В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Книга 2. том 4. Кровь

Марк засмеялся.

– Ну, Танюшка, у меня, конечно, безграничные возможности, но перемещаться из Москвы в Лондон и обратно так, что ты этого даже не можешь заметить, не могу даже я.

– Ладно идиотничать, Марк, ты же понимаешь, о чём я говорю, – поморщилась я.

Он перестал хихикать и обнял меня, притянув мою голову, и прижав к своей, и сказал очень негромко:

– Нет, Танюшка, я не трогал его, но я рад, что он…

– Не надо так говорить, Марик, грех.

– Ну, я как бы атеист, – сказал Марк.

– Не существует атеистов, – убеждённо сказала я.

– Ну, ты даёшь! – засмеялся Марк, чуть-чуть отодвинув меня, чтобы посмотреть в лицо. – Ты, девочка, выросшая в атеистическом государстве?

– Ерунда это. Не существует ни атеистов, ни таких государств. Вера в Добро и Справедливость была и будет, какая разница Кецалькоатлю ты поклоняешься, Будде, Христу, или КПСС? – сказала я, не шутя.

Марк смотрел мне в лицо какое-то время, становясь всё серьёзнее, потом кивнул, уже не смеясь:

– Об этом, наверное, стоит подумать. Ты сама давно так считаешь?

Я пожала плечами и сказала честно:

– Вообще-то я не думала об этом до сих пор. То есть такими словами, как сказала. Просто как-то само пришло на ум.

– Так ты, может, и в церковь ходишь?

– Может и хожу. Но вообще вопрос веры, по-моему, куда более интимный, чем о сексуальной жизни, – я поднялась, мне не хотелось обсуждать эту тему.

– Это почему?

– Подумай сам. Секс – не тайна, он всегда между двумя, а твоё общение с Богом, это касается только твоей души.

Марк смотрел на меня если не удивлённо, то заинтересованно, вообще-то мы впервые говорили на эту тему, даже странно.

Глава 2. Отмщение…

Таня позвонила мне на второй день после того, как вернулся Курилов. Я не ждал, понимая, что ей сейчас не до меня, и потому так обрадовался и даже удивился её звонку.

– Валера, привет, – негромко сказала она. – Ты как?

– Я? Господи, да что я, как ты?! – у меня даже горло перехватило.

– Я хорошо, Боги вернулся, – сказала Таня.

– Да, я уже слышал, – сказал я. – Поздравляю, наконец, всё закончилось.

– Да, мне уже казалось, это уже никогда не произойдёт. Как твои дела, Валер? – повторила Таня.

– Да мои нормально, не волнуйся за меня.

Тогда Таня задала вопрос, от которого у меня заколотилось сердце, дрожа и радуясь:

– Когда мы увидимся с тобой?

– Ты… правда, хочешь этого?

– А ты?

– Я… я не знал даже, как позвонить тебе, чтобы не помешать, чтобы… ну, муж и вообще… Ты… правда хочешь видеть меня?

– Валер, просто скажи, когда? – сказала Таня, видимо, лучше владевшая собой.

– Я… дежурю сегодня…

– Завтра с утра свободен, значит?

– Да. Ты… приедешь?

– К обеду, ты с утра поспи.

– Приезжай с утра? – выдохнул я.

– Хорошо. До завтра, – сказала Таня, улыбающимся голосом.

И она приехала с утра, как обещала. И мы пробыли вместе несколько часов, мы почти не говорили, и такое с нами, пожалуй, было впервые. То есть мы говорили, но в основном: «Я люблю тебя! Люблю тебя! Люблю! Так люблю!..»

А потом заснули рядом, и я, чувствуя тепло её тела, расслабившегося во сне и моих объятиях, думал, почему ей сегодня так хорошо? Почему, после всего, она, кажется, как никогда счастлива со мной, и наслаждается моими ласками и поцелуями. Я даже спросил её об этом, но не в этот день, потому что она ушла, пока я спал. Я нашёл записку на столе возле тарелки с красивыми бутербродами, накрытыми салфеткой. «Валера, я не стала будить, позвони, как проснёшься. Целую, Т.»

Я позвонил, конечно, но она не ответила, она перезвонила позже сама. Вот так мы и стали жить, мы встречались часто, если не каждый день, то раз пять в неделю. Она начала работу с Книжником и его ребятами над новым «Роком и модой». Курилов был там одним из главных художников, сценографов, Таня рассказала, что параллельно он начал работать и на Мосфильме.

– Говорит, что подучился кое-чему в Голливуде, у тамошних спецов, они там сплошь русские, эти спецы по компьютерным эффектам! – засмеялась она. – Он теперь стал крутым после возвращения, знаменитым, все хотят с ним работать, режиссёры, продюсеры в очередь выстроились.

– Ну ещё бы, все художники становятся дороже после смерти, а он ещё и воскреснуть умудрился при самых удивительных и самых эффектных обстоятельствах. Быть убитым тобой – уже честь и достойная громкой славы удача, а его убили, а после вернули. К тому же, думаю, связь с самой красивой девушкой новой России сильно прибавила ему влияния. Как и Книжнику.

– Не делай из меня орден, это не так.

– Для меня нет, для них – так.

– Для тебя я проблема, – сказала Таня, кивая.

– Нет, – сказал я.

Хотя это была правда. Проблема была во всём: мама устроила мне допрос с пристрастием, приехав в Москву неожиданно, и я принуждён был срочно звонить Тане и отменять нашу встречу.

– Что это такое, Лерка? Ты всё-таки снова встречаешься с Таней Олейник?