Мученик

Через какое-то время пришёл Басил и встал напротив Анетты у входа в клетку, которую, кстати, так никто и не закрыл. Дверь в клетку неплотно прилегала к прутьям и я в любой момент мог просто толкнуть её рукой и выйти наружу.

Но что-то подсказывает мне, что лучше так не делать.

Ну и ладно, мне и здесь хорошо. Давайте смотреть, где я оказался. На полу солома, но её немного и она щекочет кожу так, что всё начинает чесаться. Решетки достаточно широкие, чтобы я мог просунуть сквозь них руку и даже нырнуть сквозь них плечом, но целиком мне туда не пролезть. Люди вокруг снуют туда-сюда, бросая на меня беглые взгляды. Кто-то патрулирует, кто-то переносит ящики, кто-то тащит несколько мечей в ножнах. Хм, странно, я думал, что мечи тяжелые. А ведь хорошая идея мне пришла в голову.

– Эй, Басил! Басил, я знаю, что ты меня слышишь. Ну Басил.

Надо привлечь его внимание.

– Чего тебе? – грубо ответил солдат, когда я ткнул толстенной соломинкой ему за пазуху.

– Да расслабься ты. – ответил я. – Мы оба знаем, что вам обоим придётся стоять здесь ещё долго. Так давай хотя бы поговорим, чтобы это время скоротать. Не каждый же день тебе удается поболтать с величайшим злом на свете, или как там меня в ваших святых книгах описывают?

– Орландо не разрешил…

– Ну конечно он не разрешит. Он ведь всегда легко распознавал, когда кто-то врет, я ведь прав?

– Ну да.

– А теперь представь, что ты во что-то крепко веришь, а потом к тебе подходит человек и говорит "всё не так". И ты знаешь, что он прав, но это значит, что твоя вера пуста и бессмысленна.

– Ну, я бы просто признал, что он прав и всё.

– Ты, видимо, просто отстраненно отнёсся к вопросу. Давай изменим пример. Что для тебя важнее всего.

– Ты думаешь, я так сразу тебе это скажу?

– Как хочешь, тогда отложим этот разговор. – У меня уже есть кое-что на уме.

Это “кое-что” стояло неподвижно во время нашего разговора и не вмешивалось. Похоже, что Анетте было действительно плевать на то, о чём мы говорили. Словно стальная статуя, она смотрела в одну точку и ничего не делала, но когда речь зашла о "самом важном" для Басила, она на мгновение вздрогнула. Даже без той сцены с мечом в лесу и замечаний Орландо, они время от времени ненароком давали понять, что они вместе.

Как ни странно, они меня почему-то не раздражали, как это делает большинство парочек, но всё же я немного завидовал. Одна мысль о том, что ты каждый день на работе проводишь время с человеком, который тебе нравится, разжигает во мне зеленое пламя зависти, но думать я должен совсем о другом.

Конечно же я хочу сбежать.

Но я знаю, что сделать этого не смогу. Наверняка дверь оставили открытой, чтобы посмотреть, как я поступлю. Да, точно, это проверка! Именно поэтому ко мне приставили двух офицеров, а не обычных солдат. Этот Орландо наверняка всё продумал. Но зачем?

Провожая взглядом девушку в кольчуге, которая на одном плече несла здоровенный ящик, я изо всех сил старался найти ответ. Предположим, что я всё-таки выберусь, но что мне делать? Я в военном лагере. Благодаря той речи Орландо, большинство из солдат, если не абсолютно все, видели меня во время построения и теперь знают в лицо. Да и внешне я явно выделяюсь в этом «дедовском» пиджаке, к узору которого я никак не привыкну. Сложив эти два фактора, я понял, что шанса освободиться у меня не было изначально.

Придётся сидеть смирно и ждать своей судьбы…

* * *

…Или я попытался заставить себя поверить в то, что я это смогу сделать. Прошло всего несколько часов и я ощутил, как мысли в моей голове мечутся в панике. Затем я понял, что я не могу их контролировать. Я попытался поиздеваться над рыцарями, но Басил и Анетта стояли как два чертовых истукана и ничего не делали. Они даже не вздыхали от раздражения, когда я начал кидаться в них соломой, а просто отшагнули чуть подальше, предварительно переглянувшись. Мысли в голове бегали всё быстрее, чувство одиночеств, смешанного с беспомощностью всё больше и больше усиливалось. Прутья клетки и весь окружающий мир начали плыть, словно сама вселенная собралась раздавить меня. Разумеется, со мной произошло то, чего не происходило уже примерно неделю. Я сорвался. Не как во время падения из окна Улья, но мое поведение было очень похожим. Словно безумец, я начал орать и метаться по клетке с просьбой выпустить меня. Я просил, умолял, срывал голос, но никто не смотрел на меня дольше, чем это было необходимо. Для всех вокруг я был просто военным трофеем, выставленным на обозрение, вот и всё.

Все те тёмные мысли, которые я подавлял с тех пор, как А меня предала, вырвались наружу. Они превратили меня в буйное животное, которое бросили в грузовой отсек вместе с вещами, даже не уколов транквилизатором. Сперва я попытался выйти из клетки, крича что-то несуразное, но Басил с лёгкостью затолкал меня обратно одной рукой, пока второй придерживал за плечо Анетту, явно собравшуюся мне вмазать. После этого они оба вернулись на места, а я начал беситься в клетке, прыгая и безуспешно раскачивая телегу, на которой она стояла, пока меня не покинули силы. Только тогда я упал и съежился в позе эмбриона, размышляя о том, какой я слабый и ничтожный. Эти эмоции высосали из меня последние силы и я погрузился в сон. Глубокий, беспокойный сон. Сон, в котором мои тревоги не покидали меня ни на мгновение. Даже пока я спал, я продолжал думать. Во сне я осознал, что ему предшествовала истерика. Я осознал, что мои усилия тщетны. Что я никуда не денусь из клетки и как бы плохо мне ни было, я останусь в ней навсегда. У меня нет шанса сбежать. Я сам себе об этом говорил и раньше. Но раньше я надеялся, что что-нибудь произойдет. Например, что внезапно на них накинется Рой, а предательство окажется хитрым планом Мамы. Я надеялся, что появится таинственная третья сторона и я смогу сбежать во время сражения. Что внезапно земля разверзнется под ногами рыцарей и мы останемся с Орландо вдвоем, а затем будем вынуждены полагаться друг на друга… Но ничего этого снова не произошло. Меня поймали и вскоре отвезут к людям, которые меня не знают, но для которых я – враг. Или спрячут в подвале, из которого я больше никогда не увижу солнечный свет. Реальность всегда жестока, но похоже, что реальность Белого Мага жестока вдвойне.

Я проснулся, уперевшись лбом в холодный прут клетки. Утром всё было подёрнуто дымкой, пахло влагой и запахом прогоревшего костра. Басил и Анетта всё ещё стояли снаружи. Точнее стоял Басил. Анетта оперлась на его плечо головой и, вероятнее всего, тоже спала, как и половина лагеря. Басил явно услышал шелест сена под моими ногами, но решил не поворачиваться.

– Мужик, мне бы это… – начал я хриплым голосом. Я его явно сорвал. – В туалет.

Басил тяжело вздохнул и указал пальцем свободной руки в угол клетки. Там стояло ведро.

– Серьезно? – возмутился я. – Это, конечно, лучше, чем когда я жил у арахнидов, но я тут в клетке у всех на виду. Там я хотя бы не ощущал, что на меня смотрят, а тут…

– Делай уже своё дело и не жалуйся. – ответил сонно Басил. – Я бы тоже предпочёл делать всё по-нормальному, но мы тут с тобой на равных. Ты хотя бы не в броне.

Мне даже стало немного любопытно.

– А, кстати, как вы…

– Не спрашивай. – ответил Басил. По интонации было понятно, что эта тема ему не нравилась.

– Как скажешь. – я пожал плечами и пошел вглубь клетки.

Напевая себе под нос мелодию про сердце красавиц из Риголетто, чтобы хоть как-то абстрагироваться от окружающего мира и приглушить звон ведра, я встал посреди сонного лагеря и воспользовался контейнером по назначению. Временами ради гильдий и турниров в играх мне приходилось пользоваться "геймерским туалетом", поэтому мне было легко пользоваться и таким менее варварским методом. Однако я был практически уверен, что минимум трое постовых у палаток пристально следили за каждым моим движением.

Ребят, ну серьезно, имейте совесть. Нету у меня в штанах никакого оружия.

Я всё ещё был подавлен после вчерашнего срыва, а в горле першило так, словно я всю ночь орал на каком-то рок-концерте. К слову, нормальной музыки в этом мире я, скорее всего, тоже не услышу. Пока я был у арахнидов, всё происходящее мне было чуждо, поэтому я не придавал внимания культурным ценностям. Но теперь вокруг меня люди, а не жуки. Они наверняка должны хоть на чем-то играть. Если «повезёт», я даже смогу послушать какую-нибудь волынку или хоровое-горловое пение. Нужно подготовиться.

Не зная, чем заняться, я сел на краю клетки и свесил ноги между прутьев вниз. На двери внезапно появился замок. Видимо, моё вчерашнее шоу заставило охрану принять меры предосторожности. Жаль. Кажется, я сам себе ставлю палки в колёса. Впрочем, так было всегда.

– Эй, Басил! – я говорил полушепотом, но меня всё равно было хорошо слышно. Как и то, что Анетта шумно сопела. – а ты играешь на музыкальных инструментах?

– Не-а. – осторожно помотал головой солдат. – Анетта умеет играть на дудле.

– На чем?!

– Тише ты! – шикнул на меня Басил. – На дудле. Ну, вырезают из живого дерева трубку с дырками и когда дудишь в него, дерево поет.

– А, ну то есть флейта, или дудка. – сделал вывод я.

– Не знаю я, что за флейта такая. – ответил Басил. – Дудло, есть дудло.

– Смотрю, тебя явно взяли в армию не за начитанность. – ответил я. – Ну или может ты просто в школу не ходил.

– Неужели всё так очевидно? – опустил голову Басил. – Я думал, что я хоть немного нахватался у Орландо… эх.

Басил снова тяжело вздохнул. Похоже, что эти вздохи были для него своеобразным ритуалом, можно даже назвать это традицией, или его отличительной чертой.

– Чего это ты хотел нахвататься у этого коротышки?

– Манер, грации, того ощущения благородного присутствия, которое от него исходит.

– А… – я начал представлять у себя в голове образ капитана ордена. – В целом, ты прав. Будь он повыше ростом, он был бы статным благородным рыцарем. Даже раздражал бы меня своей идеальностью. Но я не могу всерьез воспринимать его в таком виде, потому что мне приходится смотреть сверху вниз, чтобы посмотреть ему в глаза. А он явно любит эти гляделки.

Впервые Басил гулко усмехнулся под шлемом.