Учительница нежная моя

– Где он?

– Под кроватью, – шепнул кто-то.

Ярослав нагнулся. Но больше не успел ничего.

Вокруг его тела сомкнулся обруч рук сержанта Бокова. Тот выволок Ярослава из межкроватного прохода. Рядом, заломанный Логвиненко, скрипел зубами Игорь.

Шаркая шлепанцами, к ним подплыл сержант Шихин. Растянулась резиновая улыбка:

– Готовьтесь к «губе», котики.

Fructus temporum

1990 год. Фильм "Паспорт".

Комедия, снятая Георгием Данелия, рассказывает о приключениях грузинского таксиста, который вместо родного брата случайно оказался в Израиле…

24.

Утро и день следующего дня прошли словно в наваждении. Ярослав не чувствовал ничего. Да с ним ничего и не происходило. Вся рота ушла на занятия, а они с Игорем остались. Готовились к гауптвахте. Сержанты наперебой обещали, что их там ждет «вешалка». По их обрывочным намекам выходило, что «губа» – это такая смесь карцера и пыточной. Битье и издевательства вперемежку со скудной пищей и беспокойным сном.

Игоря увели, а Ярославу сказали ждать. Они едва успели обняться.

Ярослав медленно побрел по казарме, вышел в коридор. Увидел на тумбочке нахохленного, не выспавшегося Кулиева. Хотел с ним заговорить, но тот угрюмо отвернулся. Наверное, боялся запятнать себя общением с заразным. Пообщаешься с таким – болезнь на тебя перейдет. Должно быть, так думал суеверный узбек.

Чьи-то быстрые шаги послышались на лестнице. Должно быть, ротный Зотов. Ярослав обернулся, уже готовый к аресту.

Но в дверном проеме показалась Ирина. У него внутри словно перевернулся и загрохотал эмалированный таз. Он ошарашено рванулся к ней на лестничную площадку. Нежно обхватил плечи, будто драгоценную вазу обнял. Обшарил ее удивленным взглядом.

– Без ведра и тряпки?

За его спиной сварливо заныл Кулиев:

– Эй, тебе из казарма нельзя!

Заворковал что-то на узбекском, обиженно и предостерегающе. Ярослав с Ириной не обращали внимания. Напитывались взглядами, прислушивались к струнному перебору касаний. Ирина шепнула:

– Пойдем, мне надо тебе кое-что сказать.

Он помрачнел.

– Меня сейчас отправят на «губу».

– Для тебя есть другие губы.

Ирина ведьмински сощурилась.

Она что-то знала, чего не знал он. И еще от нее ароматно пахло чем-то приятным и пряным.

В легкой лихорадке Ярослав повлек ее в ленкомнату.

– Э, вы куда? – ревниво взвился Кулиев.

– За порядком следи, дневальный! – не оборачиваясь, бросил ему Ярослав.

Гусарским пинком сапога он распахнул перед Ириной дверь в ленкомнату. Они вошли, и он плотно закрыл дверь.

Он наконец понял, чем от нее пахло. Душистое спиртное – не то ликер, не то коньяк с конфетами.

– Что ты знаешь? – спросил он.

– Сегодня я убирала в штабе и случайно попалась на глаза командиру части Сысоеву. Ему так понравилось, как я орудую тряпкой, что он просто рассыпался в комплиментах. Я даже всерьез задумалась, ту ли профессию выбрала, пойдя в пед.

Ярослав легко представил себе приземистого полковника с топорной улыбкой расколотого ореха, среагировавшего на красавицу-уборщицу. Тревожно похолодел до капелек пота на висках: "Такого соперника в солдатском сортире не отделаешь".

Ирина стала рассказывать, как Сысоев позвал ее убрать свой кабинет.

– И ты согласилась?

– Конечно.

– С ума сошла. Тебе приставаний Караваева мало?

Она положила ему руки на плечи.

– Успокойся, Сысоев хороший дядька. Я понравилась ему без всякой задней мысли. И ты должен его за это благодарить.

– Не понял.

– Сейчас поймешь. Когда я убирала в кабинете у Сысоева, он стал мне показывать фотографии своих дочек, внучек. И тут ему принесли на подпись бумажку. Я в нее глянула и чуть в обморок не упала. Приказ: тебя на три дня отправить на гауптвахту.

Он вяло кивнул.

– Что ты тут умудрился вытворить, пока меня не было, разгильдяй Молчанов из десятого А?

– Ничего особенного. Просто наказали с товарищем двух подонков, а третьего, жаль, не успели. Странно, что до сих пор не поместили под арест.

Она прижалась к его шершавой петлице.

– И не поместят.

– Не шути так.

– Я не шучу. Сысоев этот приказ порвал. Так что ни на какую "губу" ты не пойдешь.

– Чем же ты его купила?

– Напрямик заявила, что курсант Молчанов – отличный парень. Начала рассказывать о тебе. И тут он вспомнил, как ты героически вкалывал на генеральской даче и сдуру окатил его мусором. Знаешь, что он мне сказал? "Такой хлопец фашиста одной лопатой уложит!" Да он у вас мировой дядька, этот Сысоев. Когда я ему рассказала, каким уникальным ты был учеником, он вообще впал в умиление.