Психоделика. Книга для мертвых

А Штирлиц такой бы в лице переменился, сказал бы: «Увы!» и наверное стрелять бы и не стал.

А я ж полномочиями. Усмехнулся так, взял пистоль и партизана пристрелил. А что? Так надо. Родина приказала себя не рассекречивать. Мне за это ничего не будет. А за партизана убитого мною я еще немцам отомщу.

А вот интересно у Штирлица были такие полномочия? По фильму непонятно, книжку я не внимательно читал. Хотя, наверное, бы запомнил, если б он партизан там расстреливал массово. В Белоруссии… Он же на фронте был? Был? Награды за храбрость имеет? Имеет. Так не прост, значит Штирлиц, весьма не прост.

Разумеется, мне он и приснился. Точнее это был не совсем он, но очень похож. На актера, Тихонова…

Такие вот мгновения весны.

Лег на лавочку, полежать для пищеварения, не спится. Плюнул, вытянул книжку, одолженную у Данилыча, стал читать.

Осаду Акры в 1191 году вели совместно английский и французский короли с примкнувшим к ним австрийским герцогом Леопольдом. Леопольд со своим отрядом примкнул к войску после того, как знаменитый воитель Фридрих Барбаросса нашел свою смерть при переправе через горную реку Салеф в Киликии и примкнул к союзникам по крестовому походу уже под стенами Акры.

Ситуация была аховая, как в плане взаимной неприязни высокопоставленных особ, так и чисто в бытовом плане. Взять хотя бы тот факт, что все говорили на разных языках.

Французское ополчение носило на одежде кресты красного цвета, англичане – белого, а зеленые кресты были у фламандцев. Среди воинов было и немало сугубо штатских людей, которые и пошли в поход только затем, чтобы добиться отсрочки по выплате долгов или процентов, освободить себя и семьи свои от пошлин и налогов. Были и раскаявшиеся преступники, добивавшиеся для себя личного исповедника и отпущения грехов.

Потом вообще там у них кино началось, с немцами и конечно фламандцами, куда ж без них? Стали думать, как ошибку исправлять. Думали, думали, придумали. С подачи тех же венецианцев, кстати. А не замахнуться ли нам на Константинополь. Что-то давненько мы в Босфоре не омывали обувку свою. И двинули на Византию. Там как раз свергли императора Исаака Ангела, так вот и порешили историческую справедливость восстановить.

А ушлые итальяшки снова денег не дали, только продукты и фураж, но при этом благородно разрешили в случае успеха предприятия пограбить город всласть, под процент, разумеется.

Сказано, сделано, Константинополь был взят, как и богатая добыча. В результате сего действия была основательно перекроена геополитическая карта Европы, сейчас не буду особо вдаваться в подробности, но Иннокентий, который Папа был так доволен падением Константинополя, что снял отлучение с крестоносцев.

Примерно на этом месте я и уснул…

х х х

сон

Оборванная створка ворот жалобно скрипела на песчаном ветру. Кто-то тихо скулил совсем рядом. Я открыл глаза и увидел, что это Паоло. Братья прекратили молитву, и теперь Франциско обрабатывал ему рану на ноге, поливая ее жидкостью из черного флакона.

Туман исчез, мы были внутри крепости. Старой, обтесанной ветрами мышеловки для людей, которая выглядела теперь абсолютно буднично, так, как и должна была выглядеть старая заброшенная крепость, много лет простоявшая в пустыне.

Разбойники явно не спешили вслед за нами, толи засада ждала нас снаружи, толи они просто собирались с духом, толи странное колдовство отправило их в преисподнюю. А было оно это колдовство, или все это мне привиделось? Я поднял голову вверх и быстро пробормотал короткую молитву. Облака выглядели насупившимися и не предвещали нам ничего хорошего. Казалось еще немного и грянет хорошая гроза.

– На все воля божья, – сказал старший из Эсперо перебирая четки и глядя куда-то в тусклое недружелюбное небо. Он как-то совершенно незаметно оказался рядом со мной и теперь осматривал меня взором опытного лекаря.

– А? – я не сразу понял, о чем идет речь. Лежа на каких-то тряпках и слегка повернув голову, я увидел, что Пьетро хлопочет над неподвижным германцем в двух шагах от меня.

Я сделал над собой усилие и попытался сесть.

– Какому богу вы молитесь?– спросил я.

– Правильному. Молчи. Все в порядке. Теперь мы почти у цели.

– Крепость?

– Да. Нужна была кровь и жертвы. Все сработало, так как надо. Расшибся ты, а так ничего, руки ноги на месте, – произнес Франциско и я сделал попытку подняться и сесть, что мне собственно и удалось, – ты славно сражался.

Не было ни чудно разодетой толпы, ни базара. Ни стражников, совершенно ничего не было здесь. Было странное ощущение того, что я за тысячу лиг от того места, где пребывал час назад. И еще… Тишина, полная, глубочайшая тишина. Даже ветра не было совсем. И цвет неба был не такой как с утра.

– Германец жив?

– Жив, хвала господу, постарайся ничего ему не говорить, он многое увидел, скажем, что это была горячка. Хорошо?

– Хорошо… А где мой конь?

– Животные не могут сюда попасть. Возможно на воле, возможно с нашими врагами.

– Он никого не подпустит к себе…

– Значит на воле, – улыбнулся монах.

«Хм, хотелось бы думать!»

– Что с нашими врагами?

– Думаю, они уже далеко отсюда. Мы почти у цели.

Я увидел, как пошевелился Гарольд. Значит живой. На душе немного потеплело.

– Что это к чертям за место?

– Я называю это портал, ты можешь называть, как хочешь. Если все будет благополучно, скоро откроется вход, и мы отправимся дальше.

– За Реликвией?

Монах кивнул.

– Я же говорил тебе, что неверные не могут взять ее в руки. А ты сможешь.

Франциско протянул мне блеснувшую серебром флягу.

– Выпей, это придаст тебе сил.

Я принялся пить и размышлять своей бедной головой. Размышлялось мне в край плохо.

– Отчего такая честь? И что еще ты теперь можешь мне рассказать?

Он пожал плечами.

– Ты слыхал о миражах?

– Миражах?

– Ну да, обычные миражи, в пустыне может почудиться все что угодно.

– Да ладно… Хотя…