Крыса в платье

Крыса в платье
Юрий Шелков

Тот неловкий момент, когда обычный человек в необычной ситуации остается обычным человеком. Внутренний мир, расчлененка и алкоголь – присутствуют.

Крыса в платье

Юрий Шелков

© Юрий Шелков, 2018

ISBN 978-5-4493-5143-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Ну, суки…, – выдохнул я, поднял пистолет и выстрелил себе в лицо.

Все началось, пожалуй, весной тринадцатого года. Около трех месяцев назад мне исполнилось тридцать, я второй год пытался найти более-менее постоянную работу и уже достаточно часто задумывался о том, что, по всей видимости, я совсем не уникальный, и таких вот, как я, «непризнанных гениев» – тринадцать на дюжину. Справедливости ради стоит уточнить, что подобного рода мысли я всеми силами старался от себя гнать, но отсутствие перспектив, как известно, гнетет и топит человека в депрессии.

У меня не было даже этой отдушины. В бытность своей противоречивой молодости я зачем-то прочитал медицинское пособие по классификации и определению депрессий, поэтому прекрасно знал симптомы, этапы протекания и методы лечения.

То, чем страдал я, называлось «безалаберность и инертность».

Симптомами этого заболевания были грандиозные планы, на обдумывание которых можно было тратить недели и месяцы, и полное отсутствие практических действий для хотя бы взгляда в сторону их осуществления. Я начинал все чаще размышлять о какой-нибудь тихой работе вечно пьяного сторожа или преподавания английского языка (который я еще не успел окончательно забыть) в каком-нибудь ПТУ или начальных классах средней школы. Думать о том, что, преподаватель из меня, мягко сказать, отвратительный, поскольку живое человеческое общение начинало действовать мне на нервы на двадцатой минуте диалога, я не хотел, потому что это означало бы то, что этот путь для меня тоже заказан, а оставшиеся перспективы были несовместимы с непомерными амбициями.

Посетив за последние месяцы штук сорок собеседований, я поймал себя на мысли, что являюсь уже профессиональным соискателем. Я досконально знал, как общаться с потенциальным работодателем. Легко находился, когда HR-менеджер начинал спрашивать что-нибудь в духе «Почему вы выбрали именно нашу компанию?». Без проблем заполнял в анкетах графу «Опишите свои положительные и отрицательные качества». Да что там – я давал друзьям советы, как вести себя на собеседованиях. И они находили работу.

А я нет.

В промежутках между отказами я пил водку и искал небольшие фрилансерские проекты по сочинению описаний, например, дверных ручек. Но даже таких предложений было очень немного – мало кто хотел работать с человеком без портфолио, собирать которое мне было попросту лень.

Вот примерно в то время все и закрутилось.

Я отчетливо помню вечер, когда прозвенел первый звонок. Возможно, их было несколько и до этого, но я тогда еще не знал, куда смотреть, поэтому вполне вероятно, что я их попросту не заметил.

День был самый обыкновенный. Я сидел перед компьютером, бездумно перебирая страницы в интернете, перескакивая с последних прошивок для телефона на детали войны Алой и Белой Розы. Утреннюю партию резюме я уже разослал, и теперь оставалось только ждать. Ждать я умел виртуозно.

По комнате неторопливо слонялись пылинки, крутясь в солнечных лучах, и, по-хорошему, надо было бы встать и пропылесосить, но долгое сидение дома без какого-либо нормального занятия убивает инициативу. Летают? Да и хрен с ними. Есть не просят.

У соседей за стеной продолжалось празднование неизвестного события. Начинали они еще вчера, причем по-русски: с битьем посуды, шумными ссорами, хлопаньем дверей и выбеганием в подъезд. Сейчас, видимо, наступило похмельное перемирие, потому что слышно было выкрученную на полную громкость музыку, разговоры и чоканье стаканами. Я был уверен, что они пьют из стаканов. Нельзя так веселиться со стопками.

С соседями у нас была неозвученная договоренность. Время от времени ко мне приходили гости. Тогда очень шумный филиал ада открывался здесь. Но соседи не пришли с жалобами ни разу. Мы это оценили и не обращали внимания, когда что-то подобное начиналось за стенкой. Сложившейся ситуацией все были довольны.

Я стряхнул пепел в стоящую у монитора пепельницу, и ткнул в кнопку «Обновить». Страница браузера перезагрузилась, но новых новостей не появилось. Конечно, все работают. Никто, кроме меня, не сидит за компьютером, маясь от безделья.

Из моего меланхоличного покоя меня вырвал телефонный звонок. Звонил Вечный.

Конечно, по настоящему его звали не так. По паспорту он был Дмитрий с каким-то абсолютно незапоминающимся отчеством. Но лет десять назад, когда старший брат притащил меня в компанию любителей ролевых игр, каждый старался взять себе какой-нибудь ник. Меня с тех пор называли Скайльдом – я с ума съезжал по викингам и скандинавской мифологии. Брать себе прозвище по имени какого-либо божества мне показалось донельзя пошлым, поэтому я просто пролистал списки имен викингов и выбрал самое понравившееся. Вечный же вроде как не сдержался и выбрал себе ужасно пафосное «Вечный Император». Естественно, никто его так называть не собирался, поэтому ник логично сократился до «Вечный». На таком компромиссе все успокоились, и с тех пор по имени Вечного называли, по-моему, только родители. Да и то не всегда. Вечный частенько звонил мне с предложениями нанести удар по печени. Или приехать к нему, как он говорил, «Посидеть, за жизнь потрепаться», что в итоге означало ту же самую пьянку, только надо было тащиться через полгорода.

Не стал исключением и этот раз.

– Здорово, Скайльд. Как ты смотришь, если мы сегодня до тебя доползем? А то душа требует праздника, а организм – алкоголя, сам понимаешь.

– Идея не лишена смысла. Только я пустой от слова наглухо. Государство не хочет просто так давать мне денег, а работа бежит меня до сих пор.

– Это как раз не проблема, я сегодня с получкой. Жди, около восьми будем. И я не один буду.

– Надеюсь, на этот раз все-таки бабу склеил?

– Иди на хер! До связи.

Вечный пахал на каком-то заводе. Территориально это находилось где-то в районе Станционной, так что с учетом всех вечерних пробок – «около восьми» это был еще крайне оптимистичный вариант. В любом случае времени еще было предостаточно. Я дотащился до холодильника, взял бутылку пива и упал обратно за компьютер. На колени тут же запрыгнул кот и, затарахтев, начал подставлять загривок, чтобы его погладили. Я зевнул, пролистнул несколько сайтов, свернул браузер в панель. Запустил пасьянс. Передвинул пару карт и закрыл окно. В общем, все было достаточно скучно, когда с кухни донесся звон бьющейся посуды.

Я вздрогнул и поежился. В памяти моментально всплыли всевозможные истории про домовых, полтергейстов и прочую нечисть. Некстати вспомнился репортаж о том, что жильцы соседних домов подавали на компанию, которая строила этот дом, в суд, потому что экскаваторы, копая котлован, отрыли закатанное до этого под асфальт кладбище и при первом же ливне по всей улице поплыли обломки костей. Суд компания то ли выиграла, то ли замяла, и дом на этом месте все же выстроили. И вот зачем я об этом знал и помнил? Только страшнее стало, в самом деле.

Паники добавил Румпельштильцхен. Это кот. Кот Румпельштильцхен. В принципе, он не особо сопротивлялся, когда ему давали имя, так что никакого жестокого обращения с животными тут нет. Вообще, он совсем мелкий еще – трех месяцев нет, поэтому игривый и дурной. Учитывая, что гостей у меня набивается по полквартиры чуть ли не каждый вечер, его больше пугает, когда дома никого нет. При любом шуме Румпель несется выяснять, что это. А тут пригнулся, выгнул спину и, шипя и фыркая, начал пятиться к стене.

«Хорошо, хоть Нэйра еще на работе. Иначе сейчас бы тут вообще был бы последний день Помпеи!» – подумалось мне. И неожиданно с приходом этой мысли я успокоился. Практически полностью. Даже руки перестали дрожать. И я уже начал думать, что было б, наверное, правильно, пойти и проверить, что там все-таки случилось.

Ничему все-таки не учат нас фильмы ужасов.

Я осторожно перехватил бутылку с пивом наподобие дубинки и, выдохнув, шагнул в коридор. Никаких звуков из кухни больше не раздавалось, и я был готов торжественно признать себя истеричным параноиком, который мало не в обморок падает из-за того, что на кухне сквозняком сдуло со стола какую-нибудь чашку. Усмехнувшись и подмигнув коту, испуганно глядящему в коридор с дивана, я уверенно сделал пару шагов.

И увидел, как навстречу мне из кухни выходит человек.

Что я там говорил про «успокоился» и «расслабился»? Чушь! Я не заорал ровно потому, что был чуть более чем полностью парализован от ужаса! Ноги превратились в глиняные столбики, так что я даже не мог картинно опуститься на диван, как это обычно показывают в кино. Я просто стоял и смотрел перед собой. На человека, выходящего в коридор из кухни. В которой за секунду до этого – я готов был поклясться – не было никого. Даже если предположить, что каким-то неимоверно хитрым способом проникнувший в мой дом грабитель – все равно какая-то маловероятная ерунда получалась. Жил я как-никак на седьмом этаже.

Человек, слегка покачиваясь, оперся рукой о стену и повернулся ко мне. У него было крайне уставшее лицо, все перепачканное какой-то черной то ли грязью, то ли сажей. На левой щеке чуть кровоточила свежая ссадина, словно он с размаху налетел на тонкую веревку. Он пристально посмотрел на меня и, все еще держась за стену, шагнул в мою сторону. Я машинально отступил назад. Румпель протяжно взвыл и юркнул за диван. «Охрененный помощник!» – подумал я и, что было силы, стиснул в руке бутылку. Человек, заметив это движение, отстранился от стены и замер посреди коридора. На нем было надето длинное серое пальто наподобие советской армейской шинели, а под ним белела какая-то немыслимая кружевная рубашка.

Как я успел заметить – основательно заляпанная кровью.

Странный гость тяжело вздохнул и сделал пару шагов. У меня моментально заныла шея, разболелась голова, и, вообще, я почувствовал себя крайне некомфортно. Ну, как некомфортно… Некомфортно я бы себя чувствовал, например, на приеме у психоаналитика, описывая всю эту ситуацию. В тот момент я чувствовал себя исключительно отвратно.

– Успокойся, – неожиданно сказал незнакомец. Голос был резкий и скрипучий, с каким-то еле слышным металлическим эхом.

– Успокойся, – повторил он еще раз, шагнул вперед и протянул руку к бутылке, – Дай мне.

Я автоматически протянул ему пиво, с трудом соображая, что я сейчас делаю. Человек осторожно взял бутылку, скрутил крышку и жадно припал к горлышку.

– Кто…, – голос у меня сорвался, и я тяжело закашлялся. Кое-как отдышавшись, я сглотнул и попробовал снова:

– Вы кто? И что делаете у меня дома?

Незнакомец наконец-то оторвался от бутылки, жадно перевел дух и снова посмотрел на меня. У него была абсолютно заурядная внешность (если не считать достаточно странной одежды), встреть я его в толпе, я бы прошел мимо, не обратив на него никакого внимания. В данной ситуации такое, конечно, вряд ли бы удалось.

– Успокойся, – в третий раз сказал незнакомец. – Я здесь случайно и скоро уйду. У тебя есть нормальный алкоголь, а не эта моча?

– Из нормального у меня есть дверь. Замечательная такая входная, знаешь ли, дверь. Но это она только называется входной. Это буквально таки умаление ее достоинств. Потому как моя великолепная дверь также является еще и выходной! Не в том плане, что у нее праздник – красный день календаря – а в том, что из нее можно совершать движения, напоминающие, твою мать, выход из помещения!

Под конец я ожидаемо сорвался на крик. «Истерика», – меланхолично и даже с какой-то скукой отметил я про себя. Водилась за мной такая особенность: в состоянии сильного стресса я либо впадаю в ступор, мало реагируя на происходящее вокруг, либо начинаю болтать без умолку, причем, абсолютно не отдавая себе отчет в том, что несу. А несу, как правило, крайне обидную чушь.