Аллегро с Дьяволом – II. Казань

– А вы, собственно говоря, кто такой? – озадаченно спросила она, окинув парня более внимательным взглядом. – Я вас не знаю.

– А вы собаку к ветеринару везли на прививку две недели назад. Помните?

Настя согласно кивнула. Собаку, немецкую овчарку по кличке Цезарь, которую им подарили знакомые, они с мамой действительно возили на прививку в ветеринарную клинику, что находилась недалеко от завода на улице Краснококшайской. Но при чем тут этот парень? Хотя…

– А я рядом с вами в троллейбусе ехал, помните? Я еще спросил, сколько ему лет.

– А… Кажется, да, – немного разочарованно ответила она – так все банально, случайный знакомый, никакой романтики. – А вас как зовут?

– Иван, – вот и имечко, ну очень «романтичное»!

Но тем не менее, они познакомились и в тот же вечер пошли в кино.

Зря она тогда так разочарованно вздохнула, все оказалось не так уж и банально. Уже после того, как они расписались, Иван признался, что устроился на завод только для того, чтобы найти там ее.

– Помнишь, ты матери объясняла, что идти к ветеринару надо мимо твоей работы. А тут больше работать негде, школа да училище. На учительницу ты по возрасту явно не тянула, оставался Кожзавод. Я туда и устроился, чтобы тебя найти.

– А не проще было возле проходной выследить?

– А кто знает, в каком ты цеху и по какому расписанию работаешь? Целый день торчать, и неизвестно будешь ты в тот день работать или нет. И к тому же пристать на улице – это одно, а на территории завода – совсем другое, вроде как сослуживцы, даже если в разных цехах.

Также Иван сознался, что полюбил ее задолго до их встречи. Где-то лет в одиннадцать он в журнале видел картину Константина Васильева «Ожидание», изображенный там образ запал ему в душу. Когда он встретил Настю, по его мнению так похожую на запомнившийся образ, то сразу и безоглядно влюбился в нее. Насте не очень понравилась мысль, что ее полюбили из-за сходства с какой-то нарисованной женщиной и возможно только по этому. Она долго не соглашалась с тем, что она похожа на героиню картины.

Но однажды маленькая Оксана спросила, показав на висящую в зале репродукцию:

– Мам, а это папа тебя нарисовал?

После этого спор «похожа – не похожа» был окончен.

Иван тоже провалил экзамены, только в строительный институт. Узнав об этом, Анастасия снисходительно улыбнулась: это не медицинский, она бы туда без проблем поступила. Но у Ивана было смягчающее обстоятельство – он вернулся из армии за три недели до экзаменов. После неудачной первой попытки он тоже пошел на подготовительные курсы, правда официальные, где студенты нулевого курса или, как его еще называли, «рабочего факультета» даже получали стипендию. Он уже успел устроиться во вневедомственную охрану, где до встречи с Настей проработал ровно одну неделю.

Расскажи он это ей сразу, то возможно она восприняла бы его ухаживания более благосклонно. Конечно, поменять место работы, чтобы познакомиться с девушкой – это не битва с драконом или эдельвейс, сорванный с неприступной скалы, но все-таки уже кое-что. Но Иван тогда промолчал, и Настя принимала, конечно, его ухаживания (романтика романтикой, но не сидеть же одной дома), но не более того.

Как-то она пожаловалась на то, что ей приходится рано вставать, в пять утра, чтобы выгуливать перед работой Цезаря. Уже на следующее утро она была немало удивлена, встретив у подъезда Ивана.

– С добрым утром! – сказал он, довольный произведенным эффектом.

Настя с улыбкой вспомнила, как не только удивилась, но и рассердилась, когда он заявился первый раз. А рассердилась она потому, что в это время во дворе было пусто, и она не очень беспокоилась о своем внешнем виде. Вот представьте себе: не успевшая толком проснуться, заспанная, но тем не менее полная романтики девушка выходит во двор, а там как из засады какой-никакой, но кавалер. Рассвирепеешь тут, тем более решив сгоряча, что теперь вставать придется еще раньше! Правда, позже она поняла, что вставать раньше совсем не обязательно, просто надо перенести время ухаживания за собой любимой со времени после завтрака на время перед прогулкой с Цезарем.

Потом вечерами она стала ездить на курсы, точнее они стали ездить. Иван иногда провожал ее на курсы, и уж обязательно всегда встречал после занятий, проходивших в стенах института. Кончались они достаточно поздно, и родители (в первую очередь, конечно, мама) узнав, что ее встречает с курсов какой-то парень, пожелали срочно с ним познакомиться. Узрев Ивана и проведя с ним краткую ознакомительную беседу, родители решили, что за возвращающуюся вечерами дочь можно больше не беспокоиться.

Так они и «гуляли»: утром он встречал ее во дворе и они шли в парк рядом с домом выгуливать Цезаря, потом он провожал ее до цеха, вечером встречал после курсов и провожал до дома. По выходным Иван старался обеспечить культурную программу, как то – походы в кино, театры или концерты. О том, когда учащийся днем и работающий ночью Иван успевает спать, она не задумывалась, так же как и о том, что Иван тратил на нее всю зарплату и стипендию в придачу.

Примерно через полгода, 8 марта, принеся Анастасии с утра роскошный букет роз, Иван первый раз отважился сказать «люблю». А у Насти был в отношении слова «люблю», как бы это помягче, небольшой романтический пунктик – она, правда, тогда называла его мечтой.

Однажды, лет в пятнадцать или чуть раньше, совсем еще юная Настенька подумала: «Вот слово "люблю" – как его затерли, поистрепали все. В самом деле, миллионы, нет, миллиарды раз, на разных языках, начиная от первого "рыыы", которое прорычала одна обезьяна другой (Хотя если честно, то Настя не особенно верила в родство с обезьянами. Как-то уж больно прозаично получалось, то ли дело инопланетяне, например). Говорили это "люблю" горячо и искренне, говорили привычно и скучно, говорили лживо и фальшиво, лишь бы затащить какую-нибудь дуреху в постель».

Сколько их таких, доверчивых дурех? Настя не знала, но твердо была уверена, что в их число не попадет. Тому, кто ее полюбит по-настоящему, придется попотеть. Не простое и затертое «люблю», а какое-нибудь новое слово, например, чтобы звучало красиво и завораживающе. В крайнем случае, если не хватит фантазии на новое слово, то оригинальный способ признания в любви пусть придумает.

Примерно в то же время она заявила матери, что та может не беспокоиться – Настя твердо решила сохранить девичью честь до свадьбы. На что мама, старательно пряча улыбку, ответила: «Молодец, коли так».

И в ответ на свое «люблю» Иван услышал, что он в общем-то парень неплохой, но она пока его не любит и до окончания института думать о любви вообще рано.

В ту ночь с восьмого на девятое марта она почти не спала, и с утра была рада, увидев Ивана. Только повзрослев, она вспомнила об этой своей бессоннице как о первом звонке любви, которая в ней жила, но которую она упорно не хотела замечать. В ту ночь она плохо спала и часто просыпалась, потому что боялась, хоть и не признавалась себе в этом, что Иван обиделся и не придет.

Иван пришел, и Настя так и не поняла тогда, что с ней происходит. Еще полгода до зимы их отношения протекали в том же спокойном русле, и понадобилась хорошая встряска, чтобы она поняла, наконец, кем незаметно, исподволь стал для нее Иван.

Осенью они успешно поступили каждый в свой институт. Настя с удовольствием окунулась в водоворот студенческой жизни. Среди прочих новых знакомых она сразу выделила грузинского парня Артура, с третьего курса. Высокий и стройный (ненамного выше Ивана, правда, но он был не так широк в плечах, отчего казался выше и стройнее), с горящим взором и благородным профилем, он был, казалось, воплощением рыцарства. Да и имя соответствовало, такому действительно самое место за рыцарским столом. Артур хорошо играл на гитаре (в отличие от Ивана), а на вечере «Здравствуй, Первокурсник» превосходно станцевал степ. Да, такой запросто найдет способ оригинально признаться в любви, да хотя бы пробьет чечеткой. Не то что Иван – топчется уже больше года и ничего, одни анекдоты да по киношкам с театрами таскает.

Сын довольно обеспеченных родителей, Артур приезжал в институт на «девятке» серебристого цвета. По нему сохла половина институтских девчонок. Артур довольно быстро обратил внимание на красивую первокурсницу с русой косой. Пару раз подвез ее домой на машине и однажды пригласил в ресторан, отпраздновать его именины, так сказать, в узком кругу, то есть вдвоем. Настя не то чтобы мечтала об этом всю жизнь, но в ресторанах ни разу не была и с легкостью согласилась, возможно, больше из интереса.

В ресторане она поддалась уговорам Артура и выпила немного вина, потом еще немного и еще… Ресторан сначала не очень понравился девушке: шумно и людно. Но после нескольких выпитых рюмок она основательно захмелела, и оказалось, что в ресторане очень приятная музыка и много милых людей вокруг. Ах, Артурчик такой молодец, что пригласил ее. Иван, поди вон, ни разу не пригласил. В разговоре ни о чем Настя проговорилась, что очень любит французские комедии.

Артур, загоревшись, тут же стал зазывать ее к себе домой:

– У меня есть «видак» и большая коллекция французских фильмов, мама очень любит. Поехали, посмотрим?!

– А родители ругаться не будут?

– Они у родственников в Ленинграде! Поехали!

Видеосалонов тогда было уже много, но вот так дома ставь и смотри любой фильм – это было еще в диковинку. И Настя опрометчиво согласилась, забыв, что время было больше десяти вечера, крайнего срока возвращения домой, между прочим.

По приезду домой Артур первым делом полез целоваться. Хмель по дороге немного успел выветриться, и Насте было не очень приятно беспардонное поведение кавалера.

– Мы, кажется, приехали посмотреть кино, – напомнила она.

– Конечно, конечно, сейчас. Садись на диван.

Артур поставил кассету и присел рядом, обняв Настю за талию. Пока шли титры, он решил не тратить время даром и опять впился в губы девушки. Слабую попытку сопротивления он принял за кокетство и только усилил натиск, навалившись на девушку всем телом. Руки, ставшие вдруг потными и липкими, полезли туда, куда лазить не имели никакого права. Мысль о том, что ее сейчас, как пьяную дуру, вот здесь, на этом самом диване просто и банально изнасилуют, мигом выбила остатки винных паров.

«Вот так, на старом диване, сейчас все и получишь: и степ, и эдельвейс, и убитого дракона, идиотка! И никаких тебе "люблю" – ни чечеткой, ни просто на словах, все по банальной программе: в ресторан, а потом будьте добры в постель!»

«Ну уж нет!» – встрепенулась, окончательно протрезвев, Настя.

А Артур тем временем уже расстегнул ей джинсы и запустил туда руку, в это мгновение освободив, наконец, девушке одну руку. И Настя тут же врезала ему с размаха оплеуху. Явно не ожидавший этого, незадачливый насильник отпрянул, держась за щеку. Настя тут же вскочила на ноги.

– Ты че, сука, я тебя просто так что ли в ресторан возил? – прорычал потерявший голову парень.

Настя поразилась: что рыцарского нашла она в этом человеке? Артур тем временем снова бросился к ней и попытался, взяв ее в охапку, вновь повалить на диван. Попытаться-то попытался, да не смог, по чисто техническим причинам. Отец не зря учил Настю, как надо вести себя в подобных ситуациях: мощный, со всей силы, увеличенной обидой и злостью, удар коленом в пах свалил Артура на пол. Не дожидаясь, когда он придет в себя, Настя покинула негостеприимный дом.

Поймав «мотор», Настя без проблем добралась до дома. Дальше было хуже. О том скандале она до сих пор очень не любила вспоминать. Отец, обычно спокойный, поняв, что дочь, явившаяся далеко за полночь, кроме всего прочего еще и пьяна, сразу перешел на крик и дал ей пару пощечин. Это был первый и единственный раз в жизни, когда он ее ударил. Отец кричал, чтобы ноги Ивана около их дома не было, что он не ожидал от него такого. «Если этот мерзавец еще хоть раз заявится, я ему ноги переломаю!» – кричал он исступленно.

Насте пришлось врать про день рождения одногруппницы, которое якобы отмечали в общежитии: «Ивана не было, он не пришел… Или мы разошлись, – добавила быстро она, так как "Иван не пришел" для родителей прозвучало несколько дико. —Я совсем немного выпила, просто трудно было добраться до дома в такое время».

Отец еще долго ругался и грозился, в отличие от мамы, которая почти шепотом под отцовскую бурю выговаривала: «Разве так можно, дочка? Мы так переживали. Посмотри сколько времени. Отец полпачки таблеток выпил, да и я тоже перенервничала вся».

А потом у отца прихватило сердце. К счастью, матери удалось отпоить его каплями и обошлось без вызова «неотложки». И это оказало на Настю большее воздействие, чем скандал.