. Вместе с тем начал рассеиваться и вязкий туман в голове.

Пришло осознание.

Теодорик шарахнулся назад, едва не споткнувшись о распростёртый на полу труп. Женщина затихла и обмякла, но всё же было слышно её слабое дыхание. Теодорик согнулся пополам. Тошнотворный спазм подступил к самому горлу, но всё, что он мог – давиться приступом кашля.

«Я не хотел, я не хотел этого»

Вкус крови на языке напоминал, что он врёт самому себе. Именно этого он и хотел. Рот саднило. Похоже, заострившиеся во время забытья зубы, содрали слизистую с внутренней стороны щёк.

– Дверь открыта. У вас всё в поря… – показавшаяся в дверях любопытная горожанка буквально вросла в пол при виде кровавой бойни, развернувшейся в одной отдельно взятой комнате. Вскинув глаза на Теодорика, она раскрыла рот, втягивая воздух для истошного крика.

– Ни звука, – тихо приказал вампир, не отрывая взгляда от женщины.

Почему-то приказ не сработал. Она заорала. Заорала так, что ушам стало больно. Теодорик растерянно коснулся лица, тут же чертыхнувшись. Он так успел привыкнуть к треклятым очкам, что попросту забыл их снять.

Вытолкнув визжащую тётку в коридор, парень торопливо повернул ключ в замке, для верности подперев ручку спинкой стула. Можно попробовать воздействовать на толпу, но это, во-первых, пробудит новую волну звериного голода, во-вторых, будет мало эффективным. Всех сразу охватить своим влиянием он не сможет.

Кинувшись к окну, Теодорик с усилием поднял раму вверх. Петли давно заржавели, кусками ржавчины осыпавшись на подоконник. Любопытные зеваки уже начали собираться около таверны, но пока ещё явно не были в курсе всего произошедшего. Тем лучше. Не раздумывая, вампир перемахнул через подоконник и спрыгнул вниз.

– Хватайте его, убивца! – кровожадно выкрикнул кто-то из толпы.