Но ничего не произошло. Призрак по-прежнему стоял.
– Ты кто? – спросил молодой человек.
– Анри, – раздался голос из сказки. – Анри, милый!
– Кто это? – отпряну юноша.
– Ты не узнаешь меня? – «Кто-то» заплакал.
– Нет, а ты откуда меня знаешь? – молодой человек отступал всё дальше от таинственной фигуры.
Неожиданно ему показалось, что она достанет из-под накидки прозрачную сферу, и всё получится, как в том сне.
Но призрак вместо этого потянул за какие-то шнурки, и оболочка упала на пол с шуршанием, производимым только реальными предметами.
Там стояла женщина.
– Я не могла ошибиться, – шептала она. – Это ты, Анри? Ведь скажи, тебя зовут Анри?
– Да, – как сомнамбула, повторил юноша.
– Не убегай от меня, подойди, – попросила женщина.
Молодой человек несмело сделал несколько осторожных шагов навстречу и оказался лицом к лицу с непрошеной гостьей.
– Господи, как ты изменился! – заплакала та.
Волна искренности качнула болото таинства и словно смыла с его поверхности однообразную ряску равнодушия. Неожиданно юноша почувствовал, будто очнулся от глубокой дремоты.
– Карменсита? – с удивлением воскликнул он.
– Да, – кивнула девушка.
– Как ты очутилась здесь?
– Дорогой мой! Как много мне нужно сказать тебе. А у меня мало времени…
– Карменсита! – не верил собственным глазам молодой человек. – Как ты нашла меня? Где Альфонсо? Он тоже с тобой?
– Анри! – остановила его актриса. – Позволь, я присяду, я весь день шла сюда. Я всё расскажу.
– Да, да, пожалуйста, садись, – пробормотал юноша.
И почему-то вспомнил:
«Прозрачный сумрак нас окружит,
Опутав нитями судьбы,
И отразятся в темной луже
Прямые черные столбы…»
К чему эти сточки?
– Я долго искала тебя. С того самого дня, когда мы так нелепо расстались. Дени сразу же бросился в погоню за каретой, с которой ты уехал.
– Карменсита, почему ты вздыхаешь? – с тревогой спросил Анри.
– Не надо, не говори, ничего не произноси. Я слышу твой голос и начинаю плакать. Мне нельзя плакать, я должна говорить…
Полный мрак воцарился в камере. И там, в этой темноте, звучали чувства двух людей, так много чувств. И чем их больше, тем слов становится всё меньше, такая несправедливость!
– Я никого не обвиняю! – шептала девушка. – И тем более, тебя! Ты ни в чем не виноват… – Карменсита помолчала и через силу продолжила. – Дени нашли убитым. Лошадей не было. Я узнала об этом потом. Рассказывали…
– Кому понадобились наши дохлые лошади… – воскликнул Анри, но тут же осекся; до него дошел смысл сказанного.
Он ужаснулся.
– Я осталась одна.
– А Альфонсо?
– Альфонсо умер в тот час, когда ты бросил нас и укатил со своим новым покровителем. Старик не перенес такого удара…
– Но… А как же ты?
– Чего я только не пережила. Но не надо об этом! – Карменсита снова заплакала. – Потом я скиталась по свету, чтобы найти тебя. Я не знала, как это сделать, потому что не видела герба над дверцей роковой кареты…
– Крест в верхнем левом углу, – машинально пробормотал Анри.
– Я погибала от голода. Уже начались холода, и негде было достать пропитания. Так я дожила до начала нового года…
– Бедняжка!
– Я совсем ослабела и больше не могла тебя искать. Уже не оставалось сил даже на то, чтобы двигаться. Я упала неподалеку от какой-то деревушки у леса, и никому на свете не было дела до меня.
– Но как же ты выжила?
– Меня спас один человек. Он скакал мимо и случайно увидел мои лохмотья. Да, Анри! Если бы ты видел, во что превратилось то прекрасное синее платье!
– Этот человек повел тебя к себе в дом?
– О если бы у него он был! Он живет, как дикий зверь, людей не любит. Он выходил меня, хотя другой бы за это не взялся, кому нужна жалкая бродяжка! Недели две я возвращалась к жизни, он ночами куда-то уезжал, а утром возвращался с какой-нибудь добычей. А однажды он вернулся без лошади и весь избитый. Рассказал, как попался в лапы какому-то герцогу, с которым у него давно личные счеты.
– Постой, постой! Ты говоришь о разбойнике?
– Да, о Гоннеле, ты его знаешь. Он-то мне всё и рассказал про тебя.