На третий взгляд, или Написанному верить!

Профессор почти оправдал мои ожидания, оказавшись авантажным мужчиной внушительных размеров с пышной шевелюрой седых кудрей и хитрющими серо-голубыми глазами навыкате, которые он старательно таращил на нас с Игорёшей, после того как широким жестом указал нам на гигантские кресла с мягкой зелёной обивкой, стоящие в центре овального кабинета. Сам он расположился на тонконогом аскетическом стуле с прямой плоской спинкой.

–– Нуте-с, нуте-с, – начал он, сложив крупные красивые руки на животе, выпирающем из-под снежно-белого халата. – Кто из вас двоих станет предметом нашей интимной беседы?

–– Профессор… – первым взял слово Игорёша, но не успел закончить свою мысль.

–– Архип Осипович, – мягко исправил его Авросимов. – Прошу обращаться ко мне по имени-отчеству.

–– Архип Осипович, – сделал вторую попытку Игорёша, – Мы оба хотели бы у вас проконсультироваться. Нам рекомендовали вас как знающего…

–– Обойдёмся без преждевременных дифирамбов, – вновь перебил его профессор. – В наших обоюдных интересах, не отвлекаясь ни на что постороннее, вплотную приблизиться к цели вашего визита.

–– Не могли бы вы проверить… – отважно последовав совету профессора, Игорёша тут же смущённо замялся, – наше… душевное здоровье. Освидетельствовать, так сказать…

Профессор высоко вскинул кустистые брови:

–– Смею вас заверить, – синхронно с бровями он поднял вверх свой указующий перст, не дав Игорёше домямлить свою комканую речь до конца, – что ваша душа, равно как и души всех остальных гомо сапиенсов, изначально непорочна и неизменно здорова и посему не нуждается ни в каком освидетельствовании со стороны служителей медицины. Более того: душа находится на попечении совсем иного ведомства. Другое дело – ум, рассудок, интеллект. Как раз в нём по разным причинам и могут возникать всевозможные расстройства различной степени тяжести. – Профессор сменил деловитый тон на участливый: – Вы подозреваете, что с вами произошло нечто подобное?

–– Вам удалось достаточно точно выразить мою мысль, – подтвердил Игорёша, не отважившись спорить с медицинским авторитетом.

–– Позвольте спросить, что послужило причиной ваших подозрений? – благосклонно кивнул профессор, одобрительной полуулыбкой приглашая собеседника к откровенности.

–– Понимаете, Архип Осипович, в последнее время со мной и с моей женой происходит слишком много шокирующих странностей, которые не поддаются никакому логическому объяснению.

–– Вместе или порознь?

Игорёша вопросительно уставился на профессора:

–– Я вас не понимаю.

–– Странности, о которых вы говорите, происходят, когда вы вместе с вашей женой, или они случаются с каждым из вас в отдельности?

–– Имеют место быть все варианты.

Профессор удовлетворённо потёр руки и перевёл взгляд своих пронзительных серо-голубых глаз на меня:

–– Вы это подтверждаете?

–– Полностью, – послушно кивнула я.

Профессор плотоядно улыбнулся и, смежив веки, надолго погрузился в молчание. Чтобы не потревожить его покой, нам с Игорёшей пришлось перейти на первобытный язык мимики и жестов.

Игорёша усиленно тряс головой, кривил рот и закатывал глаза, красочно изображая горючую смесь нетерпения с недовольством, когда профессор, не открывая глаз, вдруг глубокомысленно изрёк:

–– Вы мне нисколько не мешаете. Можете не сдерживать себя в выражении чувств через вторую сигнальную систему. Это намного удобнее.

На мгновение мне показалось, что это он наш пациент, а у нас с Игорёшей по его поводу врачебный консилиум.

Профессор не шевелился, пауза затягивалась, а деятельный Игорёша неумолимо скучнел.

Наконец моего мужа прорвало:

–– А чего мы, собственно, ждём?

–– Вы меня об этом спрашиваете? – не размыкая век, уточнил профессор.

–– А разве здесь есть кто-то ещё? – полез в бутылку озверевший Игорёша.

–– Вы вполне могли обратиться к своей супруге, – невозмутимо пояснил профессор, – вернувшись к более привычному для современного человека речевому способу общения.

–– Этим весьма традиционным способом я пытался привлечь ваше внимание, – уже не сдерживаясь, принялся язвить Игорёша.

–– А что будет вашим следующим шагом? – с возросшим интересом осведомился любознательный профессор.

Растерянный Игорёша в замешательстве повернулся ко мне, и Авросимов, хотя его глаза по-прежнему оставались закрытыми, тотчас небрежно констатировал:

–– Будучи не в состоянии принять самостоятельное решение, вы пытаетесь заручиться поддержкой жены.

–– Могу я узнать, что всё это значит? – налился краской распираемый возмущением Игорёша, с трудом оторвав от кресла нижнюю часть своего тела.

–– Конечно, можете, – успокоил его профессор. – Причём сидя и без всяких дополнительных усилий с вашей стороны.

–– В таком случае я жду объяснений, – хмуро буркнул Игорёша. – Или мы будем вынуждены отказаться от ваших услуг.

Профессор не мог сдержать радостного возбуждения:

–– Что именно вас интересует?

–– Вы собираетесь проводить консультацию? – перешёл на шипение Игорёша.

Авросимов изумлённо вытаращил глаза:

–– А чем я, по-вашему, занимаюсь последние… – он величественным жестом отодвинул манжету халата и мельком взглянул на часы, – двадцать семь минут?

–– По-моему, всё это время, пользуясь своим положением, вы усердно морочите нам голову, испытывая на прочность наши нервы.

–– Другими словами, применяя разработанный мною метод, я проверяю состояние вашего психического здоровья, – лучезарно улыбнулся профессор. – Разве вы не этого хотели?

–– Да, но… – растерянно забормотал Игорёша, никак не ожидавший такого поворота.

–– Вас не устраивает мой метод? – оборвал его профессор, негодующе выставив вперёд подбородок и грозно нахмурив брови.

–– Устраивает, – упавшим голосом поспешно пролепетал Игорёша.

Авросимов обиженно надул губы:

–– Тогда я просто отказываюсь вас понимать.

–– Я был уверен, что вы сможете объяснить мне природу тех непонятных явлений, с которыми нам с женой пришлось столкнуться.