В клетке со зверем

– Еще детская ванночка, не могу же купать его в этой отвратительной мойке, – я кивнула на глубокую медную раковину, которую наполняла водой, – полотенца, детские шампуни, присыпку, крем…

– Ты не поняла меня?! Никаких излишеств, я привезу только самое необходимое, – он развернулся, чтобы уйти, но остановился, – и вот еще, не свети ребенком при моих ребятах. Не раздражай их. И сама держись от них подальше.

– Если не хотите, чтобы я была с ними, то зачем они тут? Я справлюсь и сама.

– Мои приказы не обсуждаются, ясно?! – крик Максима напугал ребенка, и тот заплакал сильнее, – успокой его скорее. Так будет лучше для вас обоих!

Он развернулся и ушел, сильно хлопнув дверью. А мне дико захотелось разрыдаться от его грубости, жалости к ребенку, отвращению к мужчинам, с которыми теперь жила. Но я сдержалась. Теперь слезы – непозволительная роскошь, ведь на мои плечи легла забота о маленьком.

Искупав ребенка, я причесала своей щеткой его каштановые кудряшки, закутала в свою толстовку и понесла в свою комнату. К счастью, мы никого не встретили по пути. Максим и Эрик уехали, а Иван, Илья и Игорь были у себя. В моей спальне не было ничего, что могло бы стать детской кроваткой, поэтому я уложила малыша рядом с собой. Он, наконец, успокоился, и мы уснули.

– Таня, открой!

Тяжелый стук в дверь разбудил и меня, и ребенка. На часах было девять. Взяв малыша на руки, чтобы немного успокоить, я пошла открывать. Эрик с двумя огромными коробками практически отодвинул меня в сторону и прошел в комнату.

– Его еда на кухне, шампуни и подобная лабуда тоже там, – пробасил мужчина, – тут одежда, подгузники, пеленки и кроватка. Ее соберут ребята.

– Спасибо, – улыбнулась я, укачивая ребенка.

– Да, вот еще, – Эрик протянул мне конверт.

– Что это?

– Небольшая премия, – усмехнулся он, и выражение его лица мне совершенно не понравилось, – это тебе как бонус за то, что ты лишний раз его не покормишь. Знаешь, никто не расстроится, если этот выродок день пролежит один в комнате. Даже если случайно ошпарится или ударится, никто тебе и слова не скажет.

– Ты предлагаешь мне деньги за то, чтобы я издевалась над ребенком?! – мои щеки обожгло гневом, – ты этого хочешь?

– Он не ребенок. Он жалкое отребье, которое только засоряет землю своим существованием. Знала бы ты, чей он сын, тебе было бы противно к нему прикасаться.

– Мне плевать, кто его родители. Он ребенок и я не позволю ни тебе, ни кому-то другому ему навредить! – я перешла на крик, и мне было все равно, что стоящий передо мной мужчина одной рукой может свернуть мне шею, – забирай свои деньги!

Я швырнула в лицо Эрику его подачку и, прижимая к себе ребенка, ушла в глубь комнаты. Мужчина поднял с пола конверт и презрительно посмотрел на меня. На лбу у него проступила вена, а губы сжались в тонкую линию. Молча он вышел из моей комнаты, громко хлопнув дверью.

18 Глава. Артемка

– …Так, в четыреста десятом году новой эры варварские племена вестготов взяли Рим, а еще через шестьдесят шесть лет германский вождь Одоакр заставил последнего императора Западной Римской империи Ромула Августа отречься от престола. Падение Западной Римской империи ознаменовало начало нового времени – средневековья, – закончила я рассказ об Античности.

– Думаешь, ему интересны твои лекции по истории? – недовольно спросил Игорь, собирающий в моей спальне детскую кроватку.

– Никто не додумался привезти детские книжки, а так я смогла его укачать. Он очень беспокойный малыш, – прошептала я, укладывая уснувшего мальчика на свою кровать.

– Да всем плевать, что с ним будет. Если орет, дай ему какое-нибудь успокоительное, и пусть заткнется.

– Какое же ты животное! Ты и твои дружки! В вас нет ни капли человечности, – с отвращением кинула я в лицо мужчине.

– Ты это прекрати, – он поднялся с корточек и словно дикий хищник стал приближаться, – слишком много возомнила о себе, сучка! Я еще терпелив, а вот попробовала бы так говорить с Илюхой или Вано…

– То что? Максим запретил вам меня трогать! – воспользовалась я своим козырем.

– Трогать запретил, но вот говорить… Мы же тебе покоя не дадим, будешь тут пререкаться!

– Не буду! Я вообще не буду общаться с вами, подходить к вам и даже смотреть в вашу сторону! Надеюсь, что и вы поступите также в отношении меня!

Игорь замолчал и снова занялся кроваткой. Атмосфера в доме была не из лучших. Ребенок с самого утра не мог успокоиться. Я кормила его, качала и пеленала, но малыш все время плакал. Мне стало страшно, что он заболеет, но, к счастью, ему удалось уснуть. За утро я успела рассказать ему историю от Древнего мира до падения Античности, это первое, что пришло мне в голову. От долгого детского плача и практически бессонной ночи разыгралась мигрень, поэтому, как только Игорь закончил с кроваткой, я заперлась в спальне и, обняв малыша, уснула.

Многие врачи советуют молодым мамам спать вместе с детьми: только так можно отдохнуть и набраться сил. Это чертовски правильный совет. Подремав вместе с ребенком, я немного пришла в себя. Малыш разбудил меня громкий воплем, требуя обед.

– Сейчас, мой хороший, я только оденусь, – приговаривала я, натягивая на себя спортивные штаны, – как же тебя зовут, маленький? Максим сказал, что у тебя нет имени. Так не бывает. У всех людей должно быть имя. Давай придумаем тебе новое?

Ребенок перестал плакать и зауакал. Возможно, ему просто нравилось слышать мой голос, но я предпочла поверить, что он все понимает. Впервые в жизни мне предстояло выбрать имя ребенку. Хотелось, чтобы оно отражало его характер. Говорят, от имени зависит дальнейшая судьба.

– Знаешь, милый, ты должен быть очень сильным и здоровым. Мы с тобой сейчас живем не в лучших условиях, поэтому назову тебя Артем, – я взяла на руки мальчика и немного покачала, он протянул ко мне ручки и ухватил за щеку, – ну, что, тебе нравится твое имя? Оно греческое и означает «здоровый». Вот и ты, Темочка, будешь очень здоровым.

Еда Артема была на кухне, а это означало, что мне придется идти с ребенком через гостиную и встречаться с соседями. Утром мужчины еще спали, поэтому я смогла спокойно покормить малыша. А сейчас меня ждала очередная схватка с этими чудовищами.

Стоило мне с Темой показаться в гостиной, как в нашу сторону понеслись язвительные замечания. Каждый считал своим долгом говорить грубости о ребенке. Мы были вынуждены слушать нецензурную брань все то время, что я грела малышу кашку. Больше всех выступал Иван: он практически орал о том, как ненавидит несчастного ребенка и чего желает ему.

– А ты, Таня, самая настоящая мразь, если так с ним таскаешься. Корчишь из себя мать Терезу, – Иван не выдержал моего молчания и подошел к нам с Темой.

– Остынь, приятель, – крикнул ему Игорь, – пусть она приготовит жрать этому выродку и катится с кухни.

– Я все равно его достану, – прошептал Иван так тихо, что, кроме меня, его никто не услышал.

Я никак не могла понять, откуда в этих людях столько злобы. Как маленький ребенок, чья жизнь только начиналась, мог вызывать такую ненависть? Возможно, его родители – враги Максима, возможно, они действительно ужасные люди, но разве Тема в этом виноват? Он всего лишь невинное создание! Мне было очень страшно за него. Приготовив еду малышу, я отнесла ее в комнату, где и покормила мальчика.

После обеда Тема уснул, а я, пользуясь этим, решила все же обжить комнату. Разобрала сперва свои вещи, а потом привезенные Эриком коробки. На самом деле, детских вещей было достаточно много – одежда, пеленки, игрушки и пара детских книжек на самом дне коробки.

– Ну, все, Темка. Уроки истории продолжим в другой раз, а когда проснешься, будем читать «Колобка», – улыбнулась я, перелистывая красочные страницы книги.

Присутствие ребенка изменило комнату. Теперь она не казалась мне такой неуютной, как раньше, но все равно хотелось сделать ее более домашней. Аккуратно расставив на полках детские игрушки, я занялась занавесками. Старый пыльный тюль я сняла, а вместо него повесила на карниз чистую простыню, которую красиво подвязала голубой лентой. В большом дубовом шкафу нашла два пледа и постелила их на пол, чтобы не было так холодно, а ватой из аптечки заткнула щели в окнах.

Закончив с обустройством комнаты, я решила принять душ. Судя по тишине в гостиной, моих соседей там не было. Прошмыгнув в ванную, я первым делом заперла дверь, вспоминая предостережение Игоря, и постаралась принять душ как можно скорее, чтобы не натолкнуться случайно на мужчин. Минут через пятнадцать, закончив с водными процедурами и одевшись, я взглянула на себя в зеркало… Со вчерашнего дня я старалась этого не делать, представляя, как плохо выгляжу. Бледная кожа и черные круги под глазами. От солярного загара не осталось и следа. Новая стрижка больше не шла моему осунувшемуся лицу. Я была похожа на чудище. Старый спортивный костюм и вязаный свитер поверх него дополняли образ. Не знай я наверняка, подумала бы, что это какая-то беспризорница.

В гостиной я нос к носу столкнулась с Ильей. И попыталась было проскочить к себе, но он не позволил.

– Уже уходишь? Не посидишь с нами? Сейчас ребята подвалят, – приторно произнес мужчина. От него сильно пахло табаком – видно, только покурил. Лишь сейчас я рассмотрела его лицо: широкий нос в рубцах, высокий лоб и шрам над левой бровью. Мне приходилось видеть страшных внешне, но привлекательных своей харизмой, а этот человек мог только отталкивать.

– Нет! – слишком резко ответила я и попыталась обойти мужчину, но он схватил меня за руки и потянул на себя.

– Зачем ты так? Дерзишь, строишь из себя цацу, носишься с этим недоноском, как со своим… А? Зачем? Ты, между прочим, мне правда приглянулась. Мы могли бы просто пообщаться.

– У меня нет желания с тобой общаться.

– Что такого, если мы просто пообщаемся? Может, я понравлюсь тебе? А хочешь, сразу с тремя? Ребята будут только рады.

Его хватка ослабла, я легко вырвала руку и залепила Илье звонкую пощечину. Мужчина, не ожидавший такой реакции, схватился за щеку и сделал пару шагов назад. Стало не по себе от того, что сейчас будет, ведь я нисколько не сомневалась, что пощечиной сделала хуже только себе. Мужчина злобно посмотрел на меня, но сдержался.

– Хорошо, – на удивление спокойно процедил он, – заслужил. Признаю. Но ты тоже виновата. Ходишь тут, царевна, крутишь задницей. Мы не железные.