Шиари выбирает первой

– Вот джар! – Торнвил сквозь зубы выругался и вскинул на меня вопросительный взгляд: – Но зачем?!

– Откуда мне знать! Ты же говорил, что преподавателям нельзя покидать стены академии во время учебной недели!

– Нельзя. – Парень снова что-то пробормотал. Не то припомнил джара, не то пожелал Эскорну не доехать до дома баронессы. – Но, видимо, бывают исключения. Скажи Эшвару, чтобы предупредил твою служанку. Пусть скажет, что ты больна.

Стоило представить реакцию генерала, как я поняла, что эта идея провальная.

– Если Эскорну снова скажут, что у меня мигрень, он потащит меня к своему животворцу. Или, что более вероятно, притащит этого самого животворца ко мне. Вот только меня там нет!

Я здесь…

– Значит, надо сделать так, чтобы ты была там.

Вот только как?

– Не знаешь, кто сегодня дежурный? – Оказавшись за стенами замка, я сразу поспешила к воротам.

– Без понятия. Если бы кто-то из наших ребят…

Нет, так везти точно не может.

– Мне кажется, тебе стоит прикинуться кем-то из преподавателей, – предложил Торнвил, идя рядом. – Тогда тебя выпустят.

– Вряд ли получится. К тому же если дежурные потом увидят того, кем я прикинусь… Нет, рискованно.

– Но что тогда?!

Хотела бы я знать…

Мелькнула мысль сбросить иллюзию, переодеться и выбраться будучи собой, но Бриан тут же её отмёл.

– Это ведь кадетам нельзя выходить из Кальдерока. А мне можно, – попыталась отстоять свою идею.

– Тебе нельзя было сюда входить!

Что есть, то есть.

– К тому же как ты тогда вернёшься?

Точно!

– Да и не выпустят тебя. Скорее, потащат к преподавателям.

Мда.

Я ускорила шаг, хоть и не понимала, зачем иду к воротам. Посмотреть, как за кованым узором проглядывают фрагменты свободы – обагрённая закатными лучами тихая улочка?

– Послушай… Давай ты свяжешься с Эшви и через него велишь Морри сказать, что ты больна. Пусть на этот раз будет не голова.

Я мрачно усмехнулась:

– Каждую неделю будем придумывать новую болезнь? Фантазии не хватит… К тому же Эшвар со мной не разговаривает, а Морри сама не справится. Она побаивается генерала.

Я запнулась, заметив у ворот Стейрода и его закадычного дружка, такого же каменномордого бугая.

– Мне надо быть там, – бросила другу и побежала к беспринципному шантажисту. – Привет!

Пересилив себя, улыбнулась мрачному дуэту, стараясь казаться максимально дружелюбной.

– Чего тебе, Ноэро? – смерил меня взглядом Стейрод. Таким, словно присматривал себе тюк для битья и только что нашёл подходящий. – Снова решил испытать на прочность моё терпение?

– Мне нужно… туда. – Кивнула на ворота и снова улыбнулась. – Срочно.

– Срочно? – вкрадчиво, подозрительно мягко переспросил старшекурсник.

Меня аж передёрнуло.

Его дружок пробасил:

– Врежь ему, Ник! Или подержи – я сам врежу!

Несмотря на огромное, просто-таки невероятное желание отшатнуться, я шагнула к Стейроду вплотную и тихо произнесла:

– У меня сегодня встреча. С тем, кто и тебе тоже интересен. Не увижусь – и не смогу достать то, о чём ты меня… просил. Тебе ведь это тоже нужно… – Выдержав паузу, добавила: – Я на пару часов. Может, меньше. Моего исчезновения никто не заметит.

Несколько секунд кадет молчал, глядя мне прямо в глаза, а потом, повернувшись к своему дружку, приказал:

– Открывай!

– Но…

– Открывай, я сказал!

Сразу видно, кто в их дуэте исполняет первую партию.

– Спасибо! – бросила своему врагу и, обернувшись к маячившему чуть в отдалении Бриану, выскользнула за ворота.

Рванула к арке, но тут же остановилась, услышав за спиной голос громилы:

– Ноэро! Не разочаруй меня. Я ведь могу и разозлился. А ты точно не захочешь, чтобы я злился.

Кивнула, чувствуя, как тучи над головой продолжают сгущаться, и юркнула в арку, а вынырнув из её полумрака в закатные лучи, добавлявшие яркости черепице крыш, едва не завопила от радости при виде наёмного экипажа. Назвав извозчику адрес, попросила ехать как можно быстрее и, только когда карета понеслась по улице, позволила себе выдохнуть.

Духи, пусть Эскорн где-нибудь задержится и я успею первой!

Вейнанд Эскорн

Ему не понравилось, как они расстались, и всю неделю он не мог избавиться от мыслей о Лайре. Пытался – не получалось. В сердце тлела обида, и Вейнанд не мог понять, то ли он себя считал виноватым, то ли злился на наследницу фельдмаршала.