Самострел. Роман

– Что видишь? – спросил Анатолий, придвинув к себе кружку с горячим чаем.

– Какой-то не такой. Что-то случилось? Неприятности на службе? Так? Или что-то новенькое мне сообщить? Что? Переезд на новое место? Новый гарнизон? Паковать чемоданы? Ехать и дожидаться нового звания? Когда на майора представили? Ещё год назад. Бумажки ходят по инстанциям… Так? Нет? – она провела ладонью по голове мужа. Тот оставил горячую кружку и обнял жену за талию.

– И так, и не так, – наконец произнёс Анатолий и встал из-за стола. Отошёл к окну. Как бы машинально приоткрыл форточку.

– А как? – удивилась Марина и присела на его место. – Ты меня заинтриговал? – Она в ожидании смотрела на мужа, муж на неё. В груди Марина ощутила душевное томление.

– С командиром разговор был, – Анатолий сделал паузу.

– Да? И на какую тему? – заинтересовалась Марина.

– В общем, предлагают новое назначение. Перейти служить со стационара на мобильный вид вооружения. Какого, сказать пока не могу.

– Что значит, мобильный вид? – удивилась Марина. – Это значит, что будут частые командировки, полигоны-стрельбы?

– Нет, не совсем то, о чём ты подумала. Слушай спокойно.

– Слушаю.

– Сейчас ведь нет командировок?

– Нет.

– А полигоны-стрельбы, как ты говоришь, есть, так?

– Так.

– А чем я командую?

– Ракетными установками.

– На чём они установлены?

– На машинах-тягачах.

– Мобильный вид тяги?

– Да! Мобильный.

– Аналогичный вид предлагается и на новом месте службы.

– Конкретно ничего, что ли не сказали?

Анатолий ответил не сразу. Подумав, сказал:

– Ладно, режима секретности здесь нет, но говорю только тебе. Бэжээрка.

– Что?

– Боевой железнодорожный ракетный комплекс.

– Связано с железной дорогой. Ну, уже хорошо, что не в степях, – произнесла Марина.

– Должность подполковничья, – добавил Анатолий, посмотрев на жену.

– Как? Но ещё майор неизвестно где!

– Ошибаешься. Известно.

– Где?

– Утром пришёл приказ.

– И ты молчишь?

В ответ Анатолий молча прошёл в прихожую, на несколько секунд задержался у вешалки. Вернулся на кухню. Протянул Марине новенькие майорские погоны.

– Держи! – сказал он и рассмеялся. – Потому и раньше вернулся. Успел в военторг забежать.

– Значит, проколотое колесо не такая и плохая примета?! – обрадовалась Марина, прижимаясь к мужу.

– Типа того, – согласился тот.

– Даже не знаю, и радость и грусть одновременно! – призналась Марина, бережно гладя звёздочку на погоне. – Боюсь спросить, едем далеко? В какие края? Какой округ?

– Восточный.

– В Сибирь или на Дальний Восток?

– Скорее всего, именно Сибирь…

– А приезд проверяющего как-то связан с этим?

– Нет. Просто совпадение…

* * *

Выбирая профессию военного, Анатолий долго раздумывал. Стать военным он решил в классе седьмом-восьмом, но ближе к выпуску надо было выбирать, по какой специальности идти? В какое военное училище?.. Вопрос хороший. Это было необычное время. Конец столетия и самый конец тысячелетия. В целом престиж военного человека, человека в погонах упал ниже некуда. И потому решение поступать в военное училище родные и знакомые восприняли неоднозначно.

– С поплавком не утонешь, – рассуждал живший по-соседству дед, завзятый старый рыбак, когда узнавал о том, что кому-то из их посёлка удалось поступить в институт. Упоминая поплавок, старик имел ввиду ромбика, получаемый вместе с дипломом выпускником высшего учебного заведения. Сколько Анатолий себя помнил, этот дед всегда столярничал в своём палисаднике, где у него вдоль стены дома был устроен самодельный верстачок. На нём дед что-то постоянно выстругивал, примеривал. Штаны всегда припорошены опилками, а под ногами хрустела высохшая стружка. Время от времени он собирал её пригоршнями в ведро и уносил на растопку в баню.

Сравнение знака о получении высшего образования с поплавком очень даже понятно. Высшее образование в Советском Союзе считалось немалым достижением в жизни человека. Молодого человека. И немолодого тоже. Не зря в стране существовала заочная форма образования, по которой в вузах обучались люди более старшего, нежели выпускники средних школ, возраста.

Имея высшее, следует подчеркнуть, бесплатное и качественное образование, можно было рассчитывать на серьёзную должность, не говоря о том, что все выпускники распределялись по направлению, всех гарантированно ожидало рабочее место, какое-никакое жильё. Могли устроиться в жизни и не по специальности. Попасть в органы власти, кроме того, комсомольские, для разбега, или партийные структуры. Работники райкомов КПСС, ВЛКСМ, сотрудники райисполкомов – все сплошь имели высшее образование. Иногда, не важно какое, но чаще – желательно гуманитарной направленности. То же самое можно сказать и о кадровом составе органов МВД и КГБ. И в первом, и во втором ведомстве редко кто имел за плечами, например, школу милиции, хоть среднюю, хоть высшую или высшую школу КГБ, которая вообще была единственной на весь Советский Союз – в Москве. Сплошь и рядом милиционерами служили выпускники обычных институтов, от педагогического до политехнического, железнодорожного, сельскохозяйственного, за исключением, может быть, только медицинского.

В городе, где жил Анатолий, лидером по обеспечению кадрами во всё и вся считался педагогический институт, в частности, историко-филологический факультет, который готовил учителей истории и обществоведения русского языка и литературы по-другому. Преимуществом, разумеется, пользовались ребята. Почему не девчата? Из тех соображений, что последние имеют естественное свойство после замужества уходить в декретный отпуск, а после его завершения, выйдя на работу, часто бывать на больничных листах по уходу за ребёнком, поскольку любой маленький ребёнок имеет свойство заболевать. Словом, сопли и кашель. Дело обычное, дело житейское и всем понятное.

Причина извечной хронической нехватки мужчин-педагогов объясняется легко и просто. Большинство ребят-выпускников, получив диплом, банально не доходят до школьного порога. И, как говорил сосед Анатолия, старый рыбак, поплавок и без школьных уроков этим ребятам утонуть не давал. Одним словом, если имелся ромбик на груди, то всё остальное как бы само собою и прикладывалось…