Стаи. Книга 3. Столкновение миров

С жаром схемы солдатам расписывал.

Ты ленился всегда, не хотел нас учить,

Как же выжить средь пламя свинцового?

Как дойти, как стрелять, как врага победить,

Отстоять честь Отчизны – не ново-то!

В первый раз, что-ль, сошлись мы с врагом на штыки?

Сколько надо тебе, чтоб освоится,

Наших тел, нашей крови, звериной тоски,

Что оставил ты семья, невольницам?

Как же смеешь ты жить, всех солдат погубив,

Успокоился с чистою совестью?

А тот прах, что сто лет на высотка лежит,

Уж забыл, и никак не тревожишься?

И живи. Чёрт с тобой! Раз уж выжил, теперь,

Силе тёмной служи – платит сторицей.

Всё продал сатане, и Отчизну, друзей,

Братства дух, дух солдата – припомнится…

Кицунэ опустил глаза себе в ноги. Тут и его вклад, пусть и трижды необходимый, но кровавый и страшный. Знал, призывая людей к оружию, что для многих из них это будет последнее утро, знал, что к тысячам павших прибавятся новые, тех, кого изорвали клыки и когти, и кого в этом хаосе отступления, без нормальных операционных и квалифицированных врачей просто нельзя спасти…

Хельга крутила головой, не решаясь сделать шаг за красную линию. Странно звучит, но её холодный разум прекрасно понимал: эта узкая полоска вдоль реки, усеянная телами поверженных врагов, – сейчас самое безопасное место во всём городе. Океан пролитой фиолетовой крови заставляет молотоголовых держаться подальше от прошедшего побоища, тысячи вооружённых людей, снующих во все стороны, не оставляют ни шанса на атаку, тем более внезапную. Но впереди, в череде кварталов покинутых в спешке улиц, за каждым углом, в каждого канализационном колодце, в каждом окне нависающих над головой небоскрёбов, может таиться опасность. И этот остров смерти, уже взявшей кровавую дань со всех бойцов обеих противоборствующих сторон, вмиг стал островком спасения и безопасности, перед границей которого в нерешительности застыли киборг и кицунэ.

Папа… Вы скоро?

Да, доченька, мы уже идём…

Пришедший издалека, полный боли и облегчения (он снова выжил!) голосок вспыхнул в голове и растаял, получив ответ, усталый и опустошённый.

Вереница машин, точнее всего три, в дыму горящего здания как-то сразу не разобрать, вроде пролетели мимо, но вдруг резко затормозили, и лихо повернули прямо к ним, остановившись в считанных метрах.

Элан в изумлении хлопал глазами, не до конца веря в неожиданную встречу. Маршал Жуков, собственной персоной, немного полноватый, но очень энергичный, почти бегом бросился к кицунэ и киборгу. Даже забыв отдать честь козыряющим военным, он сгрёб своими медвежьими руками и Лиса и Снежную королеву:

– Ну, вот и славно! Живы! – Оля улыбалась, грустно и тепло, Элан не скрывал слёз. – Спасибо вам! За аэропорт спасибо! За этот контрудар! За всё спасибо!

Он обнимал их как родных детей, скрывая боль утраты: его старший сын, Григорий, пал в бою, до последнего сражаясь в первых рядах. А когда захлопнулся капкан окружения, когда стало ясно, что с горсткой выживших бойцов не прорваться сквозь полчища тварей, этот храбрый молодой офицер вызвал огонь батарей на себя…

– Ничего, ничего! – Лис совсем расклеился, уже чуть не рыдая на плече маршала, но тот и сам не мог сдержать слёз. – Они тоже кровью умылись – вовек не забудут…

Хельга, не желая упускать момент, попросила о помощи – добраться без приключений (хватит, итак выжили вопреки всем законам вероятности!) до заждавшегося самолёта. Тут же снарядили машину, одну из сопровождения, с пулемётом в люковой установке. Весь путь до взлётной полосы, полная слёз радости встреча с Миррой и Нечаевым, спешная посадка под руководством Аммы, которая, естественно, пожелала лететь в самолёте с Эланом, а не в дирижабле со всеми, почти не отложилась в памяти смертельно уставшего кицунэ…

* * *

При всех несомненных достоинствах, у «Стрелы» был один недостаток – она летает не очень быстро. Применение реактора в качестве источника энергии заставило вернуться к винтомоторной схеме с замкнутым циклом круговорота теплоносителя, воды. Всё ради того, чтобы избежать загрязнения окружающей среды. И пусть реакторы имели мало общего со своими далёкими предками начала атомного века, но, в системе Аврора-2 всегда очень строго подходили к вопросу здоровья людей.

Поэтому экипаж воздушного корабля, волей не волей, оказался в соседстве с двумя источниками потенциальной опасности: сердцевина с делящимся веществом, спрятанная за толстыми стенами отсека с жёлтым знаком радиационной опасности, и четырьмя пленными. И надолго.

Про присутствие в недрах самолёта реактора как-то никто и не думал – вполне привычное соседство, а вот от грузового отсека все старались держаться подальше, понимая, что тоненькие двери может и не сдержат удара здоровенной твари. И пусть пленников спеленали пластиковые и стальные оковы, мощные опорные плиты не давали им раскачиваться, да и вообще они почти не могли двигаться, но пара бойцов постоянно дежурила около молотоголовых на протяжении всего полёта. Если что не так, то вариантов два. Первый – пуля, если стрелять по каким-либо причинам нельзя, тогда откроется прямо в полёте аппарель, на длинном фале уйдёт в набегающий воздушный поток небольшой парашют. Раскроется купол, замки, и платформы с чудовищами, скользнув по отсеку на направляющих, уйдут вниз, в, без вариантов, смертельное пике, ибо выжить на скорости свободного падения невозможно, даже если упадёшь в воду. А воды было море, даже не море, а целый океан.

Неутомимая Хельга специально построила маршрут над водными просторами, уйдя сразу после взлёта из аэропорта Московии на Юго-Запад. «Стрела» перепорхнула через горные хребты на разломе тектонических плит, и только через четыре часа, оказавшись над бескрайними просторами океанов и морей, заторопилась через полмира на самый южный континент. Как бы ни были хорошо продуманны все меры безопасности, но рисковать не стоило – уже было очевидно, что удар пришёлся только на Северный материк, а два других оставались стерильными, и рисковать никто не хотел.

В кабине экипажа особого смысла для пребывания людей, да и киборгов, не было – ИР самолёта сам мог провести весь маршрут от предполётной подготовки до постановки в ангар без постороннего вмешательства. Но, места обоих пилотов, штурмана и техника-оператора были заняты, самолёт всё-таки грузовой и мест, где можно хотя бы посидеть не так много, тем более что по соседству с пришельцами селиться мал кто пожелал.

Хельга невозмутимым сфинксом восседала в командирском кресле. Амма справа от своей единственной подруги, как всегда такая же неспокойная, крутилась волчком не замолкая при этом ни на минуту. Спереди и чуть ниже, откинувшись на штурманском кресле, без задних ног спала бойцовская рыбка, не обращая никакого внимания на бьющие сквозь остекление ослепительные лучи Авроры.

Точно под ними, под носом самолёта, огромная застеклённая веранда, получившая у экипажей и наземного персонала прозвище «борода», занимающая место от отсека смотрящего вперёд радиолокатора до носовой стойки шасси. Обычно, несмотря на немаленькие размеры, там довольно тесно: «Стрелы» часто используют там, где очень важна почти безграничная автономность, мониторинг стихийных бедствий, от наводнений до извержений вулканов, наблюдение за экосистемами материков и морей. Поэтому «борода» часто забита всевозможной сложнейшей оптикой, рабочими местами для учёных того или иного профиля. Но сейчас там спали, крепко обнявшись, Лесавесима и Хилья.

– Как девочки? – Хельга даже не повернула головы, узнав друга по характерной походке.

– Натерпелись, – вздохнул Элан, останавливаясь в проходе между креслами пилотов. – Сделал ещё по уколу, и тут же заснули.

Он на минуту замолчал, разглядывая потрясающий пейзаж. Аврора уже клонилась к закату, оставляя красивую дорожку на взволновавшейся от ветра морской глади и ещё более прекрасные кинжалы света в разрывах облаков. Слева, с каждым часом всё ближе, виднелась цепь невысоких гор, обрывающихся прямо в океан, с пенными лентами сильного прибоя, стаями неугомонных чаек.

Скоро неутомимый странник воздушных дорог заскользит над сушей, перемахнёт через плато, и спустится в пустынную низину солёных озёр, где много лет назад основатель ИБиСа, Пагодов, делал с коллегами первые пробные шаги в сложном и опасном деле.

– Судя по всему, им жуткие кошмары снятся, так что, я увеличил дозу и силу лекарства, – отчитался Лис. – А то это не отдых – каждые пятнадцать минут просыпаться в холодном поту.

Он был мрачен, явно не зная, как отгородить родных и близких от разразившейся катастрофы, и не находил ответа, отчего сердился ещё больше:

– Даже сразу после боёв против Сухомлиновского шакалья ничего подобного и близко не было, хотя они там тоже убивали, и не каких-то чудовищ, а людей! Пусть и преступников, но людей.

Хельга только покачала головой:

– Там пара локальных боёв, а тут настоящие сражения. Там битва за мечту с надеждой на успех, и большими шансами на победу, а тут резня на выживание без тени синей птицы удачи над головой. Конечно, девочки очень боятся.

– Вся планета запугана до кровавого поноса, – махнула Амма рукой, как всегда прямая и немного грубая. – Ничего удивительного, ведь прогнозы один хуже другого!

Друзья снова замолчали, не видя необходимости в который раз пережёвывать одну и ту же тему, цифры, факты, аргументы и контраргументы.

– Зато Мирра, когда проснётся, будет плясать от радости, – тепло улыбнулся плут.

– Кто нашёлся?! – Хельга, Амма и Сергей, так же пришедший проведать «пилотов», задали вопрос хором.

– Пока только Олег, прислал сообщение на почту, что жив и здоров. Вырвались-таки! – с облегчением ответил плут. – Оказывается, они на моторных и вёсельных лодках отправляли людей прямо в море, и в каждую клали по рации, чтобы их нашли суда и самолёты, а сами пошли прорываться через горы пешком. Естественно, когда людей забрали с плавсредств, нашли только их рации, а их самих сочли погибшими.