Учительница нежная моя

– Все, что вы с ним узнали про нелегальную торговлю оружием. Если Ярослава схватят, эту записку надо будет отдать следователю как можно скорее. Если нет – отдашь ее послезавтра в 7 утра.

– А как я узнаю, схватили его или нет?

– Я сообщу.

– А вторая записка?

– Её надо немедленно передать майору Караваеву.

Они расстались. Игорь глянул на часы. До отбоя оставалось 12 минут, надо было поспешать. Забирая вправо, он ускорил шаг.

Вот и полоса препятствий. Там в яме в укромном месте он прикопал банку сгущенки. Он давно собирался ее слопать, но в последние дни их из казармы по одиночке не пускали.

У самой полосы его настигли порывы хлесткого ветра. Подрагивал щит, завывали трубы лабиринта.

Рядом с ямой он огляделся. Ни души. Спрыгнул вниз, прополз немного и стал выковыривать банку. Земля подмерзла, ему пришлось потрудиться. Вскрыв банку ножом, он запрокинул голову.

Заглянув в жестянку, сам себе удивился. Оказалось, что одним глотком выдул больше половины. Вторым рывком опустошил ее всю. Вылизал пальцем все, что осталось на стенках и дне. Зашвырнул банку в темный зев, словно в пасть чудищу.

Вытерев руки носовым платком, он развернул записку, подсвечивая зажигалкой. В послании Ярослава следователю было сказано, что улики находятся у повара воинской части Виктора Лещенко, а в гостинице "У Берендея" находится один из фигурантов дела Роберт Ачиян, который проживает там под именем Петр Иванов.

На второй записке было крупно написано: КАРАВАЕВУ. Он развернул ее:

Майор, с 7 утра 27 января мне должны открыть выезд из города. В 7.05 у Дома пионеров жду такси с водителем, которое беспрепятственно выедет из Жесвинска. Водитель высадит меня там, где я ему скажу, после чего тут же уедет. Если со мной что-нибудь случится, вы и ваш подельник Больных будете немедленно арестованы.

Если вы выполните мои условия, наш уговор в силе. У вас будут ровно сутки на то, чтобы исчезнуть.

Прощайте, Ярослав Молчанов.

Игорю очень не хотелось ввязываться во все это. После "губы", да после побега приятеля из части это могло ему очень сильно навредить. Игорь понимал, что на каждого курсанта заведено досье, в которое педантично вносится всё: проступки, неосторожные слова, мнения сослуживцев, информация стукачей.

Поэтому Игорь развернул обе записки веером и поднес к ним мерцающий огонек зажигалки.

– Кочеров! Ты что там делаешь? Куришь, сволочь, в неположенном месте?

Голос капитана Зотова словно сказочно соткался из воздуха. Игорь мгновенно погасил зажигалку и спрятал записки в карман. Выпрыгнул из ямы. Облизнув на губах остатки сгущенки, с улыбкой вытянулся перед Зотовым.

– Еще улыбается он мне! Ты что здесь делаешь в неурочное время?

– Виноват, товарищ капитан. На КПП вызывали, девушка ко мне приехала.

– КПП в другой стороне, курсант. Если курил, убью! Что, курилок вам мало?

– Никак нет, не курил.

– А зажигалкой зачем клацал? А ну дыхни!

Игорь осторожно дунул Зотову в усы. Тот сморщился.

– Жрал, что ли?

– Так точно, товарищ капитан.

– Не наедаемся? Завтра пойдешь в наряд по столовой!

– Есть, товарищ капитан.

– Марш в роту.

– Есть.

Зотов начал зло выговаривать ему за сбежавшего Молчанова. Как будто это Игорь ему помог сбежать. Хотя Зотова понять можно. Сбежавший из его роты боец – крупнейшее ЧП. Начальство за такое и с говном смешать может.

Зотов наконец отлип и направился куда-то в сторону караулки. Лихорадочно изображал бурную деятельность.

Игорь повертел письма, раздумывая. Может, не судьба им быть спаленными? Вздохнув, он припустил в роту окольным путем, через плац. И, пробегая мимо штаба, сунул в дверь записку с надписью КАРАВАЕВУ. Кто первый найдет, тот пусть и передаст.

Самому подставляться под Караваева Игорю не хотелось. Он прекрасно понимал, что просто так тот не отпустит. Начнется: "Чья записка? Кто принес?"

Не-не-не, это вы уж как-нибудь сами. Без меня.

Fructus temporum

15 марта 1990. Выборы президента

1990 года на третьем внеочередном Съезде народных депутатовПредседатель Верховного Совета Михаил Горбачёв избран президентом. На этом посту он пробыл меньше двух лет, вплоть до распада СССР. Таким образом, Горбачёв оказался единственным президентом этой страны.

33.

Влажно сияющий УАЗ-469 нервно затормозил у гостиницы «У Берендея». Из задней двери вылез майор Караваев. Сосредоточенно похлопал руками в перчатках. Его колотило от мыслей, набегавших и тут же рассыпавшихся, словно пехота по пересеченной местности.

Он закурил, глубоко и жадно. Минуты две вдыхал и выдыхал дым сигарет «Winston». Наконец решил: «Пора».

– Эдик, я скоро, – бросил он водителю и устремился к гостинице.

В холле его встретила девушка в длинном сарафане.

– Я к Иванову в 12-ю, – бросил он и поспешил наверх.

Девушка хотела крикнуть, что Иванова там нет, но Караваев был уже далеко. Ощупывая пистолет, он постучал в дверь 12-го номера. Выждал и снова постучал. Прислушался.

В ухе звенела бестелесная тишина. Оглядевшись, Караваев вынул ключ от 12-го номера, который сделал по слепку. С гримасой усилия отпер шикарный номер.

Стол в хранил следы маленького пиршества и сильно пахло коньяком. Караваев молча съел виноградинку, подцепил ломтик буженины. Увидев на полу расколотую бутылку коньяка, он спустился в холл.

– Что ж вы так быстро убежали? – набросилась на него девушка. – Вашего Иванова нет.

– Как нет? Куда же он делся.