Учительница нежная моя

– Какое помещение?

– В штабе.

Ирина выпрямилась.

– Но в штабе, как мне говорили, должны убирать дежурные курсанты. Разве не так?

– Все верно, но… Простите, как вас зовут?

– Ирина Леонидовна, можно просто Ирина.

– Уважаемая Ирина, эти бойцы, между нами говоря, такие разгильдяи. Как с ними ни бьешься, а грязь остается. Наказывай, не наказывай. Что ни говори, а ни один мужчина не уберет так, как это сделает женщина. А у меня, признаюсь честно, аллергия на пыль.

– Мне это знакомо, – кивнула она, вспомнив, как много раз пыталась заставить лоботрясов из восьмого «Г» Хаплова и Овчаренко нормально вымыть кабинет, а не размазывать по полу узорчатую грязь.

Всю дорогу, что они шли к штабу, Караваев крепко раздумывал. Единственным местом, где он мог безбоязненно уединиться с этой кралей, была секретная комната в подвале штаба, о которой знали лишь он да Больных. Но тащить ее туда – означало прислонить к важной тайне. Стоят ли мимолетные утехи такого риска? Он сомневался.

Но очень уж хотелось заарканить симпатичную уборщицу.

Эта маленькая секретная комната не значилась ни на одном из планов здания. Её рядом со штабным подземным бункером оборудовал предшественник Сысоева, полковник Злыднев. А нанимал строителей начальник штаба Больных.

Бывшему командиру части Злыдневу тайная комнатка понадобилась для удовлетворения экзотической страсти. Он любил… переодеваться в женскую одежду. Двухметровый усач с грозными бровями недели прожить без того, чтобы втихаря не покрасоваться перед зеркалом в юбке, колготках и туфлях на высоком каблуке. Больных предпринимал чудеса героизма и разбивался в лепешку, чтобы доставать этому гренадеру женскую одежду подходящего размера.

Когда тайный транссексуал Злыднев скоропостижно скончался, в тайной комнатке остался целый ворох огромных платьев, сарафанов, колготок, нижнего женского белья и прочего, а также ящик косметики. Все это Больных спешно утилизировал с помощью взвода солдат. Костер на загородном полигоне пылал чертовски едкий…

И все же Караваев решился. Уж больно привлекательна и сочна была эта Ирина.

Она шла за ним по длинному коридору штаба. Потом они спустились по лестнице вниз. Затем поднялись, прочесали весь коридор в обратном направлении и вновь спустились.

Всеми этими маневрами майор решил запутать уборщицу, заполоскать ее внимание так, чтобы она в жизни не вспомнила дорогу к тайной комнате.

Караваев свернул на боковую лестницу. Решил нарезать очередной круг, чтобы уж наверняка дезориентировать красавицу. Ирина шла за ним, пожимая плечами и слегка хмурясь. Все это ей не нравилось. Мало ли что этот майор задумал. В голове возилась смутная мысль, что, возможно, они вычислили ее. И тогда что? Куда он ее ведет? На допрос?

Хотя с какой стати? Какой закон она нарушила?

– Ну вот мы и пришли, – тихо сказал майор, отпирая замок.

Сердце Ирины Леонидовны забилось еще неспокойнее. "В подвале?"

Очень не хотелось ей входить туда. Но она все же вошла.

Комнатка как комнатка. Голые стены, выкрашенные в стандартный светло-зеленый цвет. В углу сейф, вдоль стены кожаный диван. На противоположной стене – тикающие часы. И огромный шкаф с зеркалом во всю дверцу. Перед этим зеркалом когда-то часами кокетливо вертелся полковник Злыднев.

Караваев помог ей снять пальто.

– Что мыть-то? Не вижу особой грязи, – заметила Ирина.

– Ну как же? А вот.

Караваев провел рукой по столу и протянул ей ладонь – словно на танец приглашал. На кончиках его пальцев серело что-то похожее на бабочкину пыльцу.

– Или поглядите на это зеркало, на эти сальные пятна.

– Тряпка есть? – деловито осведомилась Ирина.

На всякий случай она прокручивала в голове варианты самообороны, которым когда-то научил ее "несостоявшийся жених" Анатолий: коленом в пах, кулаком в кадык, ребрами ладоней – по ушам.

– Есть и тряпка, и губка, – улыбнулся Караваев, как бы невзначай запирая дверь.

"Итак, он чего-то от меня хочет", – едва успела подумать Ирина.

Что он будет действовать так быстро, она никак не ожидала. Караваев широко к ней шагнул, и она почувствовала на своей талии нажим его ручищ. Майор решил взять быка за рога.

Физиономия с колышащимися щеками близко замаячила у ее носа. Густое дыхание говядины с луком обдало её. Захотелось увернуться, улизнуть.

Она вдруг вспомнила Вику Шканину, свою непутевую ученицу, дурочку с ёкающим либидо. Ругала, ругала ее, а тут сама попалась. А этот зверь покрупнее того хлыща видеосалонного будет.

Он зашептал ей в лицо какую-то тошнотворную муть. Она попыталась вывернуться, но куда там! Под напором Караваева рухнула на диван, он навалился сверху. Ей стало тяжело дышать. Она хотела впиться ногтями в его щеки и глаза, но руки были прижаты.

Он рвал ее колготки. Ею овладела истерика:

– Сволочь!

Раздался скрежещущий щелчок замка. Кто-то резко толкнул дверь. Упреком пыхнул гайморитный голос:

– Вот ты где, Витя-Витя.

Караваев нервно вскочил. Ирина вслед за ним. В ее голове шумело. Она дрожащими руками одернула халат. В дверях мешком застыл подполковник Больных. ЛУпил на нее свои бесцветные глаза.

– Ваня, в чем дело? – вызверился на него Караваев.

– Сысоев всех срочно строит-строит.

Караваев схватил портупею.

– Какого черта?

– В третьей роте солдат застрелился-застрелился.

Fructus temporum

1989 год. Рок-фестиваль в Москве

В этом году в Москве впервые прошел фестиваль с участием популярных рок-групп – SkidRow, Cinderella, MotleyCrue, Scorpions, BonJovi, Оззи Осборна и "Парка Горького". В июне этого же года в столице впервые выступили легендарные PinkFloyd.

22.

Несколько дней воинскую часть № 32752 колыхала волна проверок и инспекций. Солдатский самострел в те годы был уже не редкостью, но для учебной части все же делом неординарным. Ведь курсантов учебки к оружию почти не подпускали, да и хранилось оно за бронированной дверью.