Легенда о героях. Великий поход

Эннайя улыбнулся и положил руку на плечо молодому воину.

–Сможет, Гачи, не волнуйся.– Мягко сказал он. Даже если бы сын или дочь Терлы оказались где-то там,– он указал рукой на горящие в ночном небе звезды,– их душа все равно смогла бы найти дорогу к Зерису. Потому, что мы его дети. Душа Шамрая уже там, возле Светлого Зериса. И он уже встретился с той кого любил и теперь счастлив.

–Хорошо.– Улыбнулся Гачи. Он очень переживал, встретится ли Шамрай со своей невестой. Значит встретится, уже встретился. Гачи улыбнулся. Любящие, обязательно должны быть вместе. Он подумал о жене и сердце сжалось от тоски и нежности. Эринэ, увижу ли я тебя снова? Или нам суждено встретиться только у Светлого Зериса, когда закончится наш путь здесь? Гачи вздохнул. Не нужно думать сейчас об этом. Им предстоит еще много испытаний и нужно быть сильным. Гачи лег на жесткую подстилку и закрыл глаза. Перед ним возникло лицо Эринэ. Она нежно улыбалась ему. Гачи улыбнулся в ответ. Служитель Эннайя аккуратно прикрыл теплым плащом моментально уснувшего, почти мальчишку. Он посмотрел на черное усыпанное звездами небо. Если и ему суждено остаться в этом краю навсегда, единственное чего ему немного жаль, что он не увидит перед самым концом света Зериса.

Путники спали. Сон их был крепок, но тревожен. Они были на чужой земле. Недоброй и неживой. И она была наполнена множеством опасностей.

Энная и Дарко, дежурившие в эту ночь, тихонько переговаривались, непрерывно, осматривая все подступы к лагерю. Впереди путников ждал новый день с новыми испытаниями.

Зоран. Путь вечности.

С каждым днем, с каждым часом проведенным в блужданиях по Сумрачной стране Зоран все сильнее и сильнее осознавал какое страшное наказание придумала для него колдунья. Он бродил неприкаянный, одинокий и безмолвный по безжизненным землям, населенным лишь мерзкими тварями, уже несколько столетий. Сознание того, что это никогда не закончится, что впереди даже не столетия, а вечность, было невыносимо для бесстрашного воина, превращенного Черной колдуньей в уродливое отвратительное создание. Тоска по человеческому голосу, по свету дня, по родной стране, становилась все более не переносимой. Зоран уже давно понял, что ему не вырваться из Сумрачной страны. И даже умереть, вступив в схватку с чудовищами ему было не дано. Колдунья позаботилась, что бы ее пленник испытывал мучения день за днем, год за годом, столетие за столетием.

Первое время, после того как зажили страшные раны, Зоран просто бесцельно ходил среди скал и ледников. Затем он решил, что хотя у него и нет оружия, а голыми руками убивать тварей ему не под силу, да и они убегали прочь, едва завидев его, боясь гнева колдуньи, но он может попробовать устраивать для них ловушки. Не имея инструментов и обладая теперь вместо рук, скрюченными птичьими лапами, Зоран мог уничтожать обитателей страны сумрака только одним способом. Сбрасывая на них сверху большие тяжелые камни. Не сразу ему удалось научиться выбирать нужный момент, когда столкнуть камень. Твари были очень проворны и обладали удивительно чутким слухом. Лишь после нескольких десятков неудачных попыток Зорану удалось убить первую тварь таким способом.

Много тварей так не истребишь. Зоран понимал это. Но это было единственным, что он мог сделать. Пусть это капля в море. Но вдруг эта капля спасет хотя бы одну жизнь кого-то из его соотечественников. А это уже не мало. И Зоран упорно продолжал свою охоту. За долгие годы пребывания здесь, он так наловчился в изобретенном им способе истребления, что порой уничтожал по два, а иногда по три существа за день.

Рамина, время от времени наблюдавшая, как там ее пленник, сначала пришла в ярость. Но потом решила, что особого вреда бывший воин не нанесет, а сделать она с ним все равно ничего не может. Она сама наложила на него заклятие, и изменить его она уже не в силах. Ни убить, ни заточить Зорана в своем замке или в одной из пещер она не могла. Она сама сделала его бессмертным, и отнять его жизнь не могла. И она сама обрекла его на вечные скитания по Сумрачной стране, а значит, лишить его свободы она тоже не может. Рамину в последнее время страшно злило, то количество ограничений, которое накладывает на колдуна его же собственное заклятие. Практически обладая безграничными силами, она не могла справиться со всякой ерундой, например такой как изменение условия наложенного заклятия.

Раньше, когда они путешествовали по вселенной в поисках планет, магия которую она и ее спутники применяли была направлена на покорение и уничтожение. Черным колдунам не нужны были всякие хитроумные заклинания, связанные с превращениями или созданием каких-нибудь существ. Они приходили, убивали и уходили. Они были всесильны и никакие ограничения им не мешали. У них просто не возникало ситуаций, когда вступают в силу какие-то правила и ограничения. А сейчас она вынуждена заниматься дурацким колдовством, тратя на него свои силы, причем немалые, и не получая особой пользы взамен. Даже твари, которых она создала. Хоть это и было не слишком сложно, но жители планеты постоянно уничтожали их и Рамине приходилось создавать новых. А они хоть и позволяли ей получать немного пищи, но это были жалкие крохи, почти не насыщавшие ее. Она чувствовала голод все сильнее.

А заклятие, наложенное на этого смертного, лишившего ее сына, это вообще была бесполезная трата ее магических сил. Просто она удовлетворила свою потребность мщения. Наказала его так, что бы он испытывал мучения бесконечно долго. Но это заклятие отняло у нее много сил. А пополнить их было негде и нечем. Это был просто замкнутый круг – она, всесильная Черная колдунья, практически совершенно бессильна, находясь в этой проклятой тюрьме.

Несколько раз Зоран приходил к золотому замку. Он не знал, что он может сделать, и может ли вообще причинить какой-то вред колдунье, но он решил хотя бы попытаться. Ворота каждый раз были закрыты, проникнуть внутрь ни какой возможности не было. Постепенно Зоран убедился в тщетности своих попыток. У него, тоже, был свой замкнутый круг.

Целыми днями он бесцельно бродил среди скал. Охотился на тварей. А по ночам сидел на вершине какой-нибудь скалы и смотрел на звезды. Это было единственным, что хоть как-то напоминало ему о доме. Звездное небо там было таким же, в отличие от всего остального.

Еще в самом начале своего пребывания здесь, в одну из таких ночей, когда он смотрел на мерцающие в черном небе огоньки, чувство горечи переполнило сердце Зорана настолько, что он не знал, что делать. Его взгляд упал на кольцо, которое по-прежнему было на его пальце, превратившемся теперь в уродливый сморщенный птичий палец с загнутым когтем. Зоран в ярости сорвал кольцо и зашвырнул его как можно дальше в скалы. Теперь оно было просто лишним напоминанием о том, какой была его жизнь раньше и во что она превратилась. Жестокая насмешка над его несчастной участью. Просидев на вершине скалы почти до утра Зоран начал спускаться вниз. Ему вспомнились отец и сестры. Его товарищи. Ему вспомнились прекраснейшие и красивейшие места его родины. Необъятные луга, густые леса, озера и долины, окруженные холмами и невысокими горами, поросшими лесом. И ему вспомнилось лицо матери, ее улыбка, и тот день когда она дала маленькому Зорану кольцо, которое, как она надеялась он когда-нибудь вручит той которую полюбит. Зоран бросился вниз со скалы. Несколько дней он искал кольцо. Он уже думал, что не сможет его отыскать. Но он нашел. Он ужасно обрадовался. Зоран надел кольцо на палец. Оно было не насмешкой. Оно было единственным, что осталось от его прежней жизни. И он будет носить его. Так же как будет носить в своем сердце те воспоминания, которые у него есть.

Зоран взобрался повыше, что бы подыскать подходящее место для своей охоты. В стороне от тропы, по которой он пришел, промелькнула тень. Затем еще одна и еще. Тварей было много. Несколько десятков и они куда-то спешили. Это было необычно. В основном они бродили здесь по одной, по две. Большую часть времени они проводили в норах или пещерах. В стаи они сбивались уже перед тем, как перейти через скалистые горы. Зоран не раз наблюдал как они собираются десятками, что бы отправится на свою кровавую охоту. Сердце его сжималось от боли, каждый раз, когда он наблюдал эту картину. Он прекрасно знал, что они несут обитателям его страны. Но все, что он мог сделать – истреблять их поодиночке.

Зоран проследил взглядом за бегущими тварями. Они неслись так, словно собирались охотиться. Но этого не могло быть. Здесь не на кого было охотиться. Мертвая земля. Если только они не решили, наконец, пожрать друг друга. Вот было бы здорово. Но это слишком хорошо, что бы быть правдой.

Зоран спустился вниз и побежал в том направлении, куда умчалась стая. Происходило, что-то необычное, а для того кто провел несколько столетий состоящих из дней ничем не отличимых один от другого, любое необычное явление, было событием. Зоран бежал так быстро, как только мог.

День четвертый. Спасение.

«…Отряд продолжал свой путь. Если бы путники знали, куда идти им было бы гораздо легче. Неизвестность давила, лишала уверенности. Члены отряда запрещали себе сомневаться, бодрились и говорили себе, что в любом случае нужно идти. Идти вперед и тогда, рано или поздно они, наконец достигнут того места куда направляются. Только никто не знал, куда именно они направляются, и что это за место.

На четвертый день путники подошли еще к одному леднику. К счастью его край виднелся примерно в километре от его начала. Идти целый день по морозу никому больше не хотелось. Обвязавшись веревками, члены отряда двинулись вперед. Они благополучно преодолели ледник, не преподнесший им никаких сюрпризов. На этот раз никто даже не успел замерзнуть…»

–Сегодня нам благоволит удача!– Радостно воскликнул Дакарэй, ступив со скользкого льда на камни.

–Закрой болтливый рот, пустоголовый брехун.– Огрызнулся Отино.– Ты своей болтовней притягиваешь беды.

–Ха! Не думал, что ты веришь в подобную ерунду, коротышка! Только деревенские старухи верят во всякой чепухе и суевериям.– Рассмеялся Дакарэй. Отино воинственно выставив грудь вперед, шагнул навстречу обидчику.

–Еще раз назовешь меня коротышкой и я отрежу твой длинный язык. Понял безмозглый болван.

–Ох, я сейчас умру от страха. Сам Отино грозит отрезать мне язык. Спасите-помогите.– Дакарэй с издевкой посмотрел на товарища сверху вниз.– Эй, ты, где там коротышка? Я тебя не вижу! Пищит, что-то рядом, а что не пойму.

Дакарэй расхохотался, а Отино бросился на него, и с силой толкнув в грудь, уже хотел заехать кулаком по смеющейся физиономии.

–Прекратите, вы.– Шикнул на двух задир Урош. Он никогда не вмешивался в ссоры, без особой надобности, поэтому, вцепившиеся друг в друга воины дружно повернули к нему головы.

Урош показывал пальцем вниз горного склона, на котором они находились.

Несколько десятком тварей, учуяв людей, мчались к своей добыче. Воины приготовили оружие. Тварей было много. Но не сотня и уж тем более не две. По крайней мере надежда выйти победителями у участников отряда была.

Вот первая тварь взлетела на каменную плиту, на которой стояли воины, а за ней, как звенья одной цепи, из-за края плиты появлялись все новые и новые. Последние существа еще продолжали свой подъем на склон, а те, что прибежали первыми уже, оттолкнувшись от камня, взмыли в воздух, несясь навстречу живым, которых они собирались убить.

Засверкали в воздухе острые клинки. Несколько стрел пущенных одна за другой служителем Эннайей попали без промаха, убив, каждая по твари. Затем служитель схватил копье начал разить наступавших чудовищ его страшным острием. Урош ударял направо и налево огромной секирой. Юнис, наносила удары мечом. Дарко и Гачи, стоя плечом к плечу отбивались сразу от десятка тварей, пытавшихся обойти людей сбоку и напасть сзади. Дакарэй и Отино стояли напротив друг друга и по очереди ловили острыми клинками все прибывавших и прибывавших существ.

–Бей сильнее, коротышка. А то тварь цапнет тебя перед тем как издохнуть, будешь знать.– Кричал Дакарэй.

–Заткнись, болтун! Смотри как бы тебя самого не цапнула какая-нибудь из них. А то откусит тебе, что-нибудь. Ладно если голову, не велика потеря. А вдруг что важное!– Отвечал Отино, нанося быстрые ловкие удары своим мечом.

Воины устали. Тварей было слишком много. Вот одна из них подкралась сбоку и прыгнула на Дарко. Заметив, летящее на него чудовище в последнюю секунду, он ударил мечом. Уже смертельно раненая тварь налетела на воина всем своим весом. Они оба упали, и уже умирающее кровожадное существо полоснуло лежавшего под ней Дарко когтистой лапой по лицу и по ребрам, а зубастую пасть сомкнула на его плече.

–Там еще.– Крикнул Урош. Оглядываться было некогда, но никто не сомневался в его словах.

–Сколько?– Крикнула Юнис, нанося очередной удар мечом.

–Несколько десятков.– Ответил Урош.

–Откуда они беруться?– прокричал Отино.– Может эта гора их из себя выплевывает? Какие-нибудь колдовские штучки.

–И с той стороны.– Крикнул Эннайя, кувкои головы показывая на тварей приближающихся с другой стороны ущелья.

Рагиб, приделав к одному из мешочков со взрывающейся смесью фитиль, поджег его и метнул мешок в самую гущу взбирающихся на каменную плиту тварей. Прогремел взрыв. Сразу десяток тварей разлетелся в стороны бездыханными изуродованными тушами. Но на их место тут же явились новые.

–Эгей, премудрый! Хорошо, что разрывающие мешки ты кидаешь лучше, чем управляешься с мечом. А то уж я думал все, сейчас полетим навстречу Светлому Зерису!– Рубя мечом направо и налево весело крикнул Даккарэй. Увидев, что ученый поджигает фитиль еще у одного мешка, он снова закричал.– И надеюсь, что прошлый мешок так удачно попал, куда надо не случайно, и ты каждый раз кидаешь метко и в нужном направлении?

Рагиб широко улыбнулся и швырнул второй мешок. Этот взрыв убил и покалечил тоже около полутора десятков нападающих.

– Каждый раз Дакарэй, не волнуйся!-крикнул Рагиб.

Силы у всех были на исходе. Сколько они еще выстоят? Эта мысль посетила каждого из них, и каждый продолжал яростно сражаться. Уж если погибать, то только перебив столько сколько сможешь. Стоять до последнего, пока еще руки в состоянии удерживать меч.

Юнис пригнулась от летящей на нее твари и вонзила меч ей прямо в брюхо. Краем глаза она заметила, что Служитель Эннайя наносит точные сильные удары тяжелым мечом, который он держал теперь одной рукой, другой он зажимал глубокую рану в боку, из которой обильно текла кровь.

«На этот раз мы погибли»– пронеслось в голове у Юнис. Это была не паника, не страх. Просто она уже по себе чувствовала, что сил все меньше и меньше. Через несколько минут они просто не смогут сражаться и погибнут один за другим. Эннайя ранен. Дарко, то ли ранен, то ли убит. Это конец. Их осталось пятеро, премудрый Рагиб не в счет. Зря она вообще позвала его сюда. Он ученый, исследователь. Она просто обрекла его на бессмысленную смерть, решив, что он будет им полезен. Перед ним она виновата больше всех. Юнис заработала мечом еще яростнее. Пусть это конец, но твари могут не надеяться на легкую добычу. «Умрем вместе!»– мысленно пообещала Юнис отвратительным созданиям, подступающим все ближе и ближе и не сводящим злобных глаз со своей жертвы. Твари чувствовали, что люди устали, круг темных силуэтов с раскрытыми зубастыми пастями смыкался.

Злобные существа все прибывали. Казалось, все обитатели Сумрачной страны бросились на запах еды. Воины все теснее и теснее придвигались друг к другу. Еще несколько минут и твари задавят их, бросятся на сбившихся в кучку людей все разом. Дакарэй запел песню о любви и свободе. О жизни. О свете Зериса и прекрасной Терле. Сильный, красивый голос воина звучал торжественно и печально. Отино подхватил слова песни. А затем и остальные запели грустную и красивую прощальную песню воинов. Звуки голосов раздавались далеко за пределы того места, где происходила битва. Они отдавались эхом среди скал, наполняя собой ущелья и своды пещер. Казалось по всей Сумрачной стране разносится эта песня, погибающих, но не сдающихся воинов, смело смотрящих в лицо своей смерти и насмехающихся над ней.

Юнис почувствовала, что одна рука перестает ее слушаться. Она уже не чувствует как сжимает тяжелый меч. Мышцы свело, еще пара ударов и она просто больше не сможет его поднять.

Семеро стоящих уже вплотную друг к другу людей приготовились, что через несколько секунд окончится их земное существование. Мысленно они прощались с близкими любимыми, друг с другом.