Стаи. Книга 3. Столкновение миров

Вот тут уже замолчали все и сразу. Толпа замялась, а Лис, не давая никому опомниться, бросал новые и новые слова, разжигающие костёр понимания, а следом и стыда.

– Пока вы тут всю ночь заливались слезами и криками, эти женщины и девушки сражались с врагом!!! Но и это ещё не всё!!! Пока вы в тиши и безопасности росли сами, а потом и растили своих детей, эти дети, девчонки и мальчишки шестнадцати лет, уходили в Океанес!!! Они рисковали собственной душой, своей жизнью ради того, чтобы такие, как вы, жили в тепле и достатке на таких вот планетах…

Широкий жест руками охватил и утонувший в дыму пожаров город, и бескрайние просторы земли и небес, и зловещий в своей красоте восход.

– … как наша!!!

Полиция и военные, открыв рты от изумления, не могли поверить во всё происходящее. Тяжёлая ночь, приступы, на которые бросались сошедшие с ума от страха и отчаяния люди, весь кошмар за считанные минуты развеялся с первыми лучами солнца…

– Почему вы вдруг решили, что ваша жизнь дороже?!?! Кто вложил в ваши головы мысль о том, что мои соратницы, пролившие кровь в бою, израненные, обессиленные, не способные даже стоять на ногах, меньше заслужили билет на спасение?!?!

Ярость кицунэ, полная недоумения от невероятной глупости потерявшей способность мыслить толпы, уже пошла на спад. Он достучался до сознания и совести, и стадо животных, в страхе ищущее любые пути к спасению, превратилось в людскую массу, ещё аморфную, сомневающуюся во всём, в будущем, в собственных силах, в возможности победить, но уже поборовшую панический страх.

– Что в вашей жизни такого безумно ценного, что вы боитесь её потерять?! – Недоумённый взгляд Куко метался по лицам.

Это была не рисовка и не жестокий расчёт, позволяющий бросить в бой очередной легион «пушечного мяса». Эволэку, с малых лет рискующему собственной жизнью ради всеобщего блага, действительно трудно понять скотскую психологию человекоподобного животного.

– Вас возмущает, что в самолёт погрузили пленённых чудовищ?! Вы хотите их прибить, выбросить из грузового отсека и спасти этим несколько десятков человек?! – Он развёл руками. – Валяйте!!! Только как вы посмотрите в глаза тем миллионам, что погибнут лишь потому, что мы не получили бесценных знаний о враге?!

Лис замер на секунду, хмуро, исподлобья глядя на притихших, опускающих глаза при встрече с его взглядом людей. Затянувшуюся тишину нарушил чей-то голос:

– Что ты предлагаешь?!

Куко ждал этого вопроса. Он не просто метался по штабелю, разбрасывая оружие и боеприпасы под ноги опешившим людям, но и уже специально присмотрел себе ящичек по душе. Тело Лиса согнулось, что-то загремело, щёлкнуло, и когда кицунэ, довольно вильнув хвостом, распрямился, в его руках уже был ручной пулемёт, и свисающая к ногам, блестящая на солнце чистой промасленной латунью лента, набитая патронами.

– Враг силён и беспощаден?! Да, это так! А кто сказал, что мы слабы и беспомощны?!

Люди заволновались, а плут подхлёстывал их своим голосом:

– Ничего сверхъестественного в них нет!!! Такие же живые существа, с целой кучей органов!!! Любая пуля, любой осколок, попавший в нужное место, и твари конец!!!

Снова короткая пауза, и последний вопрос:

– Ну, что, люди?! Кто со мной?!!

Первые руки потянулись вверх, первые крики полные уже не страха, а злости, жажды мщения и боя. Секунды, и поверившие в собственную силу люди, уже сметают забор, уже лезут на штабеля ящиков, ломая упаковку, по рукам расходятся автоматы, гранатомёты. Военные и полиция на секунду оттесняют самых рьяных, соглашаясь с желанием ополчения вступить в бой, но стараясь организовать раздачу, ведь без магазина автомат – просто однозарядный кусок железа и пластика, граната без запала – лишь чугунный шарик со взрывчаткой внутри, а до гранатомёта, не зная принцип его действия, лучше вообще не дотрагиваться…

Хельга, упрямая и целеустремлённая, не дала своему бывшему подопечному покрасоваться в портках, принесла, а после пары ударов по ушам, и заставила надеть снаряжение. Психологический эффект – готовность фактически нагого и беззащитного кицунэ схватить в руки первое попавшееся оружие и идти в бой, – уже сработал. Люди поверили лису-оборотню и теперь пойдут за ним до конца, и пришлось расстаться с пулемётом, но зато вернуть свою любимую винтовку, с которой давно и прочно сдружился…

Нестройная колонна, зато многочисленная, плотная, невероятно длинная, втянулась в смрад задымлённых улиц, быстро двигаясь фактически наугад, просто в направлении реки: Хельга без труда читала в открытом эфире (не от кого прятаться!) военных переговоров грозные предупреждения – пришельцы уже сконцентрировались на улицах, в подземельях и зданиях на берегу Московии, и в любой момент могут начать переправу. О неожиданном появлении целого полка народного ополчения стало известно в высоких штабах, и примчавшийся на джипе офицер, безошибочно найдя командира, то есть Куко, идущего в первом ряду, указал направление.

Буквально через пару часов после пламенной речи, пройдя маршем сквозь покинутые людьми кварталы, бойцы уже растекались по широкому парку, за деревьями, фонтанами и клумбами которого виднелась набережная и спешно отплывающие суда. Слева и справа, насколько хватало глаз, тянулись такие же плотные фаланги защитников, разноцветной змеёй петляя между деревьями, домами, перегораживая улицы. Кого тут только не было!

Элан с интересом и трепетом вертел головой. Мужчины и женщины, почти дети и старики, в самой разнообразной одежде, от военной и охотничьей до офисной с туфлями и галстуками, вооружённые чем попало, ружьями, автоматами, винтовками, пистолетами. Вскинутые на плечи трубы гранатомётов, карманы, раздутые от «лимонок», бутылки с зажигательной смесью, совсем что-то антикварное, чуть ли не с кремневыми замками. Машины, с набитыми любой способной взрываться и гореть жидкостью (с сидящими за рулём бытовыми андроидами – будущими камикадзе), стояли бок о бок с самыми современными бронемашинами и танками, вытянувшими хищные стволы в сторону берега. Боевые вертолёты, ощетинившиеся ракетами и пушками, застыли над землёй рядом с крошечными гражданскими собратьями, яркими и красочными, как попугаи, часто с единственным стрелком, вооружённым лёгким пулемётом на борту.

Масса людей и машин замерла в тишине, нарушаемой свистом лопастей винтокрылых машин над головой, звуками приближающего боя, тревожными гудками, летящими над водной гладью. Офицеры, грязные, пропахшие порохом и кровью прошедшей ночи, ходили перед первыми рядами шеренг, инструктируя людей, солдаты помогали гражданам привести оружие в боевую готовность, следя, чтобы раструбы гранатомётов были направлены в нужную сторону, чтобы за спиной оператора тяжёлого вооружения не оказалось никого, иначе пороховые газы просто искалечат человека.

Лис стоял в первом ряду, с просветлевшей от укола головой, сжатыми в кулак волей и остатками самообладания – даже у современной медицины есть предел. Он старался выглядеть спокойным, но голова непроизвольно поворачивалась, видя за спиной самого надёжного в бою друга, Хельгу, рука едва заметно теребила ручку затвора, уже, наверное в сотый раз стараясь убедиться, что АВТ не заклинит в самый неподходящий момент.

Люди вокруг так же сильно боялись, но стояли стеной. О чём-то переговаривались, жали друг другу руки, то ли желая удачи, то ли уже прощаясь, не надеясь пережить страшный бой, набивали магазины патронами, вкручивали запалы в гранаты, поджигали небольшие факела, чтобы зажечь фитили бутылок, что-то жевали, то ли проголодавшись за долгую ночь, то ли просто стараясь скрыть внутреннюю дрожь. Но, никто не бежал в страхе, все, у кого только хватило мужества, пришёл сюда, встретить врага и собственную судьбу…

С реки до тысяч людей донёсся странный звук. Вроде взревел гудок парохода, но к нему примешивался и страшные крики, и торжествующий рёв. Фаланга заволновалась, люди привставали на цыпочки, даже подпрыгивали немного, стараясь разглядеть в просветах между деревьев происходящее. Куко, поняв тут же, что происходит на реке, зло прорычал:

– Началось!

В следующий миг на ленте чёрной воды, с раскиданными белоснежными льдинами, показалось пассажирское судно. Не надо было быть моряком, чтобы понять – с пароходом что-то неладное. Он заметно накренился на бок, с палуб и надстроек в ледяную воду прыгали люди. В следующий миг, словно в страшном кино, судно захлестнуло волной молотоголовых. Твари лезли из воды на борт потоком, захлёстывая пароходик, и он, и без того перегруженный пассажирами сверх всякой меры, валился на бок всё быстрее и быстрее. Уже люди не прыгали, а падали за борт, как перезрелые плоды под натиском ветра, им на голову летели какие-то не закреплённые предметы, спасательные круги. Вот, палуба ушла под воду, показался вращающийся винт, и пароход, с оглушительным всплеском, перевернулся вверх килем, поднял облако брызг.

Вместе с криком боли и ярости по цепям бойцов пролетели команды:

– Приготовиться!!! Оружие к бою!!!

Тысячи рук вскинули инструменты смерти, резкие щелчки затворов, и первая шеренга припадает на колено, над ней нависает вторая, заурчали моторами грузовики-камикадзе, полыхнули тысячи и тысячи фитилей, и грозная фаланга застыла готовым взорваться вулканом.

Вот уже первые твари выбрались на набережную, мокрые, страшные, жаждущие чужой крови, они, увидев несметную людскую рать, рванулись вперёд, к вожделенной добыче. Вот уже вскипела вода от сотен и сотен тел, и пришельцы, заполонив берег реки, все дорожки, аллеи, кафе, ринулись живой волной навстречу собственной смерти.

Взревели, беря с места в карьер, грузовые машины, оглушительно грохнула танковая пушка слева, забасили крупнокалиберные пулемёты, и первые жертвы в полчищах хищников покатились по снегу, разлетелись ошмётками от взрывов снарядов. Автомобили, пробив слитную массу атакующих, вспыхнули нестерпимым пламенем, собирая кровавую дань, ударили сверху вертолёт, выкашивая молотоголовых, но…

Слишком их много! И слишком мало серьёзного оружия у защитников! Рявкают пушки, вспенили воду цепочкой огромных всплесков, вскинули в небо султаны земли и гранита прилетевшие откуда-то из тыла тяжёлые ракеты. Но живая волна, стремительная и неудержимая, катилась вперёд. Гитарными струнами натянулись нервы тысяч людей, кинжалами резали слух оглушительные крики командиров.

– Стоять!!! Стоять!!!

Они орали, рвали себе горло, но не от страха за собственную шкуру: если рухнет строй – рухнет всё, и невообразимое число людей, что за спиной воинов пробирается по забитым дорогам со скоростью смертельно раненой улитки, попросту погибнут! И поэтому они орали. И Куко, срывая голос, орал вместе с ними, орали и те, у кого хватило сил и мужества смотреть на мчащееся цунами стремительных тел.

– Стоя-а-а-а-ть!!! Стоя-а-а-а-ть!!!

Почти никто не дрогнул, не побежал, тех, у кого лопались нервы, сбивали с ног более храбрые друзья, валили наземь чудовищными ударами прикладов, ибо знали, стоит только обратиться в бегство хотя бы десятку – и рухнет вся фаланга!

– Стоя-а-а-а-а-а-ать!!!

Всё ближе и ближе гром из под тысяч чудовищных лап, всё стремительней бег непобедимого легиона, вся сильнее бьёт в лица побледневших бойцов смрад оскалившейся смерти.

– А-аго-о-о-о-о-онь!!!

Небо и земля раскололись на части, грохот чудовищного в своей силе залпа опрокинул первые ряды чудовищ, захлебнулись трелью автоматы и пулемёты, через первые шеренги полетели тысячи бутылок и гранат, и настоящая стена огня и взрывов, пуль и осколков вздыбила атакующий вал. Летели через голову непобедимые твари, заходясь предсмертными криками, и через считанные секунды перед рядами ополчения стала стремительно расти баррикада кровавых тел.

Лис, всё так же стоя на колене, изо всех сил старался угощать свинцом только тех, кто ещё лез вперёд, над его головой яростными вспышками бил очередями-тройками автомат Хельги. Справа и слева, поборов страх, стреляли во врага все, кто только мог, метали гранаты, чертили огненные дуги в облаке пороховой гари бутылки с горючей смесь.

Ополченцы дрались, как звери. Ни чудовищный вал хищников, ни жуткий страх первых секунд боя, ничто не поколебало стену. Даже когда приутихла стрельба, и твари стали прорываться сквозь огонь и свинец, вырывая из фаланги всё больше и больше бойцов, почти никто не дрогнул. Стреляли, заряжали, орали, бросились с ножами и топорами в рукопашную, умирали, подхватывали с земли оружие, залитое кровью друзей, снова стреляли, падали, сражённые клыками и хвостами, но не отходили…

Как стихла огненная буря Куко даже и не понял. Тишина, звон в ушах, облако дыма, накрывшее всю линию столкновения, бьющее в нос смрадом сгоревшего пороха и взрывчатки, гора убитых и умирающих пришельцев в прицеле. Что-то дёргает за правое плечо. Повернуть голову, опустить глаза, взгляд бежит по знакомой перчатке, руке, останавливается на Олином лице. Прекрасная даже в копоти отгремевшего боя, женщина улыбается, прижимает к себе, словно стараясь согреть. Красивые губы что-то хотят сказать, но обычно очень чуткие уши, не раз и не два демонстрировавшие настоящие чудеса, кроме какого-то частого звона, сливающегося в полосу помех, не слышат ничего.

Вокруг куда-то бегут люди, бегут не в тыл, а, наоборот, к реке. Их открытые рты что-то кричат в диком экстазе, и кицунэ вдруг понял, что это – победа. Пришельцев, дрогнувших, бросившихся наутёк искать спасения в тёмных водах, оставивших на поле боя горы убитых и раненых, гонят в шею!

Лис поднимается с колена, делает, как во сне, один шаг, другой, третий. Ещё секунда и он бежит вместе со всеми, кого только минули зубы и когти хищников. Их много, их удивительно много для этого страшного побоища, слева и справа, спереди и за спиной, настоящих людей, настоящих героев, чьи имена никто не назовёт и не впишет в историю. Кицунэ что есть мочи мчится сквозь полосы тошнотворного, пропитанного кровью и смертью тумана, ловко обходя очаги пожаров, не замечая, как бегущая за спиной Хельга бьёт последними патронами, добивая ещё шевелящихся тварей, не давая им на последнем вздохе дотянуться до потерявшего разум эволэка. Трясущиеся пальцы и сумасшедший бег не дают вставить новый магазин, но Куко просто не в состоянии понять это – оружие в руках, и больше ничего не надо.

Он тоже что-то кричит, и ошалевший разум даже сознаёт, что кричит то же, что и все, но победный клич древних славян, «Ура», летящий из тысяч охрипших глоток, слышит, наверное, вся Вселенная, но только не оглохшие в бою солдаты и ополченцы. Над лавиной людей реет несколько знамён, обычных красных полотнищ, и они плывут над землёй, прокопчённые запахом победы.

В разрывах дыма пожаров мелькают впереди силуэты ненавистных врагов, стремительно удирающих к реке, им вслед летят пули, пополам с картечью, и то один, то второй, третий, то прямо перед носом, то слева, или справа, спотыкаются, падают. Раненые, они бьются на снегу, страшно кричат, словно моля о пощаде, но ни у кого из бойцов даже не дрогнула рука: в больших хищников стреляют снова и снова, пока те не замирают в потёках крови, маленьких, размером с волкодава, режут ножами, рубят заточенными лопатами и топорами. И снова вперёд! Ура-а-а-а!!!