#ЗаметкиГорожанинаВпровинции. Роман, написанный в Фейсбуке

А я как раз только что из огорода вылезла, потом часа четыре очередные банки закатывала, а потом еще полы мыла: плечо ноет, ноги отваливаются, и позвоночник прокалывает в области поясницы. Иду – ковыляю, как старая лошадь.

– Валь, – говорю, – а как в деревне женщины живут? Весь день на огороде, постоянно спина болит – неужели к боли привыкли?

– Конечно, привыкли, – улыбается. – У меня две грыжи в позвоночнике.

А лет ей столько же, сколько мне, представляете?

– И что остается – только кетонал?

– Ну да, кетонал выпьешь и снова идешь работать. А как иначе?

Нет, я думала, что все-таки можно иначе. Но йога уже не помогает – тянись хоть затянись весь вечер, наутро в тех местах, где в позвоночнике вчера болело, снова болит.

– Здесь все так. Поверь, я знаю. Привыкнешь.

Я верю – Валя работает медсестрой, поэтому о болячках местного населения знает все.

– И тоже буду кетонал пить?

– А куда ты денешься? – и улыбается. Хорошо улыбается, грустно, но по-доброму. – Приезжаю, – рассказывает, – к родственникам в город, а они с работы пришли, ужин приготовили, с детьми позанимались и отдыхают – больше им делать нечего. А здесь только зимой немного полегче.

– Слышала я уже про эту вашу зиму – печку три раза в день топить, дрова бесконечно в дом носить и снег сгребать.

– Привыкнешь, не беспокойся! – и снова улыбается.

Ну вот, еще одна хорошая новость. Даже две. Первая – к боли я привыкну. Вторая – буду пить кетонал и радоваться, что помогает.

Люди! А как же XXI век? Цивилизация, театры, интернет, лазерные шоу и инсталляции, постмодернизм, в конце концов? Зачем все это, если человек как был, так и остается рабочей скотиной, которая, согнув больную спину, пашет и пашет? А потом пьет кетонал и радуется, что помогает…

Глава 31. Такси

13 сентября

Весь день не переставая лупил дождь, а к вечеру еще и гроза разыгралась. Я сижу у отца в больнице и смотрю, как потоки воды хлещут в окно. Темнеющее предночное небо грохочет, и молнии сверкают так, что прямоугольник окна на мгновения становится сплошным ярким всплеском.

– Ты как домой пойдешь? – спрашивает отец.

– Такси вызову.

Машина приехала меньше чем через минуту – я даже удивиться не успела, почему так быстро. По дороге водитель согласился заехать в продуктовый магазин и подождать у крылечка – всего 20 рублей за дополнительную услугу. И только когда я дома из машины выходила, водитель предупредил:

– Вы там осторожнее, дверь грязная.

Гляжу, а на подножке комья грязи – по высоте почти на уровне сиденья, и хоть ты тресни, не перешагнуть их никак.

И все вроде логично: дождь идет уже две недели, дороги до самых калиток превратились в грязные лужи, вся чистота в салоне – только до первого пассажира. Но все равно обидно: грязной я и пешком дойти могла, а такси заказала, чтобы не испачкаться.

В общем, сижу теперь дома и грущу. Брюки любимые серенькие отстираются – я их в машинку положила, уже крутятся. А вот мое любимое коричневое пальтишко от «Бурды», которое стирать нельзя, а только в химчистку… Видимо, придется постирать, а потом выбросить.

Да и зачем мне теперь это пальтишко? Фуфаечку, куртчонку какую-нибудь черненькую, стеганую такую, как у всех в деревне, вот что мне надо. Made in China а-ля 90-е – до сих пор самая популярная торговая марка в здешних торговых точках. Главное, что под такую фуфаечку укладка не понадобится и черные полоски под ногтями будут выглядеть гармонично.

Глава 32. Чехол для айфона

14 сентября

Утро провела с пользой – выревелась как следует. Образовалась пауза между закатками – помидоры дозреть не успели, а на улице дождь, в огород не выйдешь. Отец в больнице, договорились, что сегодня я приду к нему после обеда. Вот я и использовала свободное время на полную катушку.

А плачу я только тогда, когда чувствую себя абсолютно беспомощной. Во всех остальных случаях, если от меня хоть что-то зависит, я беру и делаю. А тут накатило.

Утром пошла за молоком – как всегда, к 8.00. На улице плюс шесть и гаденький моросящий дождик. А я спросонья утром затопила печку и побежала принимать душ, чтобы укладку сделать, – без укладки за ворота по-прежнему не выхожу, пока держусь. Дома прохладно, я в душевой замерзла. И вот выхожу я под дождик в тоненькой осенней курточке, не совсем просохшей после вчерашней стирки, – и понимаю, что зря зимнюю куртку не надела. Холодно, гадко. И озноб внутри.

Пока протискивалась в узенькую старую калитку Екатерины Савельевны – это нужно суметь проскользнуть в такую щель с раскрытым зонтиком, – все-таки зацепилась спицей. Хрясь – и пополам! Новый зонт, дорогущий, купила всего пару месяцев назад. Безумно нравился. Немецкий – качественная вещь. Придирчиво выбирала такой, чтобы штормовой ветер ему был не страшен. А под деревенские ворота не рассчитала.

И только не надо мне говорить, что зонтик отремонтировать можно. Это в городе можно. А в деревне сломанные зонты выбрасывают. Или просто не покупают, а ходят в куртках с капюшонами.

Пришла домой, встала на весы – плюс 100 граммов. Это вчерашние три печеньки с чаем… Снова расстроилась.

Попыталась поднять себе настроение творожком с виноградиком на завтрак. Вроде подняла… Но раз уже накатило – не остановишь. Все сразу вспомнилось. Как я уже третью неделю пытаюсь договориться, что мне переустановят Windows на компьютере, который до сих пор в Красноярске. Что этот компьютер еще непонятно, когда мне привезут. Что придется бегать по деревне и искать мужика, которому будет не в лом за отдельную плату захватить мой системный блок из города. Без компьютера я не могу установить интернет и начать работать – мне вроде как дистанционную работу обещали по модерации сайта, но она меня может не дождаться. А деньги тают, и самое время подумать, на что я буду жить.

Местные советуют прямо сейчас бежать в отдел образования и соглашаться на любую работу – в районном центре вакансий для учителей нет, здесь люди за рабочее место держатся крепко. Да и не учитель я вовсе, а педагог дополнительного образования. А здесь если есть на весь район две-три такие ставки, то на них уже давно работают два художника, хореограф, вокалист и пара специалистов по спорту. И тут еще я заявлюсь со своей журналистикой!

Нет, если в какой-нибудь из дальних деревень учителей не хватает, тогда с моим филологическим дипломом меня запросто возьмут. И если повезет, я буду преподавать в малокомплектной школе все вперемешку: русский язык, историю, географию, биологию, физкультуру… Здесь к работе отношение простое – если она есть, ее нужно брать – любую, и не кочевряжиться. А я кочевряжусь.

Во-первых, выходить из дома в 6 утра, чтобы попасть на семичасовой рейсовый автобус, который отправляется по деревням, и к ночи возвращаться обратно… Да, я знаю, что некоторые учителя, кому не хватило работы в районном центре, так и работают. Но это же самоубийство, а не работа. А во-вторых, еще совершенно непонятно, что с отцом и сколько это продлится. А если я от него отойти не смогу?

В общем, я никуда не бегу. И поэтому переживаю, когда приедет мой компьютер и смогу ли я при местной скорости интернета зарабатывать на жизнь. Обошла три конторы, везде условия фантастические: 2 килобита в секунду, 4 килобита и 8.

А еще нужно как-то вырваться в Красноярск на пару дней. Купить куртку с капюшоном, теплую темную одежду для огорода, какую-нибудь подходящую обувь – рикеровские ботиночки скоро совсем расползутся от местной грязи, а в резиновых сапогах ноги коченеют от холода. А чтобы вырваться в город, нужно, чтобы кто-нибудь вместо меня посидел возле родителей несколько дней.

Короче, настроение препакостное. А тут к тому же выясняется, что мой заказ из интернет-магазина еще в августе пришел, а забрать я его не могу, потому что я в Тасеево, а посылка в почтовом отделении в Красноярске. И дочери мою посылку не отдают – только по доверенности. Ага, посылка стоит 200 рублей, а ко мне за доверенностью съездить и обратно – ровно в десять раз дороже, плюс за услуги нотариуса тысячи полторы.

Попробовала сама позвонить на почту, объяснить ситуацию: переслать посылку по указанному адресу отказались и тоже доверенность потребовали. А через 12 дней мой заказ обратно отправят как невостребованный. И никакие уговоры не помогают.

И вот тут я не выдержала и окончательно разревелась. Заказ-то копеечный – чехол для айфона. Но краси-и-ивенький. А мне так надоели грязь и помидоры, и так хочется чего-нибудь красивого. Ну хоть маленькую такую штучку, как, например, чехол для телефона. Он бы меня утешил! Честное слово! Тем более он противоударный, а для деревни это самое то!

Сижу, реву. И остановиться не могу. Я не хочу быть сильной и мудрой. Я хочу быть слабой, и чтобы рядом был человек, на которого можно опереться.

Не выдержала, позвонила дочери. Она пообещала, что, если буду реветь, поставит на горох. Ну вот, пожаловалась, уже легче.

За окном мокрый ветер треплет кусты малины и гоняет по опустевшему огороду ведра и тазики, которые я не успела убрать в баню. Ладно, пора собираться. Вот сейчас сопли вытру и побегу в больницу – нужно обязательно переговорить с врачом о состоянии отца. Его завтра утром выписывают и опять толком ничего не говорят.

Глава 33. Отец

27 сентября

Отец умер 18 сентября поздно вечером. Я пришла поправить одеяло и поняла, что он не дышит. Умирал мучительно – от рака легких. Две недели пролежал в терапии, а за четыре дня до смерти выписали домой – умирать.

Я так и не смогла бросить пригоршню земли в могилу – видимо, не готова была его отпустить. Пусть эта глава будет той самой пригоршней земли. Я отпускаю. Так надо.