Три Светланы

В 1952 году после традиционного парада в Тушино, посвященного Дню Военно-воздушного флота, Политбюро в полном составе отправилось в Кунцево, на дачу Сталина. Отец распорядился, чтобы на банкете был и его сын – вождю понравился парад. Василия привезли пьяным. Ситуацию усугубил Главнокомандующий военно-воздушными силами страны П.Ф. Жигарев, сказав, что Василий часто злоупотребляет спиртным. Василию напомнили, что накануне во время первомайского парада на Красной площади по его вине разбился бомбардировщик: крушение произошло из-за непогоды при посадке, и командующий парадом должен был отменить полеты. В ответ Василий оскорбил Жигарева, и это, по всей видимости, было последней каплей терпения Сталина. После этого Василия сняли с должности. Чтобы смягчить последствия, Сталин отправил сына учиться в Военную академию Генерального штаба, но Василий интереса к учебе не проявлял, на занятия не ходил.

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба генерал-лейтенанта Василия Сталина, если бы не смерть отца в марте 1953 года. Уход из жизни главы государства, державшего в своих руках полмира и оставившего после себя высокоиндустриальную, вооруженную самым совершенным оружием державу, сказался на судьбе не только сына, но и всего народа. Василий считал, что отца убили и обвинял в этом его ближайшее окружение. Он даже грозился рассказать правду иностранным корреспондентам. Обратившись в китайское посольство с информацией о том, что его отца отравили и с просьбой о выезде в Пекин, Василий Сталин подписал себе приговор.

В апреле 1953 года Василия арестовали, обвинив в клеветнических заявлениях, направленных на дискредитацию руководителей партии, в измене Родине и растрате государственных денег. Кроме того, в ходе следствия всплыли факты злоупотребления служебным положением, рукоприкладства, интриг, в результате которых погибли люди. Были арестованы также люди из ближайшего окружения Василия. Хотя во время следствия с Василием обходились корректно, он дал признательные показания по всем, даже самым нелепым пунктам обвинения. Признавался даже в том, чего не было! После расстрела Берии Василий надеялся, что его освободят, но Хрущев и Маленков решили, что сын Сталина опасен для них как с Берией, так и без него. Василия Сталина осудили на 8 лет и по специальному распоряжению Президиума Верховного Совета СССР направили в печально известный Владимирский централ – одну из самых строгих тюрем в стране. В тюрьме Василия попеременно навещали все три жены. Как ни парадоксально, но годы, проведенные в заключении, скорее всего, продлили Василию жизнь. Там он не пил…

После досрочного освобождения Василию по решению ЦК КПСС дали квартиру на Фрунзенской набережной в Москве, определили пенсию и разрешили носить генеральский мундир. Кроме того, он получил солидную денежную компенсацию и бесплатную путевку в Кисловодск. Василий, однако, ожидал официальных извинений, но их не последовало. И тогда в Кисловодске вместо минеральной воды он вновь начал пить водку… О его поведении на курорте стало известно в Москве. Василия вызвал в Кремль Ворошилов. Климент Ефремович ругал Василия, Василий ругал всех и в конце разговора просил устроить на работу. Ворошилов обещал помочь. Не дождавшись, Василий снова обратился в посольство Китая с просьбой разрешить ему переезд в эту страну в целях лечения. По другим сведениям, в посольстве Василий якобы сделал «клеветническое заявление антисоветского характера». Его вновь арестовали «за продолжение антисоветской деятельности» и отправили в Лефортовскую тюрьму «для отбытия оставшейся части наказания».

Через год Василий был освобожден, но жить в Москве и в Грузии ему запретили, определив местом дальнейшего проживания город Казань. В ссылку Василий отправился уже с новой, четвертой женой – Марией Нусберг (Шеваргиной) и ее двумя дочерями.

С Марией Василий познакомился в Москве в институте Вишневского, куда Василия Сталина, страдавшего язвой желудка и болезнью печени, поместили на лечение после освобождения из тюрьмы в 1960 году. Лежал он в отдельной палате. Марию приставили к нему сиделкой. Узнав, кто ее пациент, что он реабилитирован и вновь получает пенсию генерал-лейтенанта, она стала ухаживать за ним с удвоенной энергией. По другой информации, Нусберг появилась возле импульсивного и способного на самые неожиданные выходки сына вождя народов не случайно. Хрущев и его команда побаивались Василия, открыто обвинявшего их в убийстве отца. И якобы для контроля КГБ приставил к нему симпатичную медсестру, с которой, как и следовало ожидать, завязался роман.

В Казани от Василия Сталина потребовали поменять фамилию на Джугашвили. Василий согласился при условии официальной регистрации его брака с Марией и удочерения ее детей. Мария дополнительно выторговала квартиру в Москве и машину и через некоторое время уехала в столицу. В Казани Василий жил в однокомнатной квартире на последнем этаже пятиэтажного блочного дома, пользовался льготами генерала в отставке. Здесь же его застала весть о выносе из Мавзолея 31 октября 1961 года тела И.В. Сталина.

Василий Иосифович Сталин (Джугашвили) скончался 19 марта 1962 года и был похоронен на Арском кладбище в Казани. По заключению врачей, от отравления алкоголем. На его похороны, неожиданно для близких, пришло много народу. Были среди них военные летчики, спортсмены, люди старшего поколения, жители Казани. Присутствовал и секретарь горкома партии, которого такое большое количество прощающихся привело в смятение. Капитолина Васильева, его третья жена, присутствовавшая на его похоронах, позднее поставила под сомнение версию отравления алкоголем и сказала, что вскрытия не было. Через сорок лет тело Василия Иосифовича Джугашвили было перезахоронено на Троекуровском кладбище в Москве, рядом с последней женой Марией.

30 сентября 1999 года, изучив судебные и следственные материалы, Главная военная прокуратура отменила приговор Военной коллегии Верховного суда СССР и сняла с Василия Сталина все политические обвинения.

Атмосфера секретности жизни и смерти Василия Сталина породила многочисленные легенды о нем. Они относятся даже к его рождению. Согласно одной из них, Василий родился в Сибири, в Туруханском крае, где его мать была учительницей, а отец – И.В. Сталин – отбывал ссылку. В конце 20-х годов маршал С. М. Буденный, находясь в инспекционной поездке в Иркутске, в приватном разговоре с первым секретарем Восточносибирского крайкома ВКП(б) узнал от последнего, что ему «досаждает» одна сельская учительница требованиями назначить ей пособие на содержание ребенка, рожденного ею от Сталина. Буденный якобы попросил пригласить эту учительницу вместе с одиннадцатилетним сыном, которого он после переговоров с нею и «прихватил» с собою в Москву, устроив таким обрйазом сюрприз вождю. Об этом сыне Сталин мог и не знать. Сталин принял мальчика в свою семью, будучи женатым на Надежде Аллилуевой. Может, этот «сюрприз» и отразился на отношениях супругов.

Другие варианты легенд сообщают, что Василий – не родной сын Сталина. Василий – сын героя гражданской войны Александра Пархоменко. Сталин усыновил Василия, когда ему было три года. Усыновил его после гибели Пархоменко в 1921 году.

Очень устойчивой легендой в конце 1950-х годов было исчезновение Василия Сталина после разоблачения культа личности И.В. Сталина. Василий, якобы, все-таки уехал в Китай, служил там в китайской армии и стал одним из больших авиационных командиров Военно-воздушных сил Китая.

Василий Сталин был, безусловно, очень колоритной и харизматичной личностью. Наверное, главной чертой его характера можно назвать сумасбродную вседозволенность. Да и как иначе мог вести себя отпрыск всемогущего папы, косившего направо и налево сперва своих врагов, а затем – своих друзей, чтобы внушить страх, укрепить власть и единолично править огромной страной! Немаловажную роль в поступках Василия сыграла специфика его профессии, связанная с постоянным риском, большим напряжением сил и воли, требующих регулярного разряжения. Неспроста говорят: «Там, где кончается дисциплина, начинается авиация!»

Вспомним кумира предвоенных лет – Валерия Чкалова, дерзкого и отважного летчика. Совершал рискованные полеты, за что получал взыскания и неоднократно отстранялся от полетов. Однажды даже пролетел под мостом. Имел серьезные проблемы с дисциплиной, которые оканчивались крупными неприятностями. Был даже осужден военным трибуналом к одному году лишения свободы за драку в пьяном виде. Совершил аварию, был обвинен в воздушном лихачестве и многочисленных нарушениях дисциплины. Приговором военного трибунала был осужден к одному году лишения свободы, а также был уволен из Красной Армии. Вмешался Ворошилов, наказание было заменено на условное и «воздушный хулиган» был освобожден из тюрьмы.

Восстановив воинское звание, Чкалов работал в московском Научно-исследовательском институте ВВС. Совершил более 800 испытательных полетов, освоив технику пилотирования 30 типов самолетов. За перелет Москва – Дальний Восток был удостоен звания Героя Советского Союза. Сталин лично приехал на Щелковский аэродром близ Москвы встречать возвратившийся самолет. За беспосадочный перелет через Арктику в США был награжден орденом Красного Знамени. Валерий Чкалов был избран депутатом Совета Национальностей Верховного Совета. Родной поселок был переименован в Чкаловск. Сталин предложил Чкалову занять должность Наркома НКВД, но он отказался и продолжал заниматься летной испытательной работой.

Один и тот же человек! Василию Сталину было с кого брать пример. Вряд ли иначе могла сложиться жизнь сына «великого вождя». И дело тут не в его личных качествах – они могли быть лучше или хуже. Главное – он оказался заложником времени и своей фамилии. До конца жизни ему было суждено оставаться сыном Сталина.

Глава вторая. Хозяйка Кремлевских коридоров

Из всех детей И.В. Сталина, наверное, наиболее насыщенной событиями, официальными и гражданскими браками, сменой места жительства, слухами и легендами была жизнь его дочери Светланы Аллилуевой.

Отец называл ее в детстве чаще всего Сетанкой, или хозяйкой. Она действительно была хозяйкой в кремлевской квартире после смерти матери, где допоздна ожидала отца после заседаний правительства. Нередко она по-хозяйски вела за собой через тусклые коридоры Кремля все Политбюро обедать или смотреть новый фильм, который после просмотра получал «добро» в кинопрокат по всей стране. В детские годы Светланы, особенно после смерти жены, Сталин был, или по крайней мере, старался быть, любящим и заботливым отцом. Между ним и дочерью установилась такая форма взаимоотношений, когда дочь писала ему в шуточной форме «приказы», а он в ответе докладывал ей об их исполнении, ласково называя «хозяйкой». Она ставила на письмах «резолюцию» и если же сердилась на отца, то грозила пожаловаться на него повару, на что отец отвечал ей: «Пожалей меня. Если ты скажешь повару, то я совсем пропал».

Совершенно иного характера письма матери к дочери. Чаще всего их тон, сама манера общения были слишком «деловые» и черствые для малолетней девочки. Не чувствовалось материнской любви и нежности, привычных для нормального человеческого общения ласковых слов матери к своему ребенку. Надежда Сергеевна была очень занятой женщиной – училась в Промышленной академии, работала в редакции журнала и не имела достаточно много времени для детей, да и вообще в те годы быть слишком «привязанной» к семье, к ребенку считалось проявлением мещанства. Зато она сумела организовать домашнее воспитание и образование детей и строго следила за этим. У нее был дар изыскивать талантливых педагогов, и со временем в семье создалась прекрасно функционирующая образовательная машина, запущенная ее умелой рукой. В шестилетнем возрасте Светлана умела читать и писать по-русски и по-немецки, знала нотную грамоту и играла на фортепьяно.

Большую роль в воспитании Светланы сыграла ее няня Александра Андреевна – Сашенька или «бабуся», как называли ее близкие. Простая деревенская девчушка из Рязанской губернии попала в Петербург, в услужение к помещице Марии Александровне Бер – родственнице А.С. Пушкина. Тетка Сашеньки, по чьей протекции она была взята в дом Бер, вынянчила правнуков великого поэта. Затем няня долгое время провела в семье Николая Николаевича Евреинова – известного театроведа и режиссера, чьей волею в XX веке преобразился мировой театр. Его мать происходила из старинного французского дворянского рода. Когда семья Евреинова эмигрировала в Париж, няню настойчиво звали с собой, но она отказалась. За время пребывания в Петербурге в горничных, в поварихах, в экономках и, наконец, няней Александра Андреевна превратилась в вышколенную столичную служанку. Либеральные интеллигентные хозяйки научили ее не только красиво одеваться и хорошо причесываться. Ее также приучили к культуре, научили читать книги, ей открыли мир великой русской литературы. «Бабуся» была первой учительницей Светланы: научила ее читать и считать, читала русские народные сказки, пела русские народные песни, романсы, частушки. Позже она нянчила и обучала детей самой Светланы. Все знали и уважали «бабусю», и она считалась членом семьи. Переехав в Москву, которую она презирала, Александра Андреевна до конца жизни тосковала по Петербургу, которого не могла разлюбить. После смерти ее похоронили рядом с Надеждой Аллилуевой на Новодевичьем кладбище. В такой чести было отказано даже сыну Сталина – Василию.

Когда началась война, семья эвакуировалась в Куйбышев. Сталин даже в самые критические дни оставался в Москве. Для детей московской элиты в эвакуации организовали специальную школу. Местные учителя после нескольких уроков отказывались идти в классы: знатные детки, собранные вместе, являли собой ужасающее зрелище! В конце октября Светлана поехала в Москву навестить отца и рассказала о школе, не предполагая, какая будет на это реакция. Сталин очень рассердился: «Как? Специальную школу?» – он пришел в ярость. «Ах вы!» – он искал слова поприличнее, – «Ах вы, каста проклятая! Ишь, правительство, москвичи приехали, школу им отдельную подавай! Власик – подлец, это все его рук дело!…»

В ту первую военную зиму на Светлану обрушилось открытие, которое заставило ее изменить отношение к отцу. Случайно в одном английском издании она наткнулась на статью, в которой, как давно известный факт, упоминалось, что «… жена Сталина, Надежда Сергеевна Аллилуева, покончила с собой в ноябре 1932 года». Светлана была потрясена, она не верила своим глазам. Она бросилась с расспросами к няне, упрекая, почему от нее это скрывали: согласно принятой в семье версии, мать Светланы умерла от аппендицита. Бедной «бабусе» пришлось подробно рассказывать, как это на самом деле произошло.

После ноябрьской демонстрации на Красной площади собрались, как обычно, на квартире у Ворошилова. После нескольких тостов кто-то предложил выпить за Лаврентия Берию. Надежда Сергеевна свою рюмку не подняла. Не потому, что недолюбливала Берию – она вообще плохо переносила алкоголь. Сталин громко сказал ей через стол: «Эй, ты! Пей!» Надежда Сергеевна встала и крикнула в лицо мужу: «Я тебе – не Эй!» И покинула банкет. В ту же ночь в кремлевской квартире она выстрелила себе в голову из подаренного ей родственником маленького браунинга. Сталин, якобы, после банкета отправился ночевать на дачу.

Согласно другой легенде, во время банкета Сталин бросал в жену шкорками от мандаринов. Ему даже приписывали еще бо?льшую грубость по отношению к жене: взяв из коробки любимую папиросу «Герцеговина Флор», он вытряхнул табак на ладонь, размял его и засунул в трубку, а пустую папиросную гильзу бросил в жену. Как бы там ни было, Сталин прилюдно обидел Надежду Сергеевну.

Существует и совсем банальная причина самоубийства: у Надежды Сергеевны была тяжелая болезнь мозга. Она даже ездила лечиться в Дюссельдорф, где тогда жила семья ее брата. Непростые отношения с мужем, безусловно, сыграли свою роль. Но страшней всего для нее были чудовищные головные боли, способные довести до самоубийства…

Было бы глупо считать, что инцидент на банкете, пусть даже и в присутствии высших партийных и военных чинов, послужил причиной для Надежды Сергеевны уйти из жизни. Скорее, инцидент был последней каплей терпения, а причина крылась в чем-то другом, намного серьезном.

Сталин был потрясен случившимся и говорил, что ему самому не хочется больше жить. В то же время он был достаточно умен, чтобы понимать, что самоубийца своим поступком мог намереваться кого-то наказать, доказать свою правоту. Поэтому Сталин считал, что для него – это удар в спину, но не понимал, за что его наказали.

Родственники Надежды Сергеевны заявляли, что незадолго до трагедии она написала письмо, адресованное своим родителям, и передала его им на хранение. После смерти письмо было прочитано. Оно было полно обвинений и упреков в адрес мужа… После окончания Промышленной академии Надежда Сергеевна якобы собиралась развестись и вместе с детьми переехать в Ленинград. Наверняка, письмо попало в руки Сталина, и он мог посчитать его не просто личным письмом – для него это письмо могло быть отчасти политическим. И, прочитав его, Сталин мог думать, что Надежда Сергеевна только для видимости была рядом с ним, а на самом деле шла где-то рядом с оппозицией тех лет.

Известие об истинной причине смерти матери, подробности происшедшего накануне инцидента, слухи вокруг имени отца не могли не заставить Светлану начать думать о том, о чем она никогда раньше и подумать не смела: а так ли уж всегда бывает прав ее отец? Но думать так тогда, в то время, было бы кощунством, потому что в глазах всех, кто ее окружал, имя отца было соединено с волей к победе, с надеждой на победу и на окончание войны.

В ту же зиму Светлана познакомилась с человеком, из-за которого надолго испортились ее отношения с отцом. Летом 1942 года семья уже возвратилась в Москву, и Светлана пошла в десятый класс. На даче Василия она познакомилась с Алексеем Яковлевичем Каплером. К тому времени Каплер был уже известным кинодраматургом, лауреатом Сталинской премии, преподавал во ВГИКе. В годы войны он был военным корреспондентом. Позже Каплер станет бессменным ведущим популярной программы «Кинопанорама».

Светлане было только 16 лет, а Каплеру – 39. У него уже был расторгнутый брак с актрисой Татьяной Тарновской из знаменитого украинского дворянского рода. Для заключения брака Каплеру пришлось тогда креститься! У Каплера был дар легкого непринужденного общения. Он был дружелюбен, весел, приглашал на закрытые кинопросмотры с мировыми кинозвездами, давал читать «взрослые» книги. Их потянуло друг к другу, неудержимо. Они вместе ходили в холодную военную Третьяковку, в театры, в кино. Просто ходили по улицам темной заснеженной военной Москвы, и все никак не могли наговориться… А за ними поодаль шествовал ее «дядька» – прикрепленный сотрудник НКВД, совершенно обескураженный сложившейся ситуацией. Для десятиклассницы Каплер был тогда самым умным, самым добрым и прекрасным человеком. От него шли свет и очарование знаний. Он раскрывал ей мир искусства – незнакомый, неизведанный и не переставал удивляться ей: ему казалось необыкновенным, что она все понимает, слушает, впитывает его слова, и что они находят отзвук…

На свой день рождения Светлана пригласила Каплера в пустую конспиративную квартиру Василия. Они чувствовали, что тучи над ними сгущаются и что встречаются в последний раз. «Дядька» сидел в соседней комнате, ужасно испуганный и содрогавшийся от мысли, что теперь ему будет…

На следующее утро неожиданно домой приехал Сталин, что было совершенно необычно. Он сказал, что ему все известно, отобрал письма Каплера и объявил, что Каплер – английский шпион и арестован. Когда Светлана, вновь обретя дар речи, сказала, что любит его, Сталин в присутствии няни ударил дочь по щекам и обругал ее матом. После пощечин Сталин, на удивление, успокоился и произнес то, что сразило Светлану наповал: «Ты бы посмотрела на себя: кому ты нужна?! У него кругом бабы, дура!» Позже, почитав письма Каплера, он сказал: «Писатель! … Не умеет толком писать по-русски! Уж не могла себе русского найти!» То, что Каплер – еврей, раздражало его, кажется, больше всего… С этого дня отец и дочь стали чужими надолго. Каплера сослали на пять лет в Воркуту, где он работал в театре. Отсидев, он без разрешения заехал в Москву, и ему добавили еще пять лет. На этот раз его отправили в лагеря под Интой, в шахты, за ослушание.

Окончив школу и получив аттестат, Светлана решилась, наконец, позвонить отцу. На даче, показав отличный аттестат, Светлана сказала, что хочет поступить на филологический в МГУ. Сталин не одобрил выбор: «В литераторы хочешь, так и тянет тебя в эту богему!» – выговаривал он дочери. Отец настоял на поступлении Светланы на исторический факультет МГУ. После его окончания ее стремление к филологии было, наконец, оценено отцом, получило его поддержку, и в итоге она поступила в аспирантуру Академии общественных наук при ЦК КПСС, после окончания которой ей была присвоена ученая степень кандидата филологических наук.

Студенткой Светлана вышла замуж за Григория Морозова, сына коммерческого директора парфюмерной фабрики в Москве. Григорий учился в одном классе с ее братом Василием. Затем поступил в только что открытый престижный МГИМО. Он бывал в их доме, и было вполне естественным ее увлечение красивым, способным и интеллигентным молодым человеком. Сталин смирился с выбором Светланы, хотя его не устраивало, что зять – еврей, и он настоял на том, чтобы муж дочери не появлялся у него в доме. Сталин дал квартиру в Москве, помогал деньгами. И лишь одного он их лишил – своего радушия, любви, человеческого отношения. Он ни разу не встретился с Григорием, и твердо сказал, что этого не будет. «Слишком он расчетлив, твой молодой человек, – говорил он дочери. – Смотри-ка, на фронте ведь страшно, там стреляют, – а он, видишь, в тылу окопался…»

От этого брака родился сын, которого назвали Иосифом. Через три года брак распался. Удивительно, как чутко реагировало сталинское окружение на изменения в родственных отношениях вождя. Буквально сразу последовала серия разводов на национальной почве.

После развода с Морозовым Сталин стал несколько мягче со Светланой, но ненадолго. Видимо, она его разочаровывала – из нее получалось совсем не то, чего бы ему хотелось. Но к ее сыну он относился с нежностью.

Второй брак Светланы с сыном Жданова – Юрием, которого Сталин очень уважал, был без особой любви, без особой привязанности, скорее, по здравому размышлению. Светлане казалось, что уйдя в другой дом, она вырвется из унылости своей квартиры, обретет доступ к интересным людям – у Ждановых часто встречалась молодежь, университетские друзья. Сталин был против переезда к мужу. «Там слишком много баб, – говорил он Светлане. – Они тебя съедят!» На даче в Кунцево надстраивался второй этаж, и Сталин предлагал поселиться там. Совсем скоро Светлана убедилась в правдивости отца. В доме Ждановых царствовала вдова, Зинаида Александровна, воплощавшая в себе соединение ханжества с мещанским невежеством. Сын был в полном ее подчинении и шел в русле ее вкусов, привычек, суждений. Светлане, с ее вольным воспитанием, вскоре стало нечем дышать. Она пыталась переселить к себе няню – единственного родного и близкого ей человека, но ей было заявлено, что «некультурной старухе совершенно нечего здесь делать, она только будет портить маленького Осю» – сына Светланы Иосифа. Муж дома бывал мало, с работы приходил поздно. У него были свои заботы и дела, и при врожденной сухости натуры он вообще не обращал внимания на состояние духа и печали жены. Светлана с болью сознавала неудачу и второго брака. После рождения крошечной, слабенькой девочки, совершенно измученная болезнью и одиночеством, она покинула ненавистный дом.

Сталин не возражал против ухода Светланы от Жданова, но разводом он был недоволен, это было ему не по сердцу…

Последний раз Светлана виделась с отцом в день его семидесятитрехлетия, 21 декабря 1952 года, на Ближней даче в Кунцево. После застолья он подошел к дочери и дал ей деньги в пакете. Он делал это регулярно после того, как было отменено бесплатное содержание семей Политбюро. И каждый раз просил передать отдельный пакет для дочери Якова. В ту последнюю для него зиму он многое сделал для Светланы: сразу после развода она получила квартиру; велел отказаться от служебной машины и дал деньги на приобретение своей.

2 марта 1953 года Светлану привезли к отцу на дачу, когда он был уже в бессознательном состоянии. Как ни странно, но в дни прощания с отцом она любила его сильнее и нежнее, чем за всю свою жизнь. Такого сильного наплыва чувств, столь противоречивых и столь сильных, она не испытывала ни раньше, ни после. В тот момент Светлана чувствовала, что она никуда негодная дочь, что она никогда не была хорошей дочерью, что жила в доме как чужой человек и ничем не помогала этой одинокой душе, этому старому, больному, всеми отринутому и одинокому на своем Олимпе человеку, который все-таки был ее отцом, который любил ее, – как умел и как мог, – и которому она была обязана не одним лишь злом, но и добром…

Смерть отца, безусловно, внесла коррективы во всю последующую жизнь Светланы. Изменения, происшедшие в советском обществе после разоблачения культа личности Сталина, существенно изменили и внутренний мир Светланы, что отразилось на ее поведении. Сконцентрироваться на каком-либо виде деятельности ей не удавалось. Какое-то короткое время она работала в Литературном институте. Вероятно, работа удовлетворения не приносила. Зато существенно изменилось отношение к ней со стороны многих знавших ее людей, причем от заискивания до вражды, от бывших симпатий до отчуждения и просто от хороших отношений до непредсказуемых последствий.

Обращение Светланы к религии, по всей видимости, явилось отражением происходящих в ее сознании изменений в оценке нравственных ценностей. Глубоко разочаровавшись всем своим окружением, да и самой собой тоже, она единственным поверенным для себя, единственной моральной поддержкой видела в то время бога. Светлана крестилась в Москве, в церкви Ризоположения Господня.

Пожалуй, самым насыщенным событиями явился гражданский брак Светланы с индийцем Браджешем Сингхом. Она не поступилась своими принципами, добиваясь признания их отношений, поступала так, как считала правильным и нужным для себя и для мужа, и поэтому, наверное, их отношения были самыми близкими, самыми искренними, но в то же время самыми непродолжительными – их связь оборвалась через полтора года.

В те дни хрущевского либерализма в загородной правительственной больнице в Кунцево можно было увидеть иностранцев со всего света, – конечно, только коммунистов или особо выдающихся «борцов за мир во всем мире». Светлана, после удаления миндалин, в больничном халате и с повязкой на горле, прохаживаясь по больничному коридору, обратила внимание на невысокого седовласого мужчину в очках, разговаривающего по-английски с девушкой из Канады, по-французски – с молодым итальянцем, по-русски, помогая себе пальцами, – с медсестрой. Вскоре она узнала, что незнакомец был коммунистом из Индии. Светлану заинтересовал индиец, прежде всего, как специалиста-филолога: в России всегда существовал интерес к индийской культуре, философии, литературе. Этот интерес в немалой степени культивировался благодаря индийскому лидеру Джавахарлалу Неру – яркой, деятельной личности, одному из выдающихся политиков мира, чей визит в СССР в 1955 году был огромным событием.

Светлана не сразу решилась заговорить с индийцем. Она даже заранее написала несколько вопросов по-английски о «Движении неприсоединения», одним из организаторов которого был Неру, но когда подошла к нему и спросила, – «Вы, кажется, из Индии?» Сингх в ответ улыбнулся. – Она совсем позабыла про свою шпаргалку, и они проговорили сразу более часу, как будто продолжили начатый недавно разговор. Правда, Сингх сперва спросил, какую организацию она представляет, уже привыкнув, что в стране все разговаривают с ним только от лица коллектива. Услышав, что Светлана «сама по себе», он просиял. С ним было свободно и легко с самого начала.

Сингх был сыном богатого раджи, принадлежал к семье, знавшей Ганди, Неру и других известных людей Индии. Он получил хорошее европейское образование, много лет жил в Англии, Германии, Франции, Австрии. Там он приобщился к европейским социальным учениям. Но главным содержанием его мировоззрения была не марксистская классовая борьба, а борьба за независимость Индии. Из первых же слов Сингха Светлана могла заключить, что ни для какой «великой цели» он не убьет не только человека, но и мухи.

В СССР он попал впервые: каждая компартия получает известное число приглашений из Москвы для лечения и отдыха. Предложили и ему, и он решил воспользоваться случаем отдохнуть, подлечиться и посмотреть «коммунистическую Мекку» – Москву. Сингх был неизлечимо болен. Более двадцати лет хронический бронхит, полученный в Англии и эмфиземы привели его легкие в безнадежное состояние. Как все индийцы, он был терпелив, не жаловался, не боялся смерти и говорил о своей болезни с юмором, обращая все в шутку. Он фактически уже не работал для партии и желал теперь только тихо дожить жизнь, зарабатывая переводами где-нибудь в Польше, Германии или Югославии – у него везде были друзья.

Когда Сингх узнал, что Светлана – дочь Сталина, он не выказал большого удивления и не задавал никаких вопросов о Сталине. Он не принадлежал ни к числу его почитателей, ни к тем, для кого Советский Союз воплощал идеал справедливости на земле. Ему было лишь интересно, что неожиданно он встретил в Москве человека, независящего ни от каких организаций и разговаривающего с ним по-английски и по-человечески.