Учительница нежная моя

– Ярила, покажешь эту свою яму?

Ярослав удивленно поднял голову.

– Ты же советовал мне о ней забыть.

– Советовал. А теперь передумал. Послушай, эта твоя яма могла бы нам пригодиться.

– Как?

– Например, прятать там что-то. Те же посылки, например.

Ярослав задумался. А ведь Игорь прав.

– Хорошо. Будет возможность, покажу.

Словно по заказу, на следующий день роту повели на полосу препятствий. Битых два часа они швыряли учебную гранату, перемахивали щит в полтора человеческих роста, юлили по лабиринту, пролезали в пролом стены, соскакивали в траншею, взбегали по наклонной лестнице и ещё бог знает что только ни вытворяли. Ну и, разумеется, прыгали через двухметровый ров, будь он неладен.

Он покорялся не всем. Длинный нескладный курсант Пикузов раз за разом в него опрокидывался, всплеснув руками. Что уж говорить о толстомясом Беляеве или о коротышке Дятле, у которых вообще не было никаких шансов. Они низвергались в ров один за другим. И по требованию неумолимого Логвиненко снова брели на старт.

Это был настоящий круг ада. Вася Дятел, капая кровью из разбитого носа, на коленях полз к Логвиненко. Но тем лишь сильнее распалял в сержанте первобытную свирепость. Сержант хватал Дятла за шкирку, отрывая от земли.

– Это та самая яма? – деловито спросил Игорь.

В отличии от бедолаги Дятла, они с Ярославом успешно преодолели полосу. И теперь топтались в сторонке у забора.

– Кажется, другая, – отозвался Ярослав. – Тут забор рядом, а там были кусты. Больше похоже на ту.

Он кивнул в сторону соседней полосы препятствий, которая тянулась сразу за шеренгой кизильника.

– Рразговорры! – осек их сержант Боков. – Молчанов, Кочеров! Застоялись, кролики? Марш на соседнюю полосу препятствий!

Боков словно читал их мысли. Даже на миг стало страшно: вдруг он что-то узнал?

Они проломились сквозь кусты кизильника и побежали на штурм воображаемых укреплений врага. Ярослав сымитировал неудачный прыжок через ров и скатился на дно. Через полминуты рядом приземлился Игорь. И тут же извлек из кармана маленький фонарик, недавно купленный в лабазе, щелкнул тумблером. Фонарик был слабенький, но давал достаточно света.

Да, это была та самая яма. Вернее, тоннель. Он уходил далеко в глубину, свет фонаря рассеивался в пустоте.

Игорь затейливо, с уважением в голосе выматюкался.

Засиживаться в яме было нельзя – это могло вызвать подозрение. Поэтому они сразу вылезли на поверхность. Отряхиваясь, побежали к своим. Логвиненко все еще издевался над изодранным и израненным Дятлом.

– Я когда-нибудь врежу этому Логвиненко, – мрачно процедил Ярослав.

– Типун тебе на язык. Мы должны живыми выбраться из этой клоаки. Есть у нас еще дома дела-а-а, – пропел Игорь. – Учись отрешаться. Пиши письма своей Жене, читай стихи. Как там у твоего Гумилева? Он стоит пред раскаленным горном, невысокий старый человек, взгляд суровый кажется покорным…

– Если отрешаться, то лучше под Ходасевича: Ты показала мне без слов, как вышел хорошо и чисто тобою проведенный шов по краю белого батиста…

– Черт, не читал.

Их разговор был прерван очередным построением. Недовольный Логвиненко решил осчастливить 4-ю роту внеплановым кроссом. И попутно поднять себе настроение.

Спотыкаясь, наступая друг другу на пятки, они потрусили, побежали, кое-как потянулись вслед за сержантом.

– Шире шаг!

Логвиненко летел впереди, подгоняя толпу угрозливыми возгласами. Сзади, покрикивая и погикивая, трусил Шихин.

Вдруг Ярослав покачнулся от чувствительного тычка в бок. Обернувшись, еле увернулся от еще одного удара.

– Йомон!

И смуглым бликом – физиономия Кулиева. Искаженный рот, злые глаза.

– Шайтан! – пыхнул слюной узбек.

– В чем дело, Мурад?

– Сам знаешь.

Узбек вновь выбросил руку. Спасла реакция – Ярослав перехватил костистое запястье.

– Йомон! – взвизгнул Кулиев.

– Что с тобой, Мурад?

– Изюм не ел!

Ярослав от шока сбился с шага, его сзади пнули:

– Не тормози!

Он ускорился. Кулиев ускорился тоже. Бежал сбоку чуть позади, как норовящая укусить собака. Выцеливал.

Ярослав почувствовал злость и отчаяние.

– Изюм не ел, ну и что?

– Обидел!

– Мурад, ты с ума сошел.

Узбек ощерился, обнажив мелкие зубы.

– Не прощу.

– Р-разговоры! – заорал Логвиненко.

Изловчившись, Кулиев больно пнул Ярослава ногой.