Черноголовка

– Твоя рука, Вик, – вдруг заметил я после того, как мы вышли в сторону Негритянского квартала, по направлению к Тенистой Аллее Деревьев.

– Что? – она даже не обернулась в мою сторону.

– Ты похудела?

– Вряд ли, – она небрежно пожала плечами. – Но моя душа истончается. Постепенно, потихоньку, безвозвратно.

Я промолчал.

– Ну да, а еще я пару килограммов сбавила, как ты угадал?

Я снова промолчал.

– Это все лифты…

– Лифты? – переспросил я, и так поняв, о чем речь.

У меня просто есть такая дурная манера обо всем переспрашивать. Как будто банальные жизненные объяснения дают мне некую призрачную надежду на будущее.

– Ну да. Конечно. Лифты. Они самые, – мы вошли под прохладную сень деревьев, и она прижалась ко мне, положив свою чудную голову на мое плечо.

– Со времени установки прошло, – я мысленно начал считать в голове. – Два месяца. Да, ровно два месяца.

Она поцеловала меня. А я продолжил считать.

– И за это время новые лифты ломались уже… пять раз. Да, ровно пять раз.

– Причины? – сонно переспросила она, снова целуя меня.

– Разные. Выдуманные, – я старался припомнить. – Гроза. Дождь. И… пропуск. В последний раз они оставили графу «Причина остановки» незаполненной.

– Ложь, получается, тоже имеет предел, – она указала рукой на скамейку. – Ты хочешь присесть?

– Нет, – я отрицательно покачал головой.

– И я не хочу. Хочу идти с тобой, пока у меня не кончатся ноги. Пока моя душа не растворится в объятиях вселенной.

– Быстрее закончится этот город, – цинично заметил я.

– Он и так уже давно закончился, – вздохнула она.

И я понимал, что она имеет в виду.

– Ой… вспомнила! – она снова меня быстро поцеловала и еще сильнее прижалась ко мне.

Я почувствовал некоторое инфантильное сопряжение, скованность в душе и напряжение в теле. Никогда такого не любил. И никогда не понимал, как избавиться от подобного ощущения.

– Я недавно себе нож купила, – ее мягкий голос вывел меня из душевного равновесия.

– Нож? – снова подала признаки моя дурная привычка.

– Нож, – сказала она, не добавляя к этому никаких объяснений.

Я немного помолчал.

Еще немного.

И еще.

Это никоим образом не помогло.

Пришлось играть по ее правилам – правилам капризного озорного ребенка.

– Зачем тебе нож? – задал я донельзя банальный вопрос.

– Чтобы защищаться, – она наигранно посмотрела на меня своими странными диковинными глазами.

– От кого?

– От чужих, Вадим.

Я невольно поморщился. Я сразу понял, о ком она говорит.

Мне эти монстры не мешали жить, по крайней мере, те, что низшего ранга. А с элитными ублюдками я старался не связываться – себе дороже.

– Число изнасилований… – начал я, но она меня резко перебила.

– Резко растет с каждый годом. Даже в Черноголовке. Не будем об этом, Вадим, – она решительным жестом положила свою белую ручку на мои губы.

Я виновато замолчал. Как будто я и был виноват во всех этих инцидентах. Почему-то иногда я чувствую некий странный стыд за открыто проявляющуюся сексуальную энергию мужчин. Пусть в современном мире альфа-самцы и в почете. Пусть я и не-мужчина, чтобы рассуждать о подобных вещах. Но все равно стыдно.

Стыдно, что мы стараемся себя возвратить к тем старым, пещерным, диким временам, не желая просто принимать будущее и людей будущего такими, какие они есть на самом деле.

Ведь мужчина и женщина давно вышли из берлоги. Стали людьми. Личностями. Инстинкты? Мне иногда кажется, что это одно большое оправдание.

Но я не-мужчина. Лучше не буду о подобном рассуждать.

– Ты все еще занимаешься? – постарался я перевести тему.

И снова попал не туда.

– Да, – слегка раздраженно ответила она. – Но реже. Приходится ездить.

Снова не туда.

Не та тема.

От спорткомплекса в нашем городе с недавних пор остались лишь руины из былых хороших намерений да неправильных расчетов.