В клетке со зверем

– Ублюдок! Что ты собираешься сделать с Темой? Куда ты его понес? – по лицу, обжигая, текли слезы. Стараясь вырваться, я орала, как только могла, но Максим не обращал внимания, – ты же сам отец!

Он остановился и резко развернулся, метнув в меня злобный взгляд.

– Успокойте ее! – жестко сказал он; я почувствовала сильный удар по лицу, и перед глазами все потемнело.

19 Глава. Обжигающий холод и леденящий жар

Голова раскалывалась от боли. Я ничего не видела. Кругом темнота. Будто издалека доносилась классическая музыка. Кажется, Паганини… Правую щеку обожгло холодом, и я распахнула глаза.

– Максим?

Я сидела на переднем сиденье гелендвагена, а мой начальник стоял у открытой двери и, склонившись надо мной, прикладывал к моему лицу что-то холодное. Он казался встревоженным, а я не понимала, что вообще произошло. Вокруг нас был густой лес и ни единой живой души.

– Очень больно? – виновато поинтересовался он.

– Голова раскалывается. Говорить тяжело, – с трудом произнесла я, понимая, что правая половина лица опухла.

– Держи, чтобы опухоль спала, – он вложил мне в руку свой шарф, в который, по-видимому, положил снег. Босс обошел автомобиль и сел за руль, сделал чуть громче музыку и нажал на газ, – синяк будет большой, тебя сильно ударили.

– Ударили… – бездумно повторила я.

Последним воспоминанием было мое возвращение к Максиму утром первого января… Кто меня ударил и за что? Где мы?

– Мне жаль, но это была вынужденная мера. Ты чуть не сказала про Софи, а я предупреждал, что ребятам нельзя про нее знать, – строго сказал Макс, а потом улыбнулся, – кстати, она по тебе соскучилась. Мне звонила Люси…

Дальше я уже не слушала. Как из кусочков пазла, стала складываться картина произошедшего за последние дни. Дом в лесу. Отвратительные мужчины. Ребенок… Я вспоминала, как малыша принесли мне, как я купала и кормила его, как укладывала спать и читала «Колобка». Какие теплые у него были ручки, когда он тянулся к моему лицу. Его довольная улыбка или горькие слезы. Артем. Артемка. Темочка. Мой маленький мальчик…

Другое воспоминание: он лежит в комнате, совсем раздетый, напротив распахнутого окна. Иван с оружием в руках над малышом. Мой крик. Ругань этих сволочей. Разъяренные глаза Ивана… Я снова видела это, снова переживала. Меня начало трясти, слезы покатились из глаз. Даже воздух показался мне горьким.

– …Тогда Софи принесла эту ракушку и заявила, что заберет ее домой, чтобы по ней разговаривать с морем, – Максим так радостно рассказывал что-то о дочери. Я не слушала его. Лишь обрывки фраз доносились до сознания.

Страх за Темочку. Мы с ним заперты в комнате, потому что я боюсь выйти. Иван, Илья и Игорь все время в гостиной. Даже через стены я чувствую их ненависть. Мое самочувствие ухудшилось, к усталости прибавилась простуда. После схватки с этими подонками я осталась без голоса. Он вернулся только на следующий день, когда должен был приехать Максим, но не приехал.

– Почему вы не приехали? – прошептала я.

– Что? – он меня не понял. Неужели не догадался, что я его не слушала?

– Почему вы не приехали через пять дней, как обещали?

– Ты об этом… – посерьезнел босс; от его хорошего настроения не осталось и следа, – не смог все уладить. Потребовалось больше времени.

Мы оба замолчали. Макс больше не пытался со мной заговорить, а я старалась вспомнить, что было дальше. Дни тянулись неимоверно долго. Каждую минуту я боялась, что ко мне ворвется Иван и навредит Темочке. Мой мальчик оказался очень смелым и крепеньким. Я заболела, а он держался. Как мне было приятно укладывать малыша рядом с собой и засыпать, вдыхая его детский аромат.

Я прижала к себе мокрый шарф Максима и стала укачивать его, будто это Темочка. Улыбаясь, вспоминала, как он льнул ко мне, когда я так качала. Темочка… Поймав на себе хмурый взгляд босса, я откинула от себя его шарф и отвернулась к окну.

Прикрыв глаза, я снова перенеслась в тот дом. Мой малыш лежал рядом, нам было так хорошо под теплым одеялом, пока на улице бушевала вьюга. Мы дремали, когда нас разбудил стук в дверь. Я так обрадовалась, увидев Максима. Но кто это с ним? Как бешеный калейдоскоп, перед глазами замелькали воспоминания: Макс хочет отобрать ребенка, Темочка плачет, люди босса хватают меня, а он вырывает малыша у меня из рук, я что-то кричу ему вслед.

– Успокойте ее! – приказывает мой босс, и Илья со всей силы бьет меня по лицу.

Тема! Где он? Куда Максим дел его? Кому отдал? В груди заклокотала ярость; я снова превратилась в фурию, у которой отобрали ребенка.

– Что с Артемом? – стараясь держать себя в руках, ледяным тоном спросила я.

– Таня, открой, пожалуйста, бардачок и возьми конверт, – спокойно сказал Максим, и я подчинилась, – это твоя премия за переработку.

Оранжевые купюры тут же полетели мужчине в лицо. Невежливо? Плевать! Меня волновал только Тема.

– Где ребенок?! Кому вы его отдали?!

– Успокойся, – Макс старался держать себя в руках, но я видела, что он начинает злиться.

– Ублюдок! Что ты сделал с Темочкой?! Где мой малыш?

– Я же просил, не привязываться к ребенку, – процедил Макс, – ты его больше не увидишь.

Внутри меня что-то оборвалось. Как обезумевшая, я бросилась на мужчину. Мне было неважно, что он за рулем, что скорость достаточно большая, что на улице темно и дорогу плохо видно. Визг тормозов… Удар об окно.

Наш автомобиль съехал на обочину и остановился. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы отстегнуть ремень безопасности и выбежать на улицу. Максим остался в машине без сознания, но меня это не волновало. Я бросилась наутек. Не имея ни малейшего представления, где нахожусь, я бежала вглубь леса.

– Таня! – голос Макса прорезал тишину, – Таня, вернись!

Я замерла. Он жив. Что-то кольнуло в сердце при мысли, что я бросила его в машине, не оказав помощи. Неужели мне стало стыдно? Нет, он не заслуживает этого! Он чудовище, монстр! Что он сделал с Темочкой? Кому отдал?

Вблизи послышался хруст снега, Макс был рядом. Я снова бросилась бежать, но оступилась и кубарем покатилась в овраг. Встать не успела: сверху придавило чем-то тяжелым. Открыв глаза, я увидела своего преследователя.

Максим навалился на меня, прижимая к холодной земле, завел руки мне за голову и вжал их в снег. Кожу, не защищенную перчатками, резануло холодом.

– Куда ты рванула, глупая? Успокойся, все в порядке с мальчиком, – без всякой злобы сказал Макс.

– Вы отдали его родителям? Он в безопасности? – моментальное облегчение, как камень с души, и я разрыдалась.

– Пойдем в машину. Я все расскажу.

Максим встал и помог мне подняться. Он подхватил меня за талию и аккуратно повел к дороге. Я могла думать только о том, что Темочка жив, и как заледенели у меня руки. Босс усадил меня в машину, а потом сел сам. Видя, как меня трясет, он прибавил печку, за что я была безумно ему благодарна.

– Ты молодец! Я не сомневался, что ты справишься, – улыбнулся он и взял мои замерзшие руки в свои горячие ладони, – не волнуйся, ребенок в безопасности. Он с теми, кто о нем позаботится.

– С родителями?

– Его родителей нет. Больше нет.

– Вы убили их?

– Да, но это к делу не относится. У нас были свои счеты. Их нужно было убрать.

– Убрать… – повторила я, пытаясь осмыслить сказанное, – про них вы говорили, когда я подслушала?

– Да. Тогда я был чертовски зол. Этих людей нужно было ликвидировать, и как можно скорее. Я тебе сказал уже, что выбора не было.