Жили старик со старухой. Рассказы

Жили старик со старухой. Рассказы
Валерий Бронников

В предлагаемых читателю рассказах уже по традиции взяты случаи из реальной жизни, происходящие с людьми во многих уголках нашей Великой России, далёких от политики, но которым свойственно всё земное, близкое их душе и мировоззрению; живущих в единении с природой в гармонии и взаимопонимании.С уважением к читателям: Валерий Бронников

Жили старик со старухой

Рассказы

Валерий Бронников

© Валерий Бронников, 2021

ISBN 978-5-4498-3551-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Валерий Бронников родился 1 апреля 1949 года в с. Заяцкий Мыс на южном берегу Белого моря. По образованию инженер-механик по самолётам и двигателям, работал по профессии более 50 лет. Автор многих произведений прозы и стихов, а также детской литературы. Член творческого объединения «Вашка».

От автора

Народ Российской глубинки наступившим двадцать первым веком и обрушившимися на него западными реформами оказался унижен и раздавлен, но не уничтожен и не сломлен. Не имея подчас работы, заработка, средств к существованию, люди в деревне продолжают жить, наперекор ударившей их судьбе, по своим обычаям, не забывая соблюдать традиции и, усмехаясь над тем, как ретивые, красиво одетые, молодые и здоровые, но, не имеющие представления о жизни Российской глубинки, ораторы в телевизоре учат их жить по-новому, на свой манер, со своим убогим пониманием всего происходящего, доказывая, что они шагнули в новую реальность.

Проблески понимания и осознания произошедшего катаклизма стали появляться у новых чиновников через много лет, когда в деревне практически ничего не осталось, а люди переселились в мир иной, не выдержав губительных реформ.

Потеряв всё, что у них было, простые люди не утеряли чувства юмора, честь и достоинство. Юмор помогает выживать. Смешно видеть, как для нищих зрителей во вновь создаваемых сериалах и фильмах показывают, как перекидываются пачки и сумки денег – это те самые деньги, которые якобы потратили на ремонт дорог, но дороги были и остаются в катастрофически непригодном для езды состоянии; на строительство космодрома, но космодром обокрали; на развитие науки, образования, здравоохранения, но и там не всё чисто, не говоря уже о культуре. Такая ситуация устраивает тех, кто ей владеет и пользуется.

В предлагаемых читателю рассказах уже по традиции взяты случаи из реальной жизни, происходящие с людьми во многих уголках нашей Великой России, далёких от политики, но которым свойственно всё земное, близкое их душе и мировоззрению; живущих в единении с природой, в гармонии и взаимопонимании.

С уважением к читателям:Валерий Бронников.

На обложке фото Владимира Иванова «Приехали»».

Рассказы

Второй день рождения

Когда вся суматоха улеглась, Николаю захотелось спокойствия и тишины. После нервного напряжения и состояния, которое он до этого не успел осмыслить и ощутить, вдруг наступили какая-то вялость, апатия, его потянуло в сон. Ему хотелось, чтобы никто не мешал, и все оставили его в покое. Но не тут-то было: только он стал анализировать всё случившееся, как в двухместную палату завезли на каталке соседа. Сосед по койке в больничной палате, не переставая, стонал и кричал, не давая сосредоточиться и подумать о том главном, что хотелось Николаю осмыслить, обдумать и проанализировать.

Ганов понимал, что сосед, вероятно, без сознания, что ему очень больно и что кричит он, не сознавая своих действий, в беспамятстве. Но это Николая не успокаивало и мешало отдохнуть, прислушаться к себе, к своему внутреннему состоянию, ощутить свою боль от сломанной переносицы и других травм.

Соседа он узнал, уже лёжа на новом месте своего пребывания – это был тот самый пассажир в искусственной меховой шубе, который сидел с ним рядом в кресле в самолётном салоне. Сейчас он находился естественно без верхней одежды, укрыт одеялом и не переставал кричать.

Медсёстры и доктор куда-то подевались, вероятно, занимаясь другими больными, которых в этот день оказалось внезапно много.

Николаю казалось, что эти стоны он слышит давно, но прошло всего не более десяти минут, а может и того меньше – пришли нейрохирург и психотерапевт, стали колдовать над соседом. Медсёстры выбегали в коридор и снова заходили, что-то принося в руках и выполняя тихие, почти неслышные, команды докторов.

Началось всё для Николая ещё накануне вечером, когда он заселился в гостиницу аэропорта. Оказалось, что встречаются в коридоре в большинстве своём знакомые лица, которым, как и ему, надо вылетать очень ранним утренним рейсом в Тайболу. Кто-то из будущих пассажиров рейса ходил по коридору, кто-то расположился в просторном фойе у телевизора, скрываясь от шумных соседей и вечернего чаепития. В двух смежных комнатах слышались голоса, что-то активно обсуждающие. Чувствовалось, что собеседники мало слушают друг друга, а больше стараются высказать своё авторитетное мнение, которое, впрочем, никто из оппонентов не слушал или не слышал.

Николай спросил у попавшегося ему навстречу молодого командира самолёта, которого он знал, но по работе ранее с ним встречался, когда он ходил ещё во вторых пилотах:

– Что там за шум? – спросил он.

– Это наши, празднуют окончание тренажёрной подготовки, там целая толпа.

– А ты чего не празднуешь?

– А я после МКК, ввожусь в строй командиром самолёта, праздновать не хочется, завтра рано вставать.

– Зайду к ним, – подумав, сказал Николай, а ещё он подумал: «Растут люди, вот и новый командир воздушного судна!»

Ганов даже фамилию его вспомнил: Ваня Миров. Ещё он припомнил, что это тихий скромный парень, не выскочка и не рвач, и шумная компания вряд ли ему подходит.

Николай находился в самом расцвете сил, его на службе в авиалесоохране уважали и ценили, как опытного профессионала и наставника. Сам он среднего роста, спокойный и уравновешенный семьянин. Ему не раз приходилось прыгать с самолёта на парашюте в самое пекло лесного пожара вместе со своей группой и почти всегда они выходили победителями, справившись в короткие сроки с огненным монстром. Сейчас он ехал домой из Перми, с курсов переподготовки инструкторов, на новогодние каникулы.

Николай, постучавшись, толкнул дверь одного из «шумных» номеров. В нос ударил душный воздух с дымом от табачных изделий. Приглушённый дверью шум сразу превратился в громкий гвалт. Не все из присутствовавших услышали его робкий стук в дверь и продолжали что-то доказывать друг другу. Небольшой стол гостиничного номера оказался заставлен посудой вперемешку с закусками и гранёными стаканами. Николай успел разглядеть, что из закусок преимущественно лежали ломтики и куски хлеба, пара луковиц и подозрительного вида колбаса из гостиничного буфета, а ещё, откуда-то взявшаяся, маленькая общипанная вяленая рыбка. Бутылки стояли полные и полупустые с водкой и пивом. Присутствующие его увидели. Прекратив свой бесконечный разговор, замахали руками и наперебой стали приглашать к столу, выделив место и подвинув на край стола один из пустых стаканов.

– Я не буду, – сказал Николай, – Завтра рано вставать. Я зашёл просто так, пообщаться.

– Общайся хоть сколько, – ответил долговязый пилот, – А уважить коллектив надо. Нам тоже завтра лететь и тоже утром.

В это время поставленный стакан будто сам собой наполнился, а рядом появился кусок хлеба с ломтем колбасы. Николай, чувствуя, что все взоры обращены на него, поднял стакан. Он понимал, что отказ не поймут, а угощать начнут все разом. Ганов для приличия немного отхлебнул и стал активно закусывать хлебом, чтобы отвлечь от себя внимание. Так и случилось: за столом опять воцарился оживлённый разговор без слушателей. Все присутствующие говорили, не очень обращая внимание на то, слушают их или нет. Только Николай оказался внимательным слушателем. Он был не в своём коллективе, поэтому никого не перебивал и не торопился высказать своё мнение. Ему хотелось побыть среди людей и скоротать вечернее время, чтобы потом сразу лечь спать. Через некоторое время, увидев, что количество напитков не иссякает, а, наоборот, увеличивается, он, улучшив подходящий момент, тихонько исчез и ушёл в свой номер, где устраивались на ночлег двое соседей.

Фёдор Павлович Гумнов, бортовой механик самолёта Ан-24, летал не очень продолжительное время, но успел стать высококлассным специалистом, прекрасно знающим своё дело в экипаже. Он, по своей натуре, с открытой русской душой, не слыл ханжой и отщепенцем и ему не было чуждо всё человеческое, но на работе он старался соблюдать дисциплину и никогда не нарушать лётные законы и правила.

А что было после работы – это начальство мало интересовало и обычно никто не вмешивался в личный досуг подчинённых.

Фёдор пришёл с училища молодым двадцатилетним пацаном, получившим профессию авиационного техника. Попав в «общагу», расположенную на территории аэропорта, он стал одним из многих её обитателей, разнокалиберных профессий и разных увлечений, но живших одной дружной семьёй. С виду Фёдор чуть ниже среднего роста, крепыш, не урод и не лысый, поэтому он через непродолжительное время обзавёлся, как все, своей собственной девчонкой. А вечера и даже ночи проводил в кругу друзей за игрой в карты – это самое распространённое занятие обитателей общежития. Книги жильцы читали и даже смотрели иногда чёрно-белый телевизор с мутным изображением, но эти занятия надоедали.

Наставником на работе у Фёдора стал такой же молодой специалист, но старше его на один год, Алексей Боровиков. Он и учил Фёдора всем тонкостям и премудростям технической науки, объяснял, где можно слегка нарушить, а где ни в коем случае нельзя. В паре они неплохо сработались и на работе у них шло всё прекрасно, только оба мечтали уйти на лётную работу. Всё же монтаж колёс с помощью огромной кувалды и такого же гаечного ключа на самолёте Ли -2 – это одно, а летать по воздуху – это совершенно другое занятие.

Их старшие товарищи, недалеко ушедшие по возрасту, всего на один год, уже проходили медицинскую комиссию и готовились переучиваться на бортового механика.

Прошло после училища ни много, ни мало, а пять лет. Алексей уехал работать в Тайболу, не пройдя медицинскую комиссию, а Фёдор не попал, как говорят, «в струю» и его переучивание всё откладывалось и откладывалось по разным причинам: то излишек бортмехаников, то острая нехватка техников, то какие-то другие мешающие причины, меленькие и подленькие, но не дающие осуществить мечту.

Перестали летать самолёты ИЛ-14, как морально устаревшие и вылетавшие свой срок службы. На смену им пришли самолёты АН-24. Вот тогда и осуществилась мечта Фёдора Павловича. Он переучился на бортового механика и стал изредка летать в Тайболу, где друзья вновь смогли встречаться на перроне, только уже в разных «весовых категориях»: Фёдор окунулся с головой в лётную работу, а Алексей работал ведущим инженером и учился параллельно в высшем учебном заведении.

Накануне того рокового зимнего дня Фёдор оказался в экипаже, стоящем по плану полётов в Тайболу. Члены экипажей частенько заменялись, прикрывая ушедших в отпуск, заболевших или отправившихся на учёбу и на тренажёр, как, например, молодые пилоты, ночевавшие перед рейсом в гостинице.

Утром двадцать четвёртого декабря Фёдор с раннего утра был у самолёта. Самолёт обслуживает и проверяет техническая бригада, но так уж Гумнов научился у своего наставника: всё прощупать и проверить самому, убедиться, что всё исправно, работоспособно и готово перевозить по воздуху пассажиров – так его учили и так он впоследствии привык работать. Он знал, что пассажиров привезут ещё не скоро и он успеет самолёт заправить, осмотреть и заполнить необходимую обязательную документацию.

– Ты что, Фёдор, со вчерашнего дня тут ходишь? – спросил его шутливо подошедший сменный инженер.

– Ты же знаешь, что я всегда с женой или с работой и никогда им не изменяю, – так же шутливо ответил Фёдор, – Не волнуйся, всё в порядке, самолёт я после вашей работы осмотрел и его принимаю.

– Я и не волнуюсь, особенно, если осмотрел его ещё и ты. Счастливого полёта, а я пойду к другим лайнерам. Сейчас начнётся! Только успевай убирать колодки. С утра все вылетают разом, как будто всем вдруг приспичило!

– Работай, сюда можешь больше не подходить.

Гостиница в то утро тоже пробуждалась. Ровно в шесть часов утра дежурная пошла стучаться в номера, из которых накануне поступил заказ о побудке. Таких номеров оказалось несколько штук. Дежурная по этажу стучала в дверь, получала сонный ответ и шла дальше. За время своей работы она привыкла, что большинство постояльцев пассажиры или ночующие транзитные экипажи, поэтому правило своевременно разбудить постояльца никогда не нарушалось.