Черноголовка

Я не особо желал с кем-либо встречаться, возрождать старые контакты или поддерживать хлипкие каналы связи с моими немногочисленными знакомыми. У меня не было друзей, и редко возникали моменты, когда я жалел об этом.

Но сейчас я б не отказался от хорошего человечка рядом со мной. Пусть и на пару дней. Чтобы прийти в себя, чтобы подзарядиться чем-то живым, чем-то нужным.

Я прошел мимо памятника основателям города. Когда-то он мне даже нравился, когда-то я не находил в нем изъянов. Я хмурым взглядом осмотрел каменные серые лица Отцов Черноголовки.

Кто эти люди? Зачем они здесь? Ведь город уже давно мертв, по какой причине люди хотят увязать в прошлом все больше и больше? Современному наукограду нужны современные решения. Не инновации, не модернизация и даже не проекты с многочисленными обсуждениями.

Просто решения. Дела. Действия.

Городу нужно будущее. А то он так навсегда и останется в прошлом, как неудачливая муха, заточенная в янтаре.

Я грустно покачал головой и пошел дальше. Хотя идти мне не хотелось вовсе… завалиться на кровать, обнять подушку и спать. Спать. Спать. Пока у этого мира не истечет срок годности и его не заменят на другой, более свежий.

Через какое-то неопределенное время (я словно был в беспамятстве) я подошел к тому самому месту. К месту, куда я зарекался раньше подходить, но недавние сообщения «Вконтакте» обладали столь сильной напористостью, что я в итоге сдался.

Грустно вздохнул, перед тем как открыть скрипучие старые, насквозь проржавевшие ворота. Морально приготовился к оскорблениям, словесным истязаниям и прочим нелепостям. Вошел.

В полутемном помещении гаража пахло машинным маслом, пылью и женщиной. Сложносочетаемые сочетания выстроились в один резкий контрастный ряд, ударили в мое сознание, привнеся в него чувства тревожности, умиротворенности и какого-то неуловимого, но крайне сильного Желания.

Эмпатом быть непросто. Интровертом тоже. А уж мной быть я вам вообще не советую – потребуются годы практики, чтобы разобраться хотя бы с десятой долей панели управления моего сознания.

Или это у каждого человека так? Просто никто никогда не признается, что он сложен, что он неудобен, что он человек?

Раздался пронзительный скрип колесных механизмов, и Аня плавно выкатила свое тело (крайне тренированное и чертовски привлекательное) из-под своей старенькой иномарки.

– Пришел-таки, – обрадовалась она мне.

А я ей не очень обрадовался. Не столь приятно выслушивать длинные агрессивные лекции о моей не-мужественности, не-состоятельности и прочих не – по ее обширному списку. Ведь она обожала критиковать. Как будто ее ожесточенные слова родят на свет того самого Мужчину, рядом с которым она почувствует себя Женщиной.

Хотя… прошло уже довольно много времени. Она могла и измениться.

– Ты все пешком, Вадим? – с хитрым выражением на лице спросила она у меня, вытирая грязные руки не менее грязной тряпкой. – Мог бы уже приобрести хоть какую-нибудь раскладушку за это время, без машины сейчас никак.

Я невольно поморщился. Могла измениться. Но не изменилась.

Натянуто улыбнувшись, сделал к ней шаг и вручил пакет.

– О, спасибо, что принес, очень тебе благодарна, – она с усмешкой на лице приняла от меня довольно увесистый пакет, осторожно осматривая его содержимое.

– Все, что было, – кратко прокомментировал я свой подарок.

– А тебе это точно не пригодится? Или мне вернуть потом? – нерешительно спросила она, закидывая пакет на крышу автомобиля.

– Не надо, это теперь твое. Там ничего особенного, все равно валялось по углам без дела.

– Спасибо, – она широко улыбнулась, на этот раз неожиданно тепло. – Ты знаешь, все никак не могу привыкнуть к этим современным электронным книгам. Сын мне как-то показывал, вроде удобно, но читать с экрана…

– Да, – только и сказал я, не пытаясь усугублять наш разговор.

– А я давно уже ничего не читала, знаешь. Все работа да потом… – она ловко закинула грязную тряпку в цинковое ведро неподалеку. – В общем…

Было видно, что она замялась, словно не знала, о чем дальше говорить. Я тоже не знал и не хотел знать. Просто хотел уйти куда подальше до начала ее обычных разговоров о плохих мужчинах.

– Да… – я полуобернулся к выходу. – Надеюсь, тебе понравятся некоторые книги, там сборная солянка, правда, получилась из жанров, но…

Она нервно кивнула мне, словно чувствовала себя не в своей тарелке. А я просто хотел выйти на свежий воздух.

Поднял руку в прощальном жесте.

– Я тогда пойду, приятно тебя было повидать. Пиши… если что…

– Подожди!

Она аккуратно схватила меня за запястье. Я даже не заметил, как она успела оказаться рядом со мной. И только сейчас заметил, что ее дыхание было неровным, прерывистым, волнующим.

– Я бы хотела немного поговорить… если можно…

Мое шокированное состояние четко отпечаталось на моем лице. Если ранее Аня и хотела со мной поговорить, то только для того, чтобы лишний раз упрекнуть меня в недостатке мужества.

«Я не вижу в тебе сильного мужчину, за которым можно пойти». Так она любила говорить. «Мужчина должен быть лидером». И это тоже ее слова.

Интересно, почему после ее развода этот самый лидер ей никак не попадался? Неужели их настолько мало? Или же их вовсе не существует?

К сожалению (или к счастью?), меня эти вопросы не особо интересовали. Ведь я был «не-мужчиной». С собственным странным жизненным путем.

– О чем? – я нахмурился, но руку вырывать не стал.

Когда еще мне в ближайшем будущем доведется прикоснуться к женщине? Явно не скоро.

Она указала большим пальцем за спину.

– Давай в машине, если ты не торопишься никуда… все равно тут больше негде посидеть.

Я флегматично и нарочито равнодушно пожал плечами и позволил ей увести меня. Все еще держал психологическую защиту против ее обычных нападок, не расслаблялся. Возможно, из-за моего серьезного настроя она нервничала только сильнее, но какое мне было до этого дело?

Хорошие мальчики обожают обижаться. Они посвящают этому всю свою сознательную жизнь.

Мы сели рядом, и я одним залпом впитал в себя жар ее натренированного тела, ее волнующее дыхание, ритм ее нервно бьющегося сердца, аромат ее духов (разве раньше она их использовала?) – и все это сосредоточилось в тесном пространстве душной консервной банки, которую многие россияне боготворят больше своей жизни.

– Сейчас заведу, кондиционер включу, станет получше, подожди, – она отработанным движением провернула ключ зажигания.

Недавно отремонтированная и смазанная машина мерно и благодарно заурчала, как довольный и сытый кот. Ее легкие вибрации успокаивали, настраивали на благодушный лад, а кондиционер через несколько минут создал атмосферу прохлады и спокойствия.

Я оперся локтем о дверцу машины, и с интересом начал рассматривать свою старую знакомую. Она не стеснялась моего взгляда, даже наоборот. Расстегнула свою легкую «ремонтную» толстовку, закинула ее на заднее сиденье. Раскрылась передо мной во всей красе.

Как называются эти спортивные майки, открывающие прекрасный плоский тренированный живот девушек-спортсменок? У меня всегда плохо с названиями одежды.

Но на этот вопрос можно ответить и после.