Серебряное пламя

– Хочешь уйти? – шепнул Великий Лорд, бесцеремонно закрывая Тинэйкалад спиной от разочарованно загудевших олоэсс. Девушка благодарно кивнула.

Испытав удовлетворение, он мысленно усмехнулся, забавляясь своей откровенно собственнической реакцией. И откуда она взялась? Девчонка всегда переворачивала его мысли с ног на голову – только до сегодняшнего дня Силмароин не обращал на это внимания. Похоже, в конце концов, она сведет его с ума! Но странным образом это его абсолютно не огорчало.

Даже не пытаясь замаскировать свои действия под танец, мужчина взял Тинэ за руку и стал уверенно проталкиваться сквозь праздно шатающихся гостей. Какая разница, о чем они могут подумать? Этим вечером Тинэ неоднократно ставила мужчину в тупик, заставляя терять привычный контроль над ситуацией и реагировать вопреки здравому смыслу. И каждый раз эта потеря оборачивалась для него самыми приятными последствиями. Так стоит ли сопротивляться?

Сжимая рукой ее теплую ладонь, и даже сквозь одежду чувствуя рядом тонкое живое тело, Силмароин практически взлетел по ажурной лестнице, не замечая, как преодолевает расстояние. Лишь оказавшись в просторном вестибюле, разделявшем гостевое и хозяйское крыло, мужчина остановился и позволил девушке перехватить инициативу. Ему было любопытно, в какие покои она его поведет.

Белые, покрытые витиеватой резьбой и казавшиеся хрупкими стены коридоров, сейчас выглядели сумрачно серыми и пустынными. Все слуги находились в нижних залах, прислуживая гостям. Личные покои не нуждались в охране. Не смотря на то, что люди называли их дома хрустальными дворцами, считая их такими же красивыми и ломкими, как горное стекло – вряд ли нашлось бы что-то более неуязвимое, чем обманчиво изящные олоэсс и всё что ими создавалось. Проникнуть в чужую комнату без позволения хозяина – временного или тем более постоянного, было просто невозможно. Если бы Тинэ успела передать другому гостю покои, отведенные Силмароину для отдыха, мужчине бы не удалось так легко попасть в замок из сада. Он бы попросту в них не вошел – ни через окно, ни через двери. И пришлось бы искать другой путь. Весь замок в прямом смысле жил и дышал вместе с владельцем – его чувствами и желаниями. Под тонкими белыми перекрытиями пульсировала его кровь. Олоэсс никогда не знали запоров и замков, а двери служили скорее лишь ширмой от чужих глаз.

Коридор хозяйского крыла заканчивался массивными высокими створками, что вели в главные покои – традиционно самые большие и величественные, с гигантской кроватью, больше похожие на триумфальный зал с троном, чем на обычную спальню. Но Тинэ не дошла до них, остановившись раньше. Силмароин, должно быть, слишком заметно удивился, раз девушка вдруг стала чуть смущенно пояснять:

– Ты, наверное, знаешь, что отец перебрался в новую резиденцию в Муэно, а родовой замок оставил мне, как "старшей".... Но я пока не могу представить себя в их кровати…

Мужчина кивнул, внутренне усмехаясь – чего-то подобного и стоило ожидать от этой чувствительной натуры. Обычно молодежь мечтала занять главные покои, чтобы без устали хвалиться друзьям и любовникам самым красивым помещением в поместье. Но только не Тинэ, хотя трудно было бы найти что-то более великолепное, чем хозяйские комнаты в родовом замке знатнейшей семьи королевства.

Они еще держались за руки, когда повернули к ее комнате. Двери были распахнуты. Правильно: хозяйки нет, скрывать от чужих глаз нечего. Сквозь проем виднелась широкая кровать, гладко застеленная белым покрывалом. Обстановка судя по всему более чем скромная. Силмароин снова внутренне усмехнулся: его спальня вряд ли сильно отличалась от этой. Для воина, редко ночующего в своей постели, всегда найдется, чем заняться и о чем подумать, кроме украшательства и пустой суеты.

Рука Тинэ мягко выскользнула из его ладони. Девушка повернулась лицом к Силмароину, загородив спиной проход. Великий Лорд не сразу понял причину замешательства, проскользнувшего на лице подопечной. Лишь когда она снова покосилась на кровать, и в ее глазах на миг вспыхнул испуг, он догадался, в чем дело и чуть не расхохотался в полный голос. Она боялась! Боялась повторения приключений в саду. Что вполне понятно, учитывая все события прошедшего дня. Девчонка устала и не знала, что сказать ему, если он захочет еще – сказать так, чтобы не обидеть. Глупая!

Мужчина протянул руку и запустил ее в гладкие белоснежные волосы, мягко погладив пальцами кожу затылка. Потом не удержался и, наклонившись, прижался щекой к ее щеке, тихо прошептав:

– Ты явно переоцениваешь мои силы, Тинэ. Мы будем просто спать. Только спать и всё.

Она доверчиво посмотрела в его глаза и облегченно улыбнулась. Силмароин мысленно жестко усмехнулся, чувствуя, как просыпается ненасытная плоть: "Кого ты обманываешь, старый кобель? Дай тебе волю, и девушка не уснула бы до рассвета!"

Тем временем Тинэ положив руку на дверную арку, произнесла положенную формулу:

– Приглашаю тебя, Силмароин, сын Вольруина, войти, если таково твое желание, а в мыслях нет злого умысла и смертельных намерений.

С личными покоями всегда все было сложнее, чем с гостевыми. Такая формула являлась одноразовой и должна была повторяться всякий раз, когда в помещение хотели войти посторонние. Но девушка на этом не остановилась, быстро договорив:

– До тех пор, пока ты будешь этого желать или не нарушишь условий договора.

Тем самым она оставляла свою комнату открытой для него в любое время дня и ночи. Наставник в Силмароине тут же возмутился таким пренебрежением к безопасности – любовник же самым вероломным образом возликовал, лишний раз убеждаясь в её доверии и расположении. А неуемная фантазия сразу нарисовала в мыслях множество весьма занимательных образов, учитывая открывающиеся возможности. Не зная, как лучше реагировать, Великий Лорд отвел взгляд и неопределенно хмыкнул. Плыть по течению. И ждать, куда оно заведет. Возможно, это будет даже интересно. Не говоря ни слова, мужчина положил ладонь на то место, к которому только что прикасалась рука девушки, почувствовав привычный легкий прокол кожи, когда тонкая игла, спрятанная в резьбе стены, смешала его кровь с кровью хозяйки, в подтверждение договора.

Покои Тинэйкалад оказались именно такими, как и предполагал Силмароин. Широкая кровать без украшений, резной столик, застеленный картами и заваленный свитками, арочный проем окна с видом на черное ночное озеро, открытая ниша с одеждой в стене. На полу до сих пор валялось испачканное в песке платье: похоже девушка переодевалась без помощи слуг, иначе его бы давно убрали. Мужчина одним волевым порывом подавил всплывающий перед глазами образ Тинэ в мокром нижнем белье. Ни к чему это сейчас. Девушке действительно стоит дать отдохнуть.

Именинница без сил упала на кровать, даже не убрав покрывало – хотя, скорее всего эта слабость была наигранной. Силмароин спрятал улыбку в покашливание и молча лег рядом. Оставить преграду между ними в виде одежды действительно казалось разумным. Однако это не помешало ему привлечь Тинэ ближе, уложив ее голову себе на грудь и мягко поглаживать плечи девушки, пока она не расслабилась.

Чувствуя её мерное дыхание, Великий Лорд смотрел на умиротворенное лицо, покрытое тенями и лунным сиянием, а перед глазами против воли всплывало другое: те же ровные черты, только более тяжелые и крупные, застывшие в вечной надменности. Холодный пронизывающий взгляд. Крупная фигура, дарящая ощущение спокойствия и уверенности всем, кто оказывался рядом. Силмароин будто снова очутился в другом месте, почти в другой жизни. И в звенящей ночной тишине отчетливо услышал голос, полный непререкаемости.

– Это не вопрос твоего выбора.

– Нет! – отчаяние, вызванное бессилием, предательски просочилось в выкрик, и протест вышел не таким твердым, как хотелось бы.

Он умел выразительно улыбаться, этот древний Великий Лорд – так, чтобы не требовалось слов.

Силмароин почувствовал стыд, но сдаваться пока не собирался:

– Ты подставляешь мою голову на плаху, отец!

Они все когда-то называли его так. Весь отряд. Да он и был им вместо отца: тем, кто всегда подскажет, поддержит и выручит в сложной ситуации. Наставник. Закейнор, Снежный Ястреб из рода Каранэ, дед Тинэйкалад. В глубине души молодой Великий Лорд подозревал, что старый Лорд позволил им так называть себя именно из-за него, Силмароина, рано потерявшего родного отца.

– Мне больше некому доверить её. Из всех моих учеников, ты единственный до сих пор жив.

Мужчина знал, какую боль доставляет Наставнику это признание. Но не удержался от ироничного восклицания, за которым пытался спрятать замешательство и неуверенность:

– И ты хочешь поскорее исправить это упущение!

В ответ он получил тяжелый взгляд, когда-то давно заставлявший весь отряд умолкать и чувствовать вину. Силмароину пришлось напомнить себе, что он теперь сам Великий Лорд, генерал Западного фронта и советник Повелителя. Может быть, из-за этого, следующая фраза ему самому показалась упрямством подростка:

– Я не могу! – и, чувствуя, что проигрывает, сделал последнюю безнадежную попытку: – Запрети ей!

– Запретить? – Закейнор выгнул белую бровь, – Мы можем позволять своим женщинам уйти со службы и заниматься мирными делами, если таково их желание. Но запретить им воевать не имеет права никто. Традиционно мы раса воинов, сынок.

В его устах любая дурацкая традиция, давно отжившая и потерявшая былое значение, приобретала утраченный смысл. Наставник повторял известную, но позабытую истину, так, словно делал открытие, как было, когда разговаривал с юными подопечными. Хотя между ними двумя всё давно переросло в крепкую дружбу, Силмароин вновь ощущал себя воспитанником этого древнего олоэсс, спрятанного в вечно молодом теле.

– Так придумай что-нибудь! Запутай её! – в его голове одновременно возникали тысячи способов обмана, чтобы девчонка думала, что сама хочет отказаться от глупой и опасной затеи.

Белая бровь снова выгнулась, а на губах затаилась ироничная улыбка:

– Я мог бы… если бы не одобрял её решения.

– А ты одобряешь? – это вырвалось за рамки понимания. Похоже, один из них чего-то не недооценивает. Или намеренно закрывает глаза.

Старый Лорд не пошевелился, лишь хищно улыбнулся, но в комнате вдруг ощутимо потемнело, а по воздуху растеклось давящее ощущение мощи – от существа, живущего в этом мире столь долго, что её пределы, оказалось, невозможно полностью осознать:

– Ты же знаешь, что мы сидим у Повелителя в горле. Слишком много Великих Лордов в одной семье. Фактически любое его решение может быть оспорено и подтверждено силой. Он бы с удовольствием проредил наши ряды, если бы так отчаянно не нуждался в хороших бойцах, – улыбка Закейнора стала еще тоньше, – поэтому я вижу единственное развитие ситуации: близкое родство. В этом смысле на Тинэ лежит большая ноша – мало того, что она старший ребенок и когда-нибудь станет "старшей рода" – почти наверняка Зиарон возьмет ее супругой себе или одному из своих сыновей. У девочки хорошие задатки, но, боюсь, мой сын слишком буквально воспринимает свой долг. Родители успеют загубить породу, прежде чем её характер утвердится окончательно. Ей нужен твердый внутренний стержень, а для этого лучше держаться подальше от родного дома и поближе к настоящей жизни.

Несмотря на власть авторитета, которым Наставник в данный момент умело манипулировал, Силмароин почувствовал, что снова закипает:

– То есть ты хочешь отдать дитя – свою плоть и кровь, надежду рода, невесту Повелителя, туда, где ее могут покалечить, изуродовать и даже убить – ради внутреннего стержня?

Закейнор хитро усмехнулся:

– Но рядом всегда будешь ты

– А если я не уберегу её? – он уже не скрывал обреченности, кожей чувствуя меч палача на шее. Как воин, разведчик и генерал, Силмароин давно свыкся со смертью: она ходила рядом, забирая друзей и подчиненных, висела над головой, как приговор, за каждое неверное решение. Она терпеливо ждала его, как старая боевая подруга. Но были вещи пострашнее смерти. Гораздо хуже потерять ребенка, так похожего на названного отца, его родную кровь, а потом, глядя в глаза, чувствовать его боль, которая тысячекратно отразится в собственном сердце.

Старый Лорд перестал улыбаться и, прищурившись, словно вдруг сообразив, что беспокоит бывшего воспитанника, серьезно ответил:

– Если не сможешь ты, не сможет никто. Я сам воспитал тебя и только тебе могу доверить ее жизнь и душу....

Прижав девушку покрепче к себе, Силмароин жестко усмехнулся. Н-да, вряд ли такую заботу имел ввиду старый друг! Хотя от этого хитрого интригана можно ожидать всего, что угодно.

Он видел ее тогда… перед тем, как состоялся памятный разговор – больше похожий на приговор. Совсем еще юную, веселую и беззаботную. Она напоминала молодую снежную лань – уже утонченную, но еще по-детски неуклюжую. С любопытным взглядом и непомерным чувством ответственности. Так похожую на того, кого он привык считать отцом. У Силмароина никогда не было братьев и сестер. Его родители были не намного старше теперешней Тинэ, когда погибли – не успев заслужить ни званий, ни наград. Оставив сыну лишь крохотный родовой лэн, позволявший разве что не умереть с голоду. Эта девочка неожиданно вызвала в душе Великого Лорда странные чувства. Он мечтал о семье, которой у него никогда не было – но по-настоящему не представлял, как это будет. Видеть в детях свое отражение. В каждой черточке, в каждом движении узнавать себя. Продолжение рода, древний непобедимый инстинкт, который заставлял даже маниакально алчущих свободы олоэсс заключать брачные союзы. Тинэ словно заманчивое видение возможного будущего породила в мужчине странное тревожное ощущение. Еще тогда она вошла в его душу… неужели и в сердце?

Больше двух столетий Силмароин подчинял свою жизнь холодному беспристрастному расчету, упорно добиваясь поставленных целей, чтобы обеспечить свою будущую семью тем, о чём в свое время не побеспокоились его родители. В итоге он получил даже больше, чем планировал, но, похоже, такой образ жизни наложил неизгладимый отпечаток на его душу. Эта девочка на протяжении последнего дня, сама того не подозревая, всякий раз возвращала его в то время, когда он мало чем отличался от сумасбродных, поглощенных своими страстями юнцов, что развлекались сегодня в этом замке. Мужчина успел выпустить из памяти, ради чего вообще задумывались высокие цели, к которым он так упрямо стремился. Долгие годы сурового подчинения, ради последующей сладкой свободы. Он сковал себя в рабские цепи и позабыл снять их, когда пришло время.