Учительница нежная моя

– Страуса. Так они сказали.

– И ты им поверил?

– Нет. Я сразу понял, что это не страус. Идем покажу.

Витя подвел Ярослава к потайному морозильнику, вмурованному в стену. Там он хранил краденые продукты. Туда же месяц назад сунул и то, что ужаснуло его месяц назад.

Лещенко с трудом отодрал примерзшие страницы «Красной звезды» от того бесформенного, что было внутри. Угловатый предмет, похожий на неправильной формы камень.

– Это тазобедренный сустав человека, – сказал повар. – Вернее, его кусок. Видишь здоровый полукруглый выступ? Это тазовая кость. А это головка бедренной кости. Рядом с ней – вертлужная впадина.

– Проклятье, – содрогнулся Ярослав.

– Это не все. Здесь в морозилке есть еще берцовая кость. И часть ноздри. Показать?

– Не надо.

– А безымянный палец?

Ярослава передернуло.

– И ты молчал?

– А что я мог сделать?

– Скармливал нам Баши-Заде, подлец.

– Тебе хорошо говорить! Они прибежали, как бесы. Глаза у обоих, как у хищников.

Ярослав перевел взгляд на угловатый кусок тазобедренного сустава, который когда-то был частью Баши-Заде. Он помогал ему ходить, сидеть, нагибаться, поворачиваться налево и кругом…

– Я хочу наказать этих сволочей. Поможешь?

Лещенко неуверенно комкал в руках свой колпак.

– Ты должен спрятать в свою морозилку еще и эту голову. И топор.

Повар неуверенно почесал голову.

– Боюсь.

– А не боишься, что я доложу, как ты кормил солдат человечиной? Знаешь, что тебе за это будет?

Лещенко жалобно хрюкнул.

– Ладно, – выдавил он через силу.

– И еще. Мне надо выбраться за пределы части. Кровь из носу.

– Как же ты это сделаешь?

– В помойном баке. Скажи, когда отсюда вывозят баки с отбросами?

– Где-то в 5.30.

– Везут сразу на армейскую свиноферму?

– Да.

– Я залезу в один из них.

– А если на КПП их проверят?

– Нырну.

Но нырять Ярославу не пришлось. Сонный дежурный по КПП молча открыл ворота, и ЗИЛ с громыхающими баками в кузове выкатил за пределы части. С медлительностью гусеницы повернул направо и, извергая в морозный воздух солярную гарь, потащился в сторону свинофермы. Там держали свиней для нужд учебной части.

Через десять минут ЗИЛ уже сворачивал к воротам, за которыми в нос шибал густой и едкий запах.

Свиновод, рядовой срочной службы Кулюбакин, здоровенный детина под два метра, немало подивился тяжести одного из баков. Крякнув, он с размаху бахнул его на цементный пол (Ярослав зажмурился от бурды, плюхнувшей ему в лицо). Покачав головой, Кулюбакин хмыкнул в усы: «Совсем солдатня зажралась, продукты центнерами выбрасывает. Ничего, вот на гражданку вернетесь, будете там лапу сосать».

Fructus temporum

12 Февраля (http://days.peoples.ru/0212/) 1990 (http://days.peoples.ru/year/1990/). Газета "Известия":

"Новинка – фарфоровый заварной чайник литровой емкости, снабженный специальным приспособлением, заменяющем ситечко… Внешне чайник напоминает утюг… И не только напоминает. Можно залить в чайник воду, опустить в неё кипятильник – и приступать к глажению".

28.

Роковой просчет Караваева заключался в промедлении. Шокированный ночными событиями, он на какое-то время оцепенел. К тому же пришлось успокаивать армянского партнера. Ачиян распсиховался и стал бурно рваться обратно в Ереван. Караваев еле сбил с него панику анекдотами, картами, коньяком. Оставил Ачияна в своем кабинете с бутылкой, а сам побежал искать Больных.

Но стонущий подполковник уже сам волокся по коридору штаба. Рожа в красных пятнах, рука болтается плетью. Комкая одни и те же слова, он загугнил, что упустил бойца. Да еще и топором по руке получил. Каким топором? Тем самым.

Караваев изменился в лице.

– Ты же клялся, что избавился от орудия убийства.

– Избавился-избавился. Поглубже в стекловату засунул-засунул. А он, вишь, сыскал-сыскал.

– Придурок.

– Наверно, перелом-перелом у меня, – хныкнул Больных.

Караваев еле сдержался, чтобы не сломать ему что-нибудь еще. Надо было срочно поймать этого Молчанова. Перехватить, арестовать. Или убить.

А если он уже в казарме? Значит, немедленно вытащить, отобрать улики и мешок на голову…

Нет, не годится. Слишком много шума. И потом, он наверняка все уже рассказал этой своей «учительнице». А кто она на самом деле? Вдруг журналистка? Или, еще хуже, из военной прокуратуры. А то и вообще из КГБ…