Самострел. Роман

– Пускай стрельнёт разок, ишь, как светится от радости! – прокомментировал кто-то из окруживших зевак.

– Не вводите человека в краску, – строго сказал Еремеич.

– Небось, не красна девица.

– Не торопите. Пускай всласть налюбуется. Когда ещё такая возможность выпадет?

– Может, первый и последний раз держит в руках?

– Так, винтовка тоже не девица, чего на неё любоваться. Пускай уже стрельнёт. хватит комара морить болотом!

Зеваки дружно расхохотались.

– Ладно вам скалиться! – оборвал зевак Еремеич и повернулся к Эльгинэру со словами:

– Не обращай внимания. Им насмехаться – хлебом не корми. Сами себя развлекают. Нашли весёлый цирк, охламоны?! – беззлобно окинул взглядом мужиков Еремеич.

– Пускай ещё подержится за ружьё-то, а опосля хотя бы в молоко метнёт пулю-дуру.

На последние слова Эльгинэр не стерпел, оглянулся на того, кто сказал, напрягая ноздри. Обидно стало парню, что он выставлен перед людьми полным неумехой. Несправедливо это. Вот бы лук ему в руки, показал бы острословам, на что способен охотник Эльгинэр, самый зоркий глаз в стойбище. Так всегда ему говорит дедушка Тарганэй. Самый мудрый человек из всех, кого знает Эльгинэр, и самый уважаемый. Но в руках у него сейчас не лук, а винчестер, о таком рассказывал дедушка Тарганэй, мечтая, чтобы у всех охотников на стойбище со временем появилось такое грозное и надёжное оружие. Винчестер, как огненная палка из той легенды, которую часто рассказывал дедушка Тарганэй.

Эльгинэр решительно передёрнул затвор. Пока наблюдал за другими стрелками, смекнул, как надо обращаться с этим винторезом.

– Ишь ты! – усмехнулся продавец.

– Эльгинэр твёрдо прижал приклад к плечу, уверенно прицелился, затаил дыхание и плавно нажал спусковой крючок. Сухо треснул выстрел. Мишенью служила плоская цветная жестянка из-под леденцов.

– Ну-ка, принеси! – продавец тронул за рукав одного из мальчишек, крутившихся рядом. Тот сбегал, принёс.

– Смотри-ка! – восторженно воскликнул удивлённый продавец, трогая указательным пальцем дырку в середине плоской жестяной коробки. – Ишь ты, каков стрелок! – он с восхищением поднял глаза на парня. Тот улыбался, показывая два ряда белых крепких зубов. – Охотишься-то чем? У тебя какое ружьё?

– У меня нет ружья! – замотал головой тот.

– Как нет? А что есть? – удивился продавец.

– Лук есть, стрелы, капканы, плашки, петли, – начал объяснять Эльгинэр.

Ещё больше удивился продавец, с интересом рассматривая молодого парня, вглядываясь в его слегка бронзовое от морозов и жары лицо.

– А из этого раньше доводилось стрелять, – продавец потряс в воздухе винтовкой.

– Нет. Из берданы да.

– Ты смотри-ка, ты смотри-ка. Экий самородок, экий зверобой бы из тебя вышел, кабы настоящее тебе ружьё-то иметь…

– Ты откуда же такой взялся?

– Оттуда, – парень махнул в сторону, противоположную посёлку.

– Из стойбища?

– Да.

Их разговор перебил, подошедший русский князь. До этого он наблюдал всю предыдущую сцену и тоже заинтересовался происходящим.

– Смотрите, – протянул князю пробитую жестянку продавец. – С первого выстрела в самую серединку. Вот глаз-алмаз. И что самое интересное, человек практически не имел до этого дела с нашими ружьями.

– Как так? – усомнился князь.

– Видно, может, если не врёт. А ты не обманываешь? – строго спросил он у Эльгинэра.

– Нет-нет! – опять замотал головой тот.

– Охотится с луком и стрелами. Вот так абориген так абориген.

– А я ему верю. По глазам видно, что парень бесхитростный, – проговорил князь, оглядывая молодого тунгуса и отмечая про себя видимую бедность этого человека, судя по его заношенной, не раз, видно, чиненой одежде… – Подай сюда, – попросил князь, протягивая руку к продавцу.

Тот протянул пробитую жестянку. Князь взял, внимательно посмотрел, перевёл взгляд на молодого тунгуса.

– Отличный выстрел! Утёр нос некоторым зверобоям, – князь с усмешкой кивнул на окруживших стрелков из числа покупателей. Только Эльгинэр по-прежнему скромно оставался в сторонке.

– Подойди ближе, – окликнул князь парня. Но тот, словно застыл на месте. Зная, что перед ним русский князь, о котором он был наслышан от соплеменников, Эльгинэр немного оробел.

– Да, иди же, не бойся. Вот дурень! – позвал продавец, которому становилось всё любопытнее возникшее внимание и видимая благосклонность князя к орочону.

Эльгинэр приблизился. Князь вынул из кармана кожаное портмоне, вынул золотую монетку и, раскрыв баночку, вложил в неё деньги. Плотно закрыл дырявой крышечкой.

– Это тебе, голубчик, на винчестер! Заслужил! Порадовал метким выстрелом, не имея абсолютно никакого опыта. Бери, – протянул баночку онемевшему от счастья Эльгинэру.

– Это мне?

– Тебе-тебе! Кому же ещё? Бери.

Все кругом от удивления рты раскрыли, но, будто опомнившись, захлопали в ладоши.

– Да, ладно вам смущать человека, – махнул рукой князь, показывая на будто онемевшего от подарка князя парня.

– Кланяйся добродетелю! – ткнули сзади в спину Эльгинэра.

– Ещё чего! – возразил князь, но парень, задыхаясь от радости, низко поклонился.

– Будет-будет поклоны бить, чудак лесной человек, – князь повертел в воздухе ладонью. На указательном пальце блеснул камешком массивный золотой перстень.

Лицо у Эльгинэра стало пунцовым от волнения.

– Ну, пошли, – по-дружески похлопал его по плечу торговец.

– Куда?