Закат Пятого Солнца

Первым желанием Кортеса было снарядить в погоню отряд в пару сотен конкистадоров, да еще добавить к ним тысячи три союзников. Шикотенкатль, видимо, забыл, как испанцы громили его солдат! Но он быстро отбросил эту идею. Такой шаг будет выглядеть как начало полноценной войны с тлашкаланцами. А семь тысяч воинов еще пригодятся. Да и вообще с горцами следует сохранять мир. Нужно, чтобы вся империя видела – покарали только самого Шикотенкатля, который своими поступками попытался разрушить союз Испании и Тлашкалы. А для этого мятежника нужно захватить. И желательно живым.

– Мы направим делегацию вдогонку предателю, – решил Кортес. – Нельзя, чтобы он достиг Тлашкалы и захватил там власть. Чичимекатекутли, выбери кого-то из своих людей, кто мог бы говорить от твоего имени.

– Я отправлю надежного человека, к словам которого прислушаются воины, что ушли с дезертиром, – заверил вождь.

Генерал-капитан спешил. Уже через полчаса небольшой конный отряд отправился по следам солдат Шикотенкатля. Во главе десятка испанцев оказались Фернан и Себастьян. С ними были четверо значительных сановников из Тескоко и трое тлашкаланцев, тоже прославленных вождей.

Гонсалес с некоторым беспокойством смотрел на индейцев. Они, непривычные к верховой езде, в седлах держались с трудом. Хорошо, что хоть не падали. Лошади, недовольные таким отношением, косились на людей, фыркали и всячески демонстрировали свое плохое настроение. По сути, каждого верхового индейца сопровождал минимум один испанец, который присматривал, чтобы конь не вздумал показывать характер.

– Мы так Шикотенкатля и за три дня не догоним, – хмуро поделился Фернан с Себастьяном. – Плетемся еле-еле. Хорошо еще, что генерал-капитан выбрал для наших союзников самых смирных лошадок. Любой норовистый жеребец уже сбросил бы такого ездока.

Гонсалес с неодобрением посмотрел на одного из тлашкаланцев, который распластался на конском крупе, обхватив его ногами и вцепившись руками в черную гриву. Наездника трясло в такт движений лошади и он чудом удерживался в седле. Животное от такого обращения наверняка испытывало дискомфорт, но все же послушно двигалось вперед. В глазах индейца застыла паника. Но виднелась там и непоколебимая решительность. Его вождь, доблестный Чичимекатекутли, велел догнать мятежного Шикотенкатля. И посланник готов был скакать верхом хоть на ягуаре, хоть на демоне из загробного мира, но выполнить приказ командира. На локте у него болтался большой мешок с какими-то тканями.

На самом деле Фернан нервничал вовсе не из-за неуклюжести индейцев. Он понимал, что любой человек, впервые севший на коня, покажет себя бестолковым наездником. Его беспокоило другое. Шикотенкатль вряд ли сдастся. Если уж вождь решился на бунт, то пойдет до конца. А у мятежника семь тысяч солдат.

– Чичимекатекутли уверял, что его посланники обладают достаточным авторитетом. Если они прикажут солдатам Шикотенкатля пленить своего вождя, то те повинуются, – сказал Фернан. – Ну а если он ошибся?

– Я надеюсь, что не ошибся, – негромко ответил Себастьян. – Иначе мы там все погибнем. Фернан, за оружие не хватайся! Наша цель – пленить дезертира, а не спровоцировать схватку. Если сразу полезем в бой, то солдаты Шикотенкатля могут сдуру и ответить. Тогда мы не только головы сложим, но и генерал-капитана подведем. Мы тут просто охраняем послов. Пускай с мятежниками поговорят эмиссары Тлашкалы и Тескоко.

– Да помню я, помню! – раздраженно ответил Гонсалес. – Не хуже тебя наставления Кортеса слушал!

Его выводила из себя покровительственная манера речи Риоса.

«Как будто я все еще мальчишка, впервые в жизни покинувший родной дом! Остальные солдаты во мне давно уже ветерана видят. Еще бы – три года в Новом Свете и почти все время в этих диких землях. И только Себастьян смотрит на меня как на ребенка!»

– Но арбалет я все же заряжу. Если солдаты поддержат Шикотенкатля, то мы перед смертью хотя бы смутьяна на тот свет отправим, – со вздохом сказал Себастьян. И добавил примирительно. – Ты тоже будь готов. Ты ловок с мечом. Мало ли что со мной случится. Может, тебе предстоит Шикотенкатля убить.

Вскоре пришлось остановиться – одного из индейцев от тряски в седле стошнило. Остальные тоже выглядели не лучшим образом.

– Туземцы совсем поникли, – неодобрительно заметил Себастьян. – Ну кто вообще всерьез отнесется к словам этих бедолаг, у которых такой жалкий и неприглядный вид? Не слишком они похожи на эмиссаров самого Чичимекатекутли.

Еще через час езды кавалькада преодолела небольшой перевал и оказалась в очередной долине. Впереди показались замыкающие солдаты Шикотенкатля, которые заволновались, увидев догоняющих всадников. Послы Чичимекатекутли постарались выпрямиться в седлах и один из них что-то коротко прокричал. Насколько испанцы разобрали, речь шла о том, что они везут важные вести для Шикотенкатля.

Через несколько минут всадники почти добрались до авангарда и один из тлашкаланцев обратился к Себастьяну.

– Господин, позволь нам оставшуюся часть пути пройти своими ногами.

А голова колонны уже остановилась. Там тоже заметили наездников. Фернан, подъезжая к передним рядам войска, цепким взглядом осматривал вождей. Где-то там Шикотенкатль – человек, который дольше всех сопротивлялся испанцам и теперь поставивший под угрозу всю войну с ацтеками. Впрочем, мятежник и не прятался. Высокий, самоуверенный, он смело двинулся навстречу конкистадорам. Справа и слева от него, подобно могучим орлиным крыльям, стали вырастать соратники. Числом около трех десятков. Лучшие телохранители, которые, не раздумывая, кинутся в бой по первому слову вождя.

Гонсалес перевел взгляд на Себастьяна. Тот держался совершенно невозмутимо, как будто не ощущал никакой угрозы. Полускрытое короткой русой бородой лицо оставалось спокойным, но глаза смотрели сурово. Риос спешился и шагнул навстречу Шикотенкатлю. На поясе у Себастьяна висел заряженный арбалет. Если переговоры не зададутся, то убить мятежника он всегда успеет. Но конкистадоры надеялись, что до этого дело не дойдет.

Фернан замер рядом с другом. За рукоять меча он пока не хватался – не хотел, чтобы такой жест спровоцировал Шикотенкатля на военные действия.

«Если Чичимекатекутли переоценил свой авторитет, то нас тут мигом стрелами напичкают! – с тревогой подумал Гонсалес, пытаясь успокоить дыхание и принять максимально уверенный вид. – Но самого Шикотенкатля уже ничто не спасет. До него четыре шага. Раньше, чем он успеет отдать приказ лучникам, я ему голову снесу!»

– С чем пришли? – надменно произнес Шикотенкатль.

Его покрытое ритуальными шрамами лицо выглядело настолько решительным и властным, что Фернан понял – вождь не уступит. И мысленно Гонсалес похоронил и себя, и Себастьяна, и самого Шикотенкатля.

– Мы сопровождаем послов от командира тлашкаланского войска, отважного Чичимекатекутли, – ответил Себастьян. – Войска, которое ты самовольно покинул, оставив своих братьев наедине с врагом.

И в это время подошли спешившиеся немного ранее послы Тлашкалы и Тескоко. Они, вновь почувствовав под ногами твердую землю, совершенно преобразились. Вместо жалких и неуклюжих людей, что еле-еле удерживались в седлах, перед глазами испанцев предстали гордые и исполненные самоуверенности мужчины. Один из них выделялся особо.

Теперь Фернан понял, зачем индеец так цепко держал котомку с материей. Это были церемониальные одежды. Богатый плащ, расшитый черными и красными перьями, укрывал плечи. Длинную юбку украшали сложные зеленые и синие узоры. Голову венчал тюрбан из ярко-алой ткани с длинными перьями. А над головой на древке реяло знамя, привязанное ремнями к спине – белоснежная цапля, распустившая крылья. Символ Тлашкалы.

Этот посол, без колебаний подойдя к Шикотенкатлю, демонстративно поднял вверх деревянный жезл, украшенный плюмажем из зеленых перьев. Потом он с достоинством склонил голову и громко произнес:

– Вы все знаете меня. Я Тисок, родственник доблестного Чичимекатекутли. Вот знак его власти. И я принес вам его слово. Прошу вождей собраться вместе, чтобы они могли услышать весть от нашего командира.

За ним шло около двадцати индейцев. Это были не только сановники из Тлашкалы и Тескоко, которых послали Кортес и Чичимекатекутли, но и примкнувшие к ним вожди из войска Шикотенкатля, узнавшие послов.

– А парень хитер, – шепнул Себастьян Фернану. – Уже успел и сторонниками обзавестись. Кортес подозревал, что мятежник многих увел с собой обманом. Теперь они узнают, что генерал-капитан не отдавал приказа уходить в Тлашкалу и, надеюсь, встанут на нашу сторону.

Всадники настигли войско на марше, потому никаких хижин или навесов не было. Переговоры решили провести просто под открытым небом. Вокруг уже росло кольцо индейцев – командиры каждого отряда спешили узнать новости. Фернан огляделся по сторонам. Толпа становилась все плотнее. Если беседа не увенчается успехом, то испанцам вырваться уже не удастся…

Тисок начал издалека.

– Сейчас все воины этого мира готовятся к великой битве. Ненасытный Теночтитлан, который десятилетиями угнетал окрестные народы, наконец-то встретил достойного противника. Но ацтеки уступать свою столицу не собираются. Только храбрецы в силах ее сокрушить. С изумлением жители Семпоалы, Тескоко и прочих городов узнали, что солдаты Тлашкалы, слывшие самыми отважными бойцами, бежали! Ринулись под защиту своих гор, домой, в объятия жен. Побросали оружие и готовы взяться за пряжу, только бы не идти в битву! Наш прославленный вождь Чичимекатекутли плакал от позора и бессильной ярости. Он сказал мне так: «Догони этих презренных трусов и спроси у них, как им удавалось так долго прикидываться храбрецами?»

Командиры отрядов, ушедших с Шикотенкатлем, заволновались, подтверждая догадку Эрнана Кортеса – мятежник многих из них не предупредил, что покидает армию по своей воле. Фернан чутко вслушивался в звучащие со всех сторон возмущенные возгласы. Язык индейцев он уже изучил неплохо и слова схватывал налету. На душе у него становилось чуть легче – похоже, что еще далеко не все потеряно. Себастьян стоял рядом совершенно невозмутимый, но очень собранный. Риос внимательно смотрел на телохранителей Шикотенкатля, ждал неожиданной атаки.

– Ты, Шикотенкатль, нарушил приказ Малинче, – торжественно сказал Тисок.

– Я не являюсь его подданным! – резко выпалил тот.

– Это так, но ты согласился на союз испанцев и тлашкаланцев, а командует объединенной армией именно Малинче. Ты покинул войско против его воли.

– Мы не бежали под защиту жен! – выкрикнул кто-то из младших командиров.

– Не знаю, вожди, куда вы направлялись, – покачал головой Тисок. – Ходили слухи, что вы спешили домой. Но, видимо, не в Тлашкалу. Мне неизвестно, где родина трусов. Вот я родом из Тлашкалы и у нас не чествуют дезертиров. Нарушив священную клятву сражаться против ацтеков, вы нигде не найдете приюта. Даже робкие тотонаки собираются осаждать Теночтитлан, который десятилетиями старался нас поработить! А вы надеетесь отсидеться где-нибудь в безопасности?!

Слова Тисока полнились бесконечным презрением. Возмущенный рев стал ему ответом. Шикотенкатль тоже силился перекричать толпу, пытался что-то объяснить. Тисок поднял руку, призывая к тишине, и продолжил:

– Таким решением вы позорите всю Тлашкалу! Я могу только надеяться на то, что некоторые из вас не знали намерений Шикотенкатля и были уведены им с помощью хитрости.

– Тисок весьма хорош в дипломатии, – шепнул Фернан Себастьяну, слушая с необыкновенным интересом. – Сумел зацепить каждого. Тут и обвинение в нарушении клятвы, и в трусости, и напоминание о возможности поквитаться с ненавистными ацтеками.

– Да, а еще удобная лазейка для вождей, – добавил Риос. – Которая позволит им отколоться от мятежа, сохранив лицо. Им сейчас нужно только подтвердить, что они ничего не знали и пошли в Тлашкалу, думая, что так велел сам Кортес. Ей-богу, Тисок, с его-то красноречием, мог бы и сам стать уэй-тлатоани, «Великим Оратором».

А младшие командиры, окружавшие переговорщиков, стали заметно делиться на два лагеря. И большая часть из них отступала подальше от Шикотенкатля, давая понять, что не собирается его поддерживать. За спиной у мятежного вождя остались немногочисленные соратники. А сзади, явно видя, к чему идет дело, стали подтягиваться телохранители.

Но Шикотенкатль так просто уступать не собирался. Он встал. Украшенное ритуальными шрамами лицо дышало гордостью и уверенностью в себе.

– Я вождь Шикотенкатль, тот, который прославился, воюя против ацтеков. Тот, который ни разу в жизни не бежал с поля боя. Когда чужеземцы вторглись в наши земли, я дольше всех сопротивлялся их нашествию. Лишь малодушие остальных вождей вынудило Тлашкалу заключить перемирие с Малинче. Но сейчас мирное время закончилось. Я призываю тлашкаланцев сражаться против любых завоевателей, как ацтеков, так и испанцев!

– Наш народ заключил союз с Малинче, – перебил Тисок. – Ты не являешься единственным правителем Тлашкалы и не можешь говорить от имени совета вождей. Ты лишен свободы и предстанешь перед судом Малинче.

Фернан слушал вполуха. Все его внимание давно сконцентрировалось на верных бойцах Шикотенкатля. В правой руке он с самого начала разговора держал кинжал. Рукоять скрывалась в ладони, клинок, прижатый к предплечью, прятался в складках материи рукава куртки. Со стороны и не скажешь, что человек в любую секунду готов вступить в бой. И, как оказалось, готовился он не зря.