Психоделика. Книга для мертвых

– Много вопросов неверный, отдай и будешь жить.

«Я неверный? Сам ты неверный!» Как много диалогов здесь на востоке развивались по этому сценарию, ужас!

– А твои люди не побояться прийти сюда?

Гарольд указал на толпу за спиной переговорщика, и страшно поглядел на разбойника. Я перевел.

С глазами германца творилось что-то невероятное, видал я эти штучки, но тут был особый случай, на Гарольда действительно стало страшно смотреть. Глаза его источали могильный ужас, борода встопорщилась, жилы на лбу надулись и запульсировали. А зрачки? Они расширились настолько, что глаз казался совершенно черным. Казалось сейчас, в сию же минуту с ним приключится припадок. Разбойник тоже все это понял и бормоча под нос что-то непонятное кинулся прочь. Его проняло до костей.

Лицо у этого Хасана перекосилось и пошло пятнами, на бегу он развел в стороны руки и вдруг резко хлопнул

Рябь какая-то побежала вслед за этим хлопком. Марево. Не знаю как и назвать, только что-то двинулось в этом мире. Двинулось и потекло сквозь пустыню и сквозь нас…А может это мне показалось. Резко стошнило, Гарольд, увидев мое удивленное лицо, захохотал, и я поспешил увести его, благо проклятый Хасан куда-то скрылся. Вот только что был на виду. А теперь раз и нету, и только строй всадников и их дурацкое улюлюканье…

Гарольд вынул из ножен двуручник и разрубил упавшее с телеги бревно. Как телегу не разрубил заодно, ума не приложу. Потом его вроде немного отпустило. Не знаю, я перестал за ним следить, у меня нашлись другие занятия.

Я скомандовал спешиться и более-менее грамотно расставил повозки и стрелков, юный египтянин попытался было что-то возразить, но я был не склонен к длительным беседам и просто швырнул его под повозку, приказав не высовываться, раньше времени, там он и исчез. Больше я его не видел.

Рядом танцевал Гарольд, он разделся до пояса и теперь ножом рисовал на груди какие-то узоры. Хороши в лесу грибочки, или берсерком по жизни, как говаривает незабвенный Гийом, любящий изящное словцо!

Меж тем все оставалось на местах. Строй разбойников, которые не решались атаковать, и наши оборонительные позиции слегка усиленные набирающим силу берсерком. В данный момент он танцевал некий сложный танец вокруг воткнутого в песок двуручника. В иной ситуации это наверное было-бы забавно, но сейчас, когда на тебя нацелено полсотни клинков… Не знаю. Все чего-то ждали.

– Эх, саиб, не надо было тут ночевать. Плохая примета, – сокрушался Ахмед.

– Я в приметы не верю, – отвечал я.

– Они в тебя верят! – засмеялся Ахмед.

– Сейчас будут торговаться по-настоящему, зря он грибы съел, – сообщил Ахмед, – защити нас Аллах!

– Сходи, узнай у купца, чем мы можем пожертвовать из груза для спасения наших тел.

Ахмед возвел очи к небу и удалился.

Когда он вернулся с ответом, к нам уже двинулись новые переговорщики, Зибанежад обещал отдать каждого десятого верблюда с поклажей, учитывая, что животных было три десятка, отдавать пришлось бы трех, не думаю, что такое количество разбойников удовлетворится таким раскладом.

Я вздохнул и снова поехал навстречу. Один, Гарольд обеспечивал поддержку, кружа в своем бесконечном ритуальном танце. Кто его учил? Ноги б вырвать таким учителям!

Переговорщиков было двое, их лица под черными тюрбанами были закрыты платками, думаю больше от ветра, чем из-за боязни быть узнанными. Бояться, они не боялись ни черта, ни дьявола, что становилось понятно при одном только взгляде в их пронзительные хищные глаза.

– Мы забираем все! – сразу и безапелляционно заявил один из них на неплохом французском, присмотревшись к нему поближе, я решил, что это определенно не араб, – и можете убираться на все четыре стороны. Аллах сегодня милостив.

– Заманчивое предложение, – ответил я, внимательно рассматривая собеседника, – и сколько человек ты желаешь положить в этих песках сегодня до захода солнца?

– О! Вы хотите отдать свои жизни, за этого жирного ублюдка Зибанежада?

«Ого, они даже знают имя купца! Впрочем, чему удивляться новости по пустыне разносятся моментально».

– Не знаю, на все Воля Божья! Это моя работа и я буду ее выполнять.

– Да, ты храбрец, нас вдесятеро больше! Прикажи своим людям сложить оружие!

– Нет, уважаемый, я прибыл в эту землю, чтобы найти немного славы и возможно денег, будем драться, тем более, что ты лжешь, вас от силы всемеро больше чем нас, а нас защищают повозки, и у меня хорошие стрелки. Пока вы доберетесь до купца, половина твоего отряда поляжет. Притом половина половины падет от двуручного меча моего берсерка. Учти, он очень дорого стоит, и привык отрабатывать вложенные в него деньги. Каждый второй… – я сделал многозначительную паузу и попеременно повел пальцем на одного, потом на другого, и повторил для вящей убедительности,– каждый второй. Или ты, или ты… Думай.

После этого развернул коня и насвистывая, поехал назад. Думаю, Гэлуэй был бы горд мною… Восток. Тут все как на базаре, не поторгуешься, не проживешь. Надо было выиграть время. Дорога тут наезженная, глядишь из Яффы кто-нибудь да подъедет. Разбойников никто не любит, купеческая солидарность знаете ли…

Краем глаза я увидел, что переговорщики скачут по направлению к небольшой кучке всадников державшихся несколько в стороне от остальных. Видимо там и находился Хасан.

– Что? – набросился на меня Ахмед по возвращении. Он был очень недоволен, когда я поехал один. Гарольд не обращал внимания ни на кого. Я заметил, что глаза германца стали почти черными из-за расширившихся зрачков.

Я флегматично пожал плечами:

– Ждем…

– С наскока не выйдет у них,– пробормотал стоящий рядом со мной грузный охранник с опрятной седеющей уже бородой, спокойно жующий свою жвачку,– постреляют конечно, для того чтоб гонор показать и ускачут.

– Дай Бог…

– Выскочить бы сейчас, да порубить их! – запальчиво вскинулся паренек с едва пробивающимися усами, стоящий рядом с бородачом, но с другой стороны.

– Выскочи, порубай, – зевнув, ответил тот,– тебя самого порубают, рубака, не с нашими силами сейчас на рожон лезть.

– А что?

– А то, что сидеть надо пока сидится и молитву возносить, чтоб помощь пораньше подоспела, тогда с двух сторон и ударим.

– Эх, а будет она, эта помощь?

– Должна… Район патрулируют рыцарские разъезды. Командует тут некий де Рошфор. Рано или поздно они доберутся сюда.

– Если только?

– Если только Крепость не выкинет коленце…

– Мда…

Такие вот разговоры. Солнышко меж тем припекало нещадно.

Как ни странно я был совершенно спокоен. Отчего-то пришла твердая уверенность, что все закончится мирно. Слава Богу, ждать пришлось не долго.

Когда все та же парочка выдвинулась вперед, я неспеша отправился навстречу уже абсолютно уверенный в том, что дело только в цене. Тем более, что танцы Гарольда понемногу стали сходить на нет и в конце концов он обессилено рухнул на песок, опершись спиной на ближайшую повозку.

Так и получилось, мы отдали три верблюда, и отправились дальше, Ахмед сказал, что провидение было на нашей стороне, я же считал, что с нас просто сняли плату за проезд, с соблюдением некоторых местных обычаев. Только и всего…

…но потом события стали разворачиваться с сумасшедшей скоростью.

Не прошло и десяти минут, как на склоне ближайшей песчаной горы появилась темная полоска, которая стала быстро надвигаться на нас. Караван только-только пришел в движение. У нас не было времени даже развернуть повозки. Погонщики снова принялись с бешеной скоростью разгружать лошадей и верблюдов, а Гарольд невероятным образом, оказавшийся рядом, подтолкнул меня под правую руку.

– Сейчас повеселимся! – сообщил он подмигивая.