Превратности судьбы

Но однажды произошла история, которую я помню до сих пор.

Как-то готовились мы к очередным выборам, очень ответственная это была работа. Выборы тогда проводились в воскресные дни и обставлялись как праздник, с флагами, лозунгами, музыкой политической направленности. Члены избирательной комиссии обязаны были обеспечить стопроцентную явку избирателей. Если кто-то не являлся голосовать, к нему домой вечером приходили люди с урной. В бюллетенях было по одному кандидату. Можно было голосовать за и против. Если за – опускаешь бюллетень в урну. Если против – зачеркиваешь фамилию кандидата и тоже опускаешь в урну. День выборов был не просто очередным красным днем календаря, а настоящим праздником.

Обычно мы, книжники получали распоряжения из Карелпотребсоюза. Нам было предписано организовать книжную торговлю на всех избирательных участках.

Я это делала всегда сама, без машины, собственными силами снабжала книгами все избирательные участки и даже находила людей, которые на общественных началах занимались торговлей в Орзеге, в Ужесельге, в Педасельге, а в Деревянном торговала я сама.

Перед выборами приезжает к нам заместитель председателя Прионежского райпо Петрова, не помню ее имя и отчество, и приносит распоряжение, ознакомившись с которым, я должна была расписаться.

Я читаю это распоряжение, а там написано, что я должна организовать торговлю продуктовыми товарами в Ладва-Ветке. А попросту говоря, я должна была ехать туда торговать на выборах в буфете выпечкой и другими продуктовыми товарами. В те годы на избирательных участках организовывали торговлю разным продуктовым дефицитом.

Я говорю: «Я не поеду в Ладва-Ветку, потому что я не продовольственник. Я к вам за помощью не обращалась, не просила ни машины, ни людей, я снабдила все избирательные участки книгами сама, организовала там торговлю, а вы меня заставляете пирожками торговать. Неужели в Ладва-Ветке нет работников, которые бы смогли поработать в буфете?».

Зачем так со мной поступили, не знаю. По недомыслию или чтобы показать, «кто в доме хозяин», просто покомандовать, я так и не поняла.

Из-за этого дела, «выеденного яйца не стоившего», поднялась такая буча!

Я не подписала это распоряжение. Смешно просто, во всем районе не могли буфетчицу найти булками в Ладва – Ветке торговать.

Мне, наверное, надо было позвонить в Карелпотребсоюз, и разъяснить руководству ситуацию. Или показать первое распоряжение о том, что я должна организовать продажу книг на всех избирательных участках и акцент сделать на том, что это дело политической важности. Но «хорошая мысль приходит в последнем вагоне», как гласит финская народная мудрость. Петрова уехала.

Звонит мне председатель Прионежского райпо Лесенчук и говорит: «Вы подчиняетесь непосредственно нам, если мы распоряжение подготовили, значит, мы и отвечаем за его содержание, а вы обязаны его выполнить».

На следующий день меня вызывают в райповскую профсоюзную организацию. Я приезжаю, показываю первое распоряжение, об организации на выборах торговли книгами и о том, что я подчиняюсь именно Карелпотребсоюзу. Как оказалось, они этого письма не видели.

Спустя некоторое время, собралось отчетное собрание в Карелпотребсоюзе. Я по этому вопросу хорошо подготовилась.

Когда зашла в фойе, там уже стояло наше начальство райповское, я поздоровалась, прошла дальше.

Ко мне подходит Петрова, заместитель председателя, та что приносила распоряжение и говорит: «Раиса Андреевна, миленькая, меня Лесенчук попросил, чтобы я узнала тему вашего выступления. Вы заявлены в списке выступающих».

Я холодно отвечаю: «Мое выступление будет о моей работе».

Она просит: «Ради всего святого, не говорите ни слова о втором распоряжении, мы нашли первое письмо с распоряжением о торговле книгами на выборах. Это наша недоработка, будьте добры, не надо на всю республику об этом говорить. Мы это исправим. Откажитесь от выступления».

Я отвечаю: «Я подготовилась именно по этому вопросу. Раз я заявлена в списке, то я же должна о чем-то говорить».

Но хорошо подумав, я на ходу переделала свое выступление, вскользь все же упомянув о том инциденте.

Через несколько дней приезжает ко мне в магазин Петрова с тортом, канун какого-то праздника как раз был, и говорит: «Раиса Андреевна, я приехала поздравить вас с праздником, вот вам подарочек и спасибо за то, что не стали нас позорить и переиграли свое выступление».

Осадок плохой остался у меня надолго после этого.

Депутат

Меня избрали депутатом Прионежского районного совета в первый же год моей работы в книжном магазине, и пробыла я в этом высоком звании все последующие двадцать лет. Времени и сил депутатство отнимало немало. У меня ведь большая семья, трое детей. Кроме того я долгое время была председателем комиссии по торговле и бытовому обслуживанию, мне приходилось проверять в магазинах, как торгуют дефицитными продуктами или товарами. Тогда ведь мода была на торговлю из-под прилавка. Проверяли школьные столовые. Было такое явление – «несуны», так называли тех, кто воровал на своем рабочем месте и нес домой все, что плохо лежит. В столовых работники тащили домой продукты, предназначенные для питания детей. Особенно масло, мясо и другие дефицитные продукты, в магазинах-то ничего не было. А дети в школе ели котлеты из хлеба. Часто наживала себе врагов. До суда дела не доводили, но стыдили, вызывали на проработку. Помогало.

Бывали случаи, когда выделенные средства для малообеспеченных семей, до адресатов не доходили. Разбирались и с этим. Получить бесплатно в школе обувь или портфели я помогла не одной малообеспеченной семье.

Часто приглашали на семинары по обмену опытом на другие торговые предприятия. Меня удивляло, что люди, работающие в советской торговле много лет, не понимают элементарных вещей. Я как-то всегда понимала законы торговли. Для меня это были само собой разумеющиеся вещи, а им – работникам торговли с многолетним стажем надо было объяснять, как заниматься, например, маркетингом, зачем нужна реклама, мониторинг, тогда этих слов мы не знали, но сути дела это не меняет, советская торговля ведь сильно отличалась от европейской, например.

В 1985 году я получила звание и медаль «Ветеран труда».

Когда в 2013 году в газете «Курьер Карелии» опубликовали заметку о награждении меня орденом «Дружбы народов», то недели две после этого события друзья, знакомые, односельчане поздравляли и приносили цветы и коробки конфет. Весь дом стоял в цветах. Орден «Дружбы народов» приехал в Деревянное из Петрозаводска вручать председатель Совета Карельского респотребсоюза Владимир Илларионович Лиминчук с огромным букетом роз.

В 2014 году я была награждена «Почетной грамотой Республики Карелия». Ее в торжественной обстановке мне вручали в Петрозаводске в Правительстве Республики Карелия. Есть даже фотография, на которой я запечатлена вместе с главой республики Александром Петровичем Худилайненом.

Телевидение

Особо стоит упомянуть об интересном периоде в нашей жизни, когда нашей семье очень большое внимание уделяли средства массовой информации. О нас писали в газетах, рассказывали по радио и на телевидении. Отец принимал участие в телепрограмме на финском языке. Нас с Ирой несколько раз приглашали принять участие в программах про сельскую жизнь, про клуб-магазин, про наш сад и огород, про керамику. В финской программе на финском языке я раза три участвовала. В передачах на тему сталинских репрессий 1937 года и вместе с Ирой и по отдельности мы несколько раз выступали.

Как-то знакомые после такой передачи позвонили и говорят: «Раиса Андреевна, если бы мы не знали, что это вы в программе участвуете, то не узнали бы вас, что же вас так плохо сняли?».

Когда я себя на экране телевизора увидела, мне чуть плохо не стало. То ли свет в студии плохо поставили, то ли уж очень я не киногеничная, но экран мое лицо исказил до неузнаваемости. Я стала отказываться от таких приглашений. Что интересно, мы в передаче о репрессиях 1937 года принимали участие с Ирой, она сидела рядом со мной как ангелочек, а я сама себя с трудом узнала, очень мне это не понравилось, страшно смотреть было. Разве можно человека в возрасте так крупно показывать? В общем, я приняла решение впредь телевизионщикам отказывать.

Но как-то к нам в Деревянное приехала Эйла Лахти-Аргутина известная писательница, исследователь и журналист, она входила в состав правления общества «Мемориал», была советником Академии социально-правовой защиты, членом редколлегии по изданию «Книги памяти жертв политических репрессий на территории Республики Карелия».

Эйла предложила мне принять участие еще в одной телепрограмме о сталинских репрессиях 1937 года. Я отказалась наотрез.

Тогда Эйла предложила: «Я приеду к вам домой со съемочной группой и снимать программу будем у вас дома в Деревянном. Вам никуда ехать не надо. Снимем хорошо, предварительно все покажем. Картошку сварите, остальное мы купим, да еще мы в деревенскую баню хотели бы у вас сходить».

Ну как тут откажешь? Они приехали к нам в Деревянное на специальном телевизионном автобусе большой съемочной группой со всем оборудованием.

Я поставила условие: «Вы мне сначала покажете, как я буду выглядеть, тогда я решу участвовать в вашей программе или нет».

Видеооператор меня снял на камеру и показал, в кадре я выглядела нормально, план был не таким крупным, как в предыдущей передаче и морщин видно не было, в общем, мне понравилось.

Сняли они у нас не одну, а несколько программ и мне подарили кассеты с записью уже смонтированных видеопередач.

Лихие 90-е

В начале девяностых, когда все вокруг разваливаться начало, пришло решение Центросоюза о том, чтобы в Карелпотребсоюзе все книжные магазины закрыли.

Меня вызывает председатель, а мне тогда уже за пятьдесят лет было, и предлагает взять магазин в аренду. Но думать можно было только два часа.

«У меня семь претендентов на очереди, чтобы этот магазин в аренду взять, я вам первой предлагаю», – сказал он.

Может, так оно и было, не знаю. Я решила магазин в аренду взять, но расширить ассортимент продаваемых товаров. Тогда людям было не до покупки книг.

Промкомбинат закрывался. Работающих предприятий в селе практически не осталось.

Я не спала ночами, все думала: «Такая процветающая торговля работала, все организовано было толково, творческие встречи проводили и все разрушили за короткое время. Почему это произошло?». Так у меня тяжело на душе было.

Обстановка в торговле изменилась, книжную торговлю стали закрывать, какие-то постоянные проверки начались.

Однажды разбираю литературу, просматриваю аннотации к книгам. Как раз новые книги получила. Вдруг входят трое представительных мужчин, называют меня по имени отчеству, во главе комиссии начальник районного ОБХСС.

Он приказывает: «Закройте магазин на ключ».