На третий взгляд, или Написанному верить!

Ну всё! Теперь профессор, свято уверовавший в мои феноменальные способности, будет приписывать госпоже Ведерниковой даже погодные аномалии и государственные перевороты! Мне предстояло сделать нелёгкий выбор: скромно признать своё авторство, ловко воспользовавшись удачно подвернувшейся ситуацией, или броситься доказывать, что имевший место водевильный казус не более чем случайное стечение обстоятельств, а моя заслуга состоит только в том, что я (исключительно в качестве невольного зрителя) оказалась в нужное время в нужном месте.

От острой необходимости сделать выбор меня спасло появление нового не менее красочного персонажа. Вслед за нетрезвой дамой в пеньюаре в кабинет ввалился пьяненький господин с прилизанными волосами и огромной искусственной розой в петлице, обутый в экзотические лиловые туфли с неестественно длинными и узкими носами. Да, было на что посмотреть!

Мы вчетвером (включая нашего мохнатого друга), затаив дыхание, с нетерпением ждали продолжения спектакля. И новый персонаж оправдал наши ожидания, начав своим пламенным монологом второй акт.

–– Вы не имеете права! – плаксиво заявил он с порога, изо всех сил стараясь удержать равновесие и обращаясь почему-то к Игорёше. – Я найду на вас управу! Я буду жаловаться в вышестоящие организации! Я обращусь, наконец, в органы правосудия! Вам придётся считаться с моим мнением!

–– А чего вы, собственно говоря, хотите? – миролюбиво спросил Игорёша, решив взять инициативу в свои руки, поскольку Авросимов, с печоринской ухмылкой наблюдающий за происходящим, не пожелал вмешаться в действие разыгрываемого перед ним спектакля.

Господин удивлённо захлопал ресницами, стараясь придать своему лицу осмысленное выражение.

–– Я хотел бы получить справку, позволяющую мне считать себя полноправным и полноценным членом общества, – после минутной заминки торжественно сообщил он.

–– А без этой справки вы никак не можете считаться э-э… полноценным членом? –осторожно поинтересовался Игорёша.

–– Без справки?.. – опешил прилизанный господин, но тотчас, поправив розу в петлице и проведя рукой по волосам, решительно заявил: – Никак не могу.

Игорёша доверчиво заглянул ему в глаза:

–– А с этой справкой… значит… сможете?

–– Со справкой? – переспросил господин, видимо, пытаясь понять, к чему клонит собеседник, и нутром чувствуя какой-то подвох. – Разумеется, смогу. Со справкой я всё смогу.

–– В таком случае было бы преступлением с моей стороны лишить вас этой уникальной возможности, открывающей перед вами столь радужные перспективы, – глубокомысленно заметил Игорёша. – Извольте, я тотчас предоставлю вам эту самую справку, столь необходимую для вашей полноценности.

Господин с розой довольно улыбнулся и, победно взглянув на даму в пеньюаре, снисходительно изрёк:

–– Я же тебе говорил, Фира, что я всё равно получу справку!

Та одобрительно тряхнула головой, едва не уронив парик, который чудом удержался на месте, и гордо объявила:

–– Я всегда в тебя верила, Люсик!

Игорёша же важной поступью командора направился к письменному столу. Усевшись на рахитичном стуле профессора, он аккуратно переложил паука в левую руку, правой взял с деревянной подставки шариковую ручку и, придвинув к себе чистый лист бумаги, лежащий с краю, начал что-то увлечённо писать. Закончив, он вручил исписанный листок прилизанному господину и молча отступил в сторону, внимательно наблюдая за его дальнейшими действиями.

Тот придирчиво изучил написанное и, смущённо хмыкнув, проворчал:

–– Что-то не разберу без очков.

–– Это латынь. В медицине так положено, – с готовностью объяснил Игорёша.

Господин небрежно кивнул, боясь показать свою необразованность, деловито сложил листок вчетверо и сунул его во внутренний карман пиджака, затем развернулся и нетвёрдой походкой двинулся к выходу.

Уже в дверях он остановился и, обернувшись, презрительно бросил:

–– Ваша игрушка ни капельки не похоже на настоящее насекомое. Мы и не таких видывали. – И, напоследок, энергично погрозив пальцем, пообещал тем немногим, кто его слышит: – Я ещё вам всем покажу!

Дама в пеньюаре вприпрыжку последовала за ним, что-то бормоча себе под нос и здорово рискуя растянуться на скользком паркете. Но к всеобщему удовольствию этого не случилось.

–– Пауки, позвольте вам заметить, вовсе не являются насекомыми! – вслед им обиженно выпалил задетый за живое Игорёша. – Это совершенно непростительное заблуждение – печальный результат вашего дремучего невежества, господа!

–– Позвольте и вам заметить, Игорь Вениаминович, – наконец подал голос профессор, очевидно, уязвлённый не меньше Игорёши, но совершенно другим обстоятельством, – вы не имели права выдавать никакой справки этому подозрительному субъекту: в медицине вы такой же невежда, как он в биологии. К тому же этот тип вам ни одного документа не предъявил. Вы даже его фамилию не спросили!

–– Тем лучше для нас обоих. С меня вполне достаточно, что его зовут Люсик. Это многое объясняет. Впрочем, у вас нет ни малейшего повода для волнений, Архип Осипович. Я всего лишь нацарапал несколько строк из Горация и только, – успокоил его Игорёша. – Но согласитесь, как хитро я выпроводил эту эксцентричную парочку! Без всяких эксцессов, и никакая охрана не понадобилась!

–– Но вы же сами всё это и устроили! – вместо того чтобы успокоиться, ещё больше вышел из себя возмущённый профессор.

–– А-а-а!! Значит, мы всё-таки смогли вас убедить! – обрадовался Игорёша, словно действительно имел какое-то отношение к этому курьёзному происшествию.

–– Что и требовалось доказать, – философски заключила я, довольная хотя бы тем отрадным фактом, что самым чудесным образом избежала неприятной необходимости либо лгать, либо оправдываться.

Авросимов устало махнул рукой:

–– Надеюсь, что в связи с этим вы не потребуете от меня справки, подтверждающей вашу вменяемость?

–– А что, разве у вас есть какие-то сомнения на этот счёт? – притворно забеспокоился Игорёша.

–– Я бы предпочёл воздержаться от комментариев, – насупился профессор.

–– А мы и не настаиваем. Правда, Гутя? – весело подмигнул мне Игорёша.

Мне ничего другого не оставалось, как только выразить своё согласие ответным подмигиванием.

Так многообещающе завершился наш первый и, надеюсь, последний визит к психиатру, инициатором которого, признаюсь, была не я.

Остаток этого дня прошёл для меня весьма буднично, поэтому я его не слишком-то и запомнила, зато следующий день не поскупился на сюрпризы, которые начались с самого утра.

После того как все члены моего дружного (несмотря ни на что!) семейства рассредоточились, разбрелись, разъехались и разбежались по своим неотложным делам, я лёгкой походкой удачливой женщины отправилась на кухню, чтобы обрадовать их каким-нибудь кулинарным шедевром, который пришёлся бы по вкусу всем без исключения. Это была непростая задача, но я была решительно настроена справиться с ней во что бы то ни стало.

Я достала с полки кулинарную книгу, доставшуюся мне в наследство от мамы, и полезла было в оглавление, как вдруг в дверь вежливо позвонили. Не подумайте, что я оговорилась: по звонку (в том числе и телефонному) с лёгкостью можно определить характер и намерения позвонившего. Нужно только вслушаться в звонок не ушами, а солнечным сплетением. Попробуйте при случае. На этот раз я отчётливо услышала, что за дверью стоял воспитанный, деликатный, очень искренний и очень симпатичный гражданин с самыми лучшими и самыми добрыми намерениями. Правду сказать, давно мне такие не попадались! Но лучше редко, чем никогда! Разве нет?

Я просто вприпрыжку понеслась к двери, чтобы увидеть воочию этого приятного во всех отношениях господина.

Он оказался точь-в-точь таким, как я его себе успела представить, пока добиралась до двери. В элегантном серебристом костюме, который будто полчаса назад сняли с манекена из роскошной витрины бутика, с дорогим тёмно-коричневым портфелем в руках и обворожительной белозубой улыбкой на лице (каковую можно увидеть разве только в рекламе зубной пасты).

–– Здесь проживает Игорь Ве-Ведерникович Вениаминов? – не переставая улыбаться, спросил он с приятным иностранным акцентом.

–– Вы хотели сказать «Игорь Вениаминович Ведерников», – исправила его я, прилагая немалые усилия, чтобы моя улыбка не переросла в хохот, который он мог бы неверно истолковать.

–– О, прошу прощения за мою привольную ошибку! – извиняющимся тоном воскликнул он, залившись детским румянцем.

–– Невольную ошибку, – вновь исправила его я, жестом приглашая войти в квартиру. – Это ничего, что я вас исправляю?

–– Я даже попросил бы вас об этом для моей же… выгоды.

–– Пользы, – машинально исправила я, но тут же решила не слишком злоупотреблять просьбой вежливого иностранца, иначе весь разговор превратится в тренинг по русскому языку.

Благодарно кивая и подкрепляя свои кивки восторженными междометиями, иностранец проследовал за мной в гостиную.