Стаи. Книга 3. Столкновение миров

Там! Видишь?! Парк на западе!

Кицунэ, доверившись своему дитю, отпустил от бренного тела сгусток невесомой материи и поплыл следом среди огней и тьмы, языков пламени и зарядов снега.

Парк, как парк, с виду ничего необычного. Аллеи, аттракционы, кинозалы, киоски, но что же тогда, невидимое и страшное, заставляет шерсть вставать дыбом? Почему все кварталы вокруг освещены пожарами, фарами машин, роями трассирующих пуль, а тут темнота, абсолютная и пугающая, островок тишины и покоя? Направь в это чернильное пятно луч прожектора, вырвется ли хотя бы лучик из объятий гигантского осьминога, раскинувшего щупальца не только на остров зелени в океане бетонных гор, но и на прилегающие кварталы?

Я лечу!

Нет!!!

Элан, едва не упав, с трудом погасил порыв Лесавесимы. Откуда появились силы оттащить сильное и гордое создание, уже почти бросившее тело в полёт?!

Я видела между деревьев!!! Это девочка!!! Это маленькая девочка!!!

Нет!!! Нет!!!

Снова короткая схватка, прижатая к груди голова с прекрасными звёздными глазами, недоумение снайперов, что оседлали крышу и видели странную немую сцену от начала и до конца.

Это не девочка, это ловушка!!! Разве ты не чувствуешь, как ОНО смотрит на нас?!?!

Серая молния в испуге перестала биться, прижавшись к груди отца, и часто моргала, стараясь избавиться от наваждения.

Облетай это место крюком в два километра! Поняла?! И остальным сиринам передай, чтобы держались подальше!

Полный отчаянного нежелания потерять любимое дитя ментальный крик отца заставил кивнуть раз-другой и постараться успокоиться.

Поняла…

Опали встопорщенные перья, взгляд прояснился, и летунья, повинуясь мягкому толчку в плечо, заковыляла назад в тесноту коридоров и комнат.

Лис на несколько минут задержался, вскинув бинокль, смотрел до боли в глазах в темноту этого жуткого места. Дорожки и качели, застывшие карусели, крытые павильоны игровых автоматов, смешные маленькие машинки, хитроумные городки из дерева и каната с множеством препятствий, верёвочных лестниц, лабиринтов и тупиков, где дети так любили играть в догонялки, и… Ничего.

– Что там? – Шёпот Олиного голоса над ухом, и Элан едва снова не падает с крыши от испуга.

Немного помолчав, глубоким дыханием чуть успокоив сердцебиение, он снова уставился огромными глазищами в темноту.

– Не знаю… Может, и ничего…

Мирра сидела у подоконника, медленно набирая воздуха в грудь, и, словно играясь, выдыхала большие и малые облака пара. Пустой взгляд застыл на осколке стекла, торчащем из рамы. Чудом уцелевший кусочек красивой мозаики, на котором играли огни пожаров и спешно садящихся и взлетающих вертолётов. Суета людей, уносящих с крыши бесценные ящики с патронами и гранатами, поднимающих к ангелам-хранителям, как все солдаты называли винтокрылые машины, потерявших сознание эволэков, – её не трогало ничего.

Всего несколько дней назад у неё было всё, о чём, только может мечтать нормальная женщина. Муж, с которым пусть и не всегда они находили общий язык (непросто ужиться двум упрямым, с боевым характером, людям), но, который любил её, и которого любила она. Двое детей, таких непохожих ни на мать, ни на отца тихонь, находящих больше удовольствия в общении друг с другом, чем со сверстниками. Был свой уголок в старом доме, хранящий память о так рано ушедших родителях, Дом, в который она невероятным усилием вдохнула жизнь снова. Бойцовская рыбка была просто уверена, что мама и папа с Небес видят её старания и радуются – их старшая дочь не опустилась, живёт полноценной жизнью. Всё рухнуло в один миг.

Олег пропал без вести, и Мирра, прекрасно зная степень оснащения бойцов спецназа средствами связи, понимала – шансов увидеть любимого мужчину нет почти никаких. Раз не выходят на связь, которая работает через спутники, значит, почти наверняка погибли. Даша исчезла в водовороте эвакуации, вместе с трёхлетним сыном, Денисом. Её муж, Андрей, бесстрашно бросился искать семью в самое пекло, и также не слал весточек уже много дней подряд. Свидятся ли они снова?

Даже если они пройдут все сражения, а Перун подарит им победу, и сохранит воинам жизни, как заставить себя снова встать в полный рост и расправить плечи?

Из пучины тяжких раздумий её вырвал тёмный силуэт, перегородивший свет за окном. Она часто заморгала, возвращаясь в страшную реальность ночного боя.

– Привет, солдат. – Элан опустился на колени, заскрипело битое стекло. – Держи, всем поровну.

Друг детства невесело усмехнулся, подав ей дюжину пачек патронов и пару гранат.

– Всего-то? – Мирра рассеяно покрутила в руках подарок, почти не расстроенная скудным подношением.

– Что ты! – негромко воскликнул Лис, стараясь приободрить её. – Мы важные клиенты! Сам маршал Жуков интересуется нашими делами – только сейчас по рации беседовали! Очень хвалил, благодарил, и в знак признательности выслал за нами колонну аж из целых десяти грузовиков и четырёх сапёрных танков!

Женщина от этих новостей стала оживать: зашевелилась, едва заметная улыбка тронула обветренные губы, пальцы уже рвали бумагу пачек, набивая патронами магазины.

– Хорошо, что машины выслали, – сказала она, – хоть наших погрузим!

Плут закивал. Всё ещё многих не удалось привести в чувства, даже Диолею, уж насколько сильна, пришлось отправить вертолётом. А кицунэ всё ни как не умолкал:

– Да, столько народа тяжело на руках унести! Нам бы только до мостов добраться, а там до аэропорта рукой подать, сядем на дирижабль, специально для нас пригнали, и улетим на Юг.

– Обманщик! – Мирра взъерошила его и без того всклокоченные волосы. – Это мы улетим, а ты до конца останешься, я-то тебя знаю.

За милым в своей наивности разговором они и не заметили, как тяжёлой походкой, всё ещё хватаясь за ушибленную грудь, к ним подошёл священнослужитель:

– Зачем же ты так, сынок.

Лис резко обернулся, почти оскалившись, снизу вверх глядя на источник своих неприятностей, но тот продолжил:

– Разве можно отнимать у людей их выбор? Это их судьба, которую они вверили в руки Господа, а ты, богохульник, отрёкшийся от Веры, осквернивший собственное тело, что дал нам Отец Наш Небесный…

Эволэки в комнате напряглись, слушая речь, которую их военный лидер всегда считал в лучшем случае просто пафосным словоблудием. Зная кицунэ, его мировоззрение, чудовищные страдания, через которые прошёл удивительный профессор, они были готовы к любой развязке, вплоть до смертоубийства. На удивление, ответ был спокойным:

– Вашему Господу на нас абсолютно всё равно, – голос лиса-оборотня уставший, даже типичная ирония куда-то пропала. – Это Мирра.

Рука легло на плечо подруги:

– У неё жизнь раз за разом отнимает всё дорогое. Сначала родителей, теперь муж пропал, дети тоже неизвестно доберутся ли до тихой гавани…

Женщина смолчала на такой рассказ, открывающий чужому человеку все её раны, не обижаясь на товарища.

– … да и будет ли вообще на всех трёх континентах хоть один безопасный уголок через несколько месяцев! Она не знает, где её сестра с дитём, муж сестры…

Батюшка заметно стушевался, уже понимая, куда клонит странное создание.

– У меня всю мою жизнь умирали на руках друзья и подруги, соратники и воспитанники. Я столько лет борюсь за людей, за их будущее, а такие же, как вы, – он презрительно фыркнул, – святые, считающие нас, лисов-оборотней чуть ли созданиями ада, вспороли моей женщине живот, а грудных детей заживо распяли на глазах умирающей матери.

Его голос глухой, наполненный болью и злостью на весь мир, был едва слышен, но и эволэки, и бойцы спецназа, и спасённые прихожане, слушали, и прекрасно слышали каждое слово.

– Знаете, батюшка, таким как мы, очень трудно объяснить смысл божественной мудрости всей этой вопиющей несправедливости. Почему на добро судьба отвечает злом, на труд во благо всех – чёрной неблагодарностью, на милость и снисхождение – кровью дорогих твоему сердцу людей?!

Служитель церкви сник, прекрасно зная, кто именно его собеседник, зная страшные подробности жизни, тяжёлые утраты, что камнем навечно сдавили храброе сердце.

– Я снова сражаюсь за людей, плечом к плечу с теми, – широкий жест рукой в окно, на залитый огнями север города, где шла поспешная эвакуация, – кто отнимал у меня самое дорогое, и даже не знаю толком почему? Какого чёрта я тут делаю, рискую собой?! Какого лешего мои соратники, умирающие в погружениях ради людей, часто не помнящих даже имён тех, кто дарит им целые планеты, загородили их собственной грудью?!

Он поднялся с колен, заткнув в подсумок наполненный магазин, и подошёл к настоятелю поближе: