Небуляры

– вспомнил Дан следующие строчки. Небуляр отодвинулся метров на тридцать от цеха и замер.

« А теперь – за мной, к «Арджуне»! – мысленно скомандовал Дан. «Понял, иду», – отозвался Арсен, включая двигатель «Бойца». Белый язык рванулся к нему с такой скоростью, что двигатель тут же взвизгнул и остановился.

«И выход заперт, и кругом

До неба сплошь стоит стена»,

– вступил этнограф. Дан подхватил стихи всей силой мысли, и светящийся язык втянулся в массу клубящегося тумана. «Бегом к катеру, пока там свободно!» – просигналил Дан, и они помчались по коричневой плоской равнине, перепрыгивая через острые камни и огибая мертвые тела в «Хануманах» и пестрых гражданских экзоскелетах. Мертвые рабочие смотрели в черное небо Трайи остановившимися в ужасе глазами, раскрыв рты в последнем крике. На лицах рейдеров-охотников в «Хануманах» было только удивление – они не ждали отпора. «Смотри, а ведь этот человек с Земли!» – услышал Дан мысль Арсен. Тот остановился около трупа в синем экзоскелете, разрезанном от шеи до живота. «После нападения рейдеров он считался погибшим! – отрывисто продолжала биоволна запыхавшегося этнографа.– Об этом много говорили в Грависети, он был известным военным инженером в ССП». Дан замахал ему рукой и побежал зигзагами. «Скорее, скорее, беги, как я! Он еще может нас обстрелять!»

До «Арджуны» оставалось метров двести. Опознавательные маяки не горели, круглые отверстия эжекторов и интродов мертво чернели на круглых боках, ступеньки были опущены, а люк закрыт. Внизу, упираясь головами в нижнюю ступеньку лестницы, а ногами – в опору катера, лежали два сцепившихся в схватке тела в «Хануманах». Дан сделал очередной зигзаг, приближаясь к ним, но в круглой макушке катера вдруг раскрылись два отверстия, а из них, распрямившись, будто пружины, вырвались блестящие стойки с черными наконечниками. Наконечники закрутились, на них раскрылись черные лепестки, и все сооружение превратилось в пару солнечных батарей.

«Ложись!» – Дан бросился за камень, рванув за руку Арсена, и этнограф повалился рядом. «А там кто-то есть?» – спросила его мысль. Дан не сводил глаз с катера. «Наверняка есть, я летал на этой модели «Арджуны», автоматика там поднимает только одну батарею, а второй стойке должен дать команду пилот. А тут сразу две поднялись, значит, он там!».

«А как же кислород? Он же сколько часов должен был просидеть!» – усомнился этнограф, убирая за камень ноги. «Полный запас кислорода в «Ханумане» такой же, как в «Бойце» – на шесть часов, это у нас при спуске были неполные патроны. А у него еще и в катере запасы должны быть! – внушая, передал свою мысль Дан. – И не вздумай вставать! Подползем ближе, а там я послушаю биоволны – сколько там внутри подонков».

Прижимаясь к земле, как на тренировках в училище, Дан пополз к «Арджуне». Арсен, похоже, в последний раз ползал в младенческом возрасте, и до сих пор ползал, как младенец – на четвереньках. Прямоугольный двигатель «Бойца» и круглый зад этнографа поднимались над камнями чуть ли не на полметра. «Прижмись к земле, прижмись!» – свирепо скомандовал Дан, но пилот катера уже использовал ситуацию.

Камни запрыгали, пыль взвилась вихрем, а электродвигатель «Бойца» разлетелся на куски и рассыпался по спине Арсена. Этнограф нырнул за крупный камень. Камень подпрыгнул, затрясся, но устоял. «Давай скорее вперед, пока он не зарядил аккумуляторы деструктора!» – передал Дан. «А разве это не гравидеструктор бьет?» – донеслась мысль из-за камня. «Деструктор, но пока у него энергии не хватает. Давай вперед, иначе он разнесет нас в пыль!»

Арсен не стал спорить. Прижавшись к земле, он пополз правильно, как курсант-отличник, Дан двинулся, обгоняя его. Пилот катера ударил деструктором еще раз, но аккумуляторы окончательно сели, и выстрел только поднял пыль за спиной этнографа. Дан ждал, забравшись под круглое брюхо катера, возле одной из опор. Двое мертвых бойцов в «Хануманах» лежали между опорой и лестницей. Дан видел их выкаченные от удушья глаза и оскаленные в последнем усилии зубы. У одного из рейдеров разрезанная пленка шлема скрутилась, полностью открыв наголо бритую голову. Его соперник получил удар ножом в живот, и вытекшая из-под экзоскелета кровь замерзла коричневой коркой, прочно связав тело незваного гостя с камнями Трайи. Дверь была плотно закрыта. Скорее всего, пилот побоялся впустить в катер своих приятелей, чтобы они не занесли с собой белый туман, и они, выйдя из себя от страха, внушенного небуляром, бросились друг на друга.

Сбоку покатились камешки, над ними поднялось облачко пыли – это Арсен забрался под опору «Арджуны». Сверху круглым черным глазом смотрел эжектор двигателя, Оболенский сдвинулся в сторону. Дан не тревожился – для того, чтобы двигатель заработал и катер взлетел, нужно было заполнить аккумуляторы хотя бы на четверть, а для этого даже при двух солнечных батареях надо было часа три.

Дан прислушался к биоволнам. Сколько там внутри этих трусов, запершихся и чужих, и от своих? «Ну и смех, как эти тупые кавины ползают по камням! Ничего не умеют, а туда же, хамелеоны на себя напялили…Как этот урод подпрыгнул, когда я срезал с него движок! Еще лучше, чем вчера дебилы выбегали из тумана и скакали под дестром! » – развлекалась на евроамериканском четкая биоволна. Это был определенно биополевик – слабый, от силы сто бионтов, но все же земляк со Стики. Червяк! Связался с этими подонками! Но внушать ему впрямую нельзя, он начнет сопротивляться, и ничего не выйдет. Но с другой стороны, он там один, рассуждает спокойно, без пауз, определенно сам с собой, а не с собеседником. «Куда второй-то кавин делся? Вот бы сразу двоих заставить сплясать под дестр, погонять как следует! Экзоскелеты у них вроде стикские, может, это те, которые взорвались? Водить не умеют, а туда же…»

Это Дан Сотников водить не умеет? Совсем обнаглел червяк от своих развлечений! Сейчас он сам спляшет, причем очень лихо!» Дан сосредоточился, стараясь попасть своими мыслями в ритм и строй мыслей пилота. Только бы он не начал сопротивляться! «Покажу им, как сражаются настоящие бойцы! Не сидеть же взаперти, пока заряжаются аккумуляторы? – вплетал Дан свои мысли в мысли рейдера, тот не сопротивлялся, считая их своими собственными. – А тут недоумки гражданские, их повязать ничего не стоит, они как увидят лучевик, так и гукнутся. Без оружия идти можно, их хоть голыми руками бери…»

Наверху щелкнул механический замок входного люка, и в щель высунулась рука с лучевиком, и Дан едва успел откатиться в сторону от белого узкого луча. Вот как? Рейдер догадался первым делом зарядить лучевик? Ну что ж, каков вопрос, таков и ответ, лучевик у Дана тоже заряжен. «Куда они попрятались, сделали ноги, что ли? Ну ничего, как движки начнут шарить, так этим дебилам самая вешалка придет!»

Дан отодвинулся от эжектора, держа наготове пистолет, Арсен отполз за ним. « А пока можно погонять этих недоумков, хоть поверх дурных голов пострелять, – выманивал врага Дан. – Дверь открыть и выйти, лучевик не обязательно брать».

Внушение подействовало. Дверь распахнулась настежь, и белый четкий луч сверкнул перед глазами Дана. Метнувшись в сторону, Дан нажал спуск, и широкий луч ударил в шлем рейдера. Гремя двигателем и ботинками «Ханумана», подонок скатился по ступенькам и упал рядом со своими приятелями, которых бросил погибать. Дан не стал смотреть ему в лицо – там не на что было смотреть, кроме черной пузырящейся корки, да и не хотелось знать, кем был прежде этот придонный червь.

Белый свет мелькнул где-то слева, Дан обернулся. Длинная лента белого тумана вытянулась из туманной горы, пытаясь добраться до его лучевика. Ничего себе голодная зверюга! Хорошо, хоть бояться этот зверь умеет! Но надо скорее заряжать аккумуляторы – рейдеры с «Уграсены» могут явиться в любую минуту!

Дан взбежал по ступенькам в шлюз. «Удачно попал, дверь цела, и замок на месте», – мысленно сообщил он Арсену. Тот забрался следом, закрыл люк, и воздух зашипел в насадках, заполняя тесный шлюз. « Мы человека убили, а теперь о двери…» – мелькнула мрачная мысль этнографа. «Какой он человек! Вчера деструктором по безоружным бил, сегодня над тобой изгалялся! Забыл, что ли, как он с тебя двигатель сшиб?» – мысленно нажал Дан. Давление в шлюзе сравнялось с внутренним, и Дан скинул шлем.

– Самоутверждение у него такое, унижает других и считает себя лучше, чем они, – проговорил этнограф, стягивая с головы пленку. – У рейдеров это у всех, иначе они бы рейдерами не стали.

Он прав, конечно, этот гражданский философ, но военный пилот будет без всякой психологии бить рейдеров везде, где найдет!

Дан забрался в кресло первого пилота и откинулся на спинку, глядя на диаграммы заряда в маленьком мираже над пультом. Арсен устроился рядом. Теперь им оставалось только ждать.

25

– Восемнадцатый, слушай приказ! На Трайю немедленно, изолировать всех, кого найдете! Восемнадцатый, отвечай, как понял!

Вокар поднял над пультом мираж и выслушал ответ командира восемнадцатого катера.

– Что за расточительность, Серж! Мальчишку ты сам упустил, девочку собираешься изолировать из-за пустяков! Зачем это надо? – проговорила Девика, сидя в соседнем с Вокаром кресле главной пультовой «Уграсены». Хозяйка фирмы «Нараян» брезгливо смотрела в мираж, где из технического шлюза уже выходил темный шар катера.

– Да затем, что изолировать надо не только ее! Сама она трижды погибла бы по пути на Трайю, да и перехватчик кто-то сообразил взорвать – не она же? И не лезь не в свое дело, с этим я сам разберусь.

Вокар поднял над пультом еще один мираж и всмотрелся в него. Кажется, дело пошло! Над площадью Свободы, где накануне орала в вагончиках музыка и бродили оборванные мужики, плыл черный густой дым. На месте палаток дымились комки расплавленного пластика и горелые тряпки, а их хозяева, исполосованные черными следами лучей, валялись рядом. Два бойца в хамелеоновых «Хануманах» с базуками на плечах выскочили из-за опрокинутого унимобиля и одновременно выстрелили в сторону дворца. Еще четверо, укрывшись за опрокинутым унимобилем, били реактивными снарядами по упавшему перехватчику с красно-зеленым Гарудой на распахнутой дверце. Машина была из гаражей дворца, а ее водитель носил красно-зеленую гвардейскую форму, но это ему не помогло. Убитый водитель свешивался из дверцы, и его кровь смешивалась на пластике мостовой с охладителем из разбитого двигателя.

Черный дым сгустился и тяжелым потоком двинулся на грязно-розовые стены президентского дворца. Отлично! Настоящие звери, догадались погнать дым в сторону противника! А вот основные силы! Восемь перехватчиков без опознавательных маяков зависли над площадью, длинноносые плазмоидные орудия поползли из переулков, прикрывая бойцов в «Хануманах». Четыре хамелеоновых катера ударили широкими лучами по третьему этажу дворца.

Гравищит вспыхнул радугой вокруг президентского дворца, отражая лучи. Десяток легких красно-зеленых перехватчиков завис над дворцом, жалким подобием лучей пытаясь достать окруженные щитами катера. Два гвардейских танка, будто огромные пауки, встали на длинных ногах напротив окон второго этажа и ударили лучами по катерам. Вокруг катеров засверкали радуги щитов. Вот это уже хуже! Вокар потянул к себе микрофон грависвязи, но над площадью в мираже взвились клубы пыли. Площадь задрожала, гравищит дворца вспыхнул, изображение танков расплылось, и они осыпались пылью на газон у стен дворца. Молодцы, звери, догадались! Не то, что это красно-зеленое быдло!

– Собеседница должна предупредить командира Вокара, что применение гравидеструкторов на поверхности планет запрещено Московской конвенцией! – нервно задрожал голос Девики Нараян. Претендентка на пост президента беспокоилась о глупостях, когда все пути назад уже были отрезаны.

– При чем тут конвенция? Надо взять дворец, надо победить, а победителей не судят! – прервал ее Вокар, не отрываясь от миража.

Три красно-зеленых беспилотника вылетели из-за угла дворца и помчались над площадью, рассылая по всей сфере рыжие плазмоидные заряды. Гравидеструкторы ударили снова, и рыжий огонь опал, а беспилотники серой пылью расплылись над площадью. Силовые щиты, защищавшие розовые стены, засветились и заиграли всеми цветами радуги. Ну и жалкая же защита у президентского дворца! Этот Хан не президент, а скупой торгаш, вечно у него один разговор – затраты и результаты! Пусть теперь получит результат!

Щит дворца вспыхивал все слабее, его энергия кончалась, а четыре катера, выстроившись дугой над площадью, били по зданию в упор лучами и деструкторами. Бездарные вояки, до сих пор сидевшие под прикрытием уцелевших стен, как видно, решили поразить кого-то героизмом и бросились на площадь. Что они могли со своими бессильными лучевиками и малокалиберными базуками против катеров с гравидеструкторами? Щит постепенно угасал, гвардейцы исчезали в пыли рассыпающихся стен, дворец превращался в кучу обломков. Вот это бой! Вокар всегда знал, что в президентская гвардия – сборище маменькиных сынков, но не думал, что они настолько беспомощны. Похоже, единственная боеспособная военная часть во дворце – это та охрана, которую Вокар прислал для охраны дворца с «Уграсены». Весь вопрос, кого и как она будет охранять.

Легкий дымок над разбитым дворцом задрожал и закрутился вихрем. Крыша подпрыгнула, а один из четырех наступающих катеров «Уграсены» вдруг закрутился на месте, сверкая радугами гравищита.

– Видела? Они тоже бьют из деструктора! Как он только сохранился у них в развалинах? – повернулся Вокар к Девике.

– Собеседница считает, что теперь командир Вокар сможет назвать удары своих катеров адекватным ответом, но лучше не доводить дела до разбирательства в Галактическом Арбитраже, – изрекла Девика. Тоже вспомнила! Никакой Арбитраж ничего не сможет сделать, когда Девика сядет в президентское кресло. Кто сидит в этом кресле, а кого из него выкинули – это внутреннее дело Каутильи!

В небе появились два красно-зеленых катера. А это что? Гвардия не сдается? За свободу до конца? Ну так будет им конец! Надо предупредить зверей, лишние потери «Уграсене» не нужны!

– Два шарика с востока, Линдер! – крикнул Вокар в микрофон грависвязи. Линдер понял с полуслова. Три из четырех катеров, наступавших на дворец, повернули орудия к гвардейским машинам. Перехватчики без опознавательных знаков, висящие над площадью, рванулись за ними. Вспышки лучей, радуга силовых щитов, и вот уже красно-зеленые гвардейские катера оттеснены на орбиту, а там – гравилокатор показал этот процесс в деталях – взорваны ко всеобщему удовольствию. Однако в развалинах дворца все еще сверкали лучи и взрывались снаряды.

– Давай шарик на коробку! Уколы под сорок пять градусов! Добивай! – крикнул Вокар в микрофон. Оставшийся над площадью катер облетел дворец и выпустил на развалины целую тучу беспилотных перехватчиков и огненных шаров-плазмоидов. Беспилотники врезались в остатки стен, разбивая их ударами лучей и собственной брони, а рыжие огни плазмоидов затекали в щели, взрываясь в глубине подвала.

– Прошу к столу, обед готов! – послышался в мираже голос Линдера. Вокар увидел, как из черных провалов, ведущих в подвал, выбежали бойцы в «Хануманах» со знаками различия президентской охраны. Бегущий впереди командир поднял лучевик и пустил широкий луч в воздух. Готово! Если Линдер стреляет и говорит про обед, значит, его бойцы сделали дело и можно спускаться.

– Молодцы! Настоящие звери! – похвалил Вокар. – Бегинен, готовь миражник для съемки, первый катер – готовность ноль, «Уграсена» – полный вперед, считайте координаты!

Три часа спустя Вокар шел по площади Свободы к развалинам, которые прежде были президентским дворцом, а бывший репортер Бегинен бегал вокруг с миражным синтезатором в руке, снимая все, что попадалось под руку.

Из черных развалин дворца все еще валил серый, горько пахнущий дым, а вокруг них грозной цепью стояли звери с «Уграсены» в побитых и закопченных, потерявших краску и прожженных лучами «Хануманах». Красно-зеленые значки охраны президента ярко блестели у них на рукавах. Лучевики, базуки и два опустившихся перед разбитыми воротами катера отбивали у зевак охоту подходить к тому месту, где еще утром был президентский дворец. Впрочем, зевак и не было, как не было никого из столичного гарнизона – два катера, зависших над площадью, выглядели достаточно убедительно, а гарнизон Амаравати был таким же сборищем трусов, как президентская гвардия.

Бегинен снял парней в «Хануманах», стоящих с лучевиками и базуками возле черных провалов, ведущих внутрь полуразрушенного здания. В мираже все должно было выглядеть очень убедительно. На обломках лежали наполовину засыпанные осколками камня и пылью убитые гвардейцы в красно-зеленых экзоскелетах, мешая пройти Вокару и его людям.

– Господин командир, докладывает первый помощник Линдер! Задание выполнено! Потери – двое убитых, пятеро раненых, десять беспилотников вышли из строя! – вытянувшись перед Вокаром, отрапортовал Линдер. Глаза его бегали, губы едва сдерживали довольную улыбку. Вокар сделал шаг вперед и встал рядом со своим помощником на камнях разрушенного дворца. Бегинен подбежал к ним, вертя перчаткой с объективом миражного синтезатора на тыльной стороне. Кто бы мог подумать, что генерал Хан, герой двух войн, окажется обыкновенным быдлом! Избавиться от него оказалось проще простого!

– Где он, Линдер? – спросил Вокар.

– Сейчас, господин командир, – помощник без объяснений понял, о ком речь. Они нырнули в черный провал, проползли под накренившейся плитой пробитого перекрытия, и вышли в полутемный коридор, увязая ногами в расплавленном пластике. Линдер двинулся вперед, включив фонарики на рукавах экзоскелета. Несколько распахнутых настежь дверей, пара узких коридоров, и пол под ногами сменился упругим ковром, обожженные стены – снежными горами на фоне темно-синего каутильского неба и зелеными садами рядом с золотистым полем. Скупой президент держал в апартаментах своей семьи слащавые миражные картинки вместо ценных произведений искусства. Затраты и результаты! Старый лавочник в президентском кресле!

Линдер распахнул дверь, из-за которой слышалось тоскливое подвывание. Выла жирная темнолицая старуха, увешанная светящимися побрякушками. Старая ведьма сидела прямо на полу, глаза у нее были безумные. Рядом стоял худой, морщинистый старик в военном экзоскелете с откинутым шлемом. Бегинен снимал старых уродов со всех сторон, бегая кругами и спотыкаясь об осколки композита и бетона. По углам стояли двое зверей с «Уграсены», держа престарелую парочку под прицелом.

– Подлец! Великий Каутилья всегда говорил, что наемникам нельзя доверять! – подняла косматую голову старуха. – Трое Великих, покарайте этого подлеца, не имеющего ни чести, ни родины! Чтоб ему гореть так, как горел сегодня мой сын!