С тобой. Только с тобой!

Афанасий Степанович судорожно вдохнул. На его лице отразились испуг и недоумение, в глазах стояли слёзы.

Больше между ними никогда не возникало конфликтов.

На дебаркадере было шумно и весело. Наконец-то открыли навигацию.

По реке засновали пароходы, баржи, катера, моторные лодки. Кафе на плавучем причале горело огнями, призывно влекло громкой музыкой, красивыми нарядами девушек и женщин, заразительным смехом, танцами.

Ниночка сидела за отдельным столом вдвоём с симпатичным блондином, слегка захмелевшим и оттого щедрым.

Закуски и выпивки на столе было много, даже очень. Столько им не съесть и не выпить. Парень явно петушился, распускал павлиний хвост, чтобы заслужить право на продолжение банкета в уединении.

Собственно для этого он и затеял щедрый банкет, рассчитывая на то, что гостеприимство окупится сторицей.

Кавалер уже снял номер на несколько часов, здесь же, на дебаркадере, только девушка об этом пока не знала.

Наверно всё же догадывалась.

– Даром, – как говорит мамка, – за амбаром. За всё нужно платить.

Впрочем, Ниночка готова лишиться невинности. Хочет, даже мечтает как можно скорее опробовать блаженство страсти, о которой столько всего слышала, торопится испытать, каково это, быть настоящей женщиной с настоящим мужчиной.

Ей уже шестнадцать, а она до сих пор ничего не знает об этой стороне взрослой жизни. Пора начинать.

Когда кавалер понял, что Ниночка девственница, вскочил с кровати с окаменевшим лицом,  залепил ей звонкую пощёчину и заорал, – Сука! Почему не предупредила? Сколько тебе лет, дрянь? Ты чего, малолетка, хотела со мной сделать? Я же тебя из-под земли достану, если что, уничтожу.

– Ты чего, Шурик, ку-ку? Я же по согласию. Тебе не пофиг сколько мне лет? Ну и любовь у тебя. Я ему свою девственность в подарок, от всей души, так сказать, а он… Ну, ты и придурок! Извиняйся и целуй. Чего вскочил-то? Обделался? Продолжай. Вот ведь паразит, такой кайф обломал.

– Ты мне тоже.

Домой Нина пришла под утро. Родители не спали. Они сидели за столом и смотрели на неё с укоризной и страхом.

– Ну и, – спросила мама.

– Как это понимать, – спросил отец.

– Афанасий Степанович, думаю, вы должны проучить это несмышлённое дитя. Всыпьте ей хорошего ремня, чтобы впредь неповадно было. Молоко на губах не обсохло, а туда же!

– Я же мужчина, не могу бить женщину, тем более девушку.

– Думаю, даже уверена, что уже не девушку. У меня интуиция, – сказала мама, – посмотри на её масленые глазки.

– Это ничего не меняет. Отдери её сама. Пожалуйста.

– Как бы ни пришлось после тратиться на похороны. Если я ударю, она не встанет.

– Не смейте, даже не вздумайте меня бить. Я тогда совсем убегу. Навсегда.

– Невелика потеря, – сказала мама, – ложись спать. Если не желаешь слушать и слышать родителей, можешь поступать, как знаешь, но ко мне больше не обращайся. Тебе жить.

По реке ходили, не пересекаясь в графиках движения, три пассажирских теплохода. На каждом из них плавал морячок, который успел испытать блаженство с Ниночкой.

Они не догадывались о таком продуманном коварстве, летели к подруге на крыльях любви, а отправляясь в обратный путь, оставляли ей денег на жизнь.

Ниночка с удовольствием тратилась на пустяки. Это было так здорово.

Но лето пролетело, раззадорив, подарив впечатления, которые с окончанием навигации моментально иссякли.

К весёлой жизни быстро привыкаешь, но хорошего и приятного всегда недостаточно.

Матросики отправились в порты приписки, дебаркадер закрыли, деньги закончились. Конечно, можно попросить на карманные расходы у мамки, но она теперь, после того разговора, просто так не даст, потребует полного послушания.

Осенью Нина приступила к учёбе на оператора связи, как и задумывала вначале. В училище как назло учились одни босяки, приехавшие из глухих деревень и живущие в общежитии. Местных парней было мало, да и те в большинстве своём из неблагополучных семей.

Нормальные парни заканчивают десять классов и идут в институт, а не в гэпу. Даже покадриться не с кем, а так хочется.

Привыкла Ниночка за три летних месяца к шумным застольям, к танцам до упада, к карманным деньгам, поцелуям, ласковым прикосновениям, восторженным заигрываниям, к пылкой страсти опытных любовников.

Да ещё этот холод. Как же он достал. Нужно перебираться туда, где теплей.

Но как?

В училище потихоньку определился круг друзей и подруг: надо же как-то проводить свободное время.

Ниночка обратила внимание  на одного юношу. Не мальчишку, можно сказать уже взрослого,  отслужившего срочную службу в армии, причём из местных, точнее из городских.

Отец у него военный, при должности, в звании майора. Но дело даже не в этом: приехала его семья из Подмосковья, где осталась за ними  забронированная на время службы на севере  квартира и право на столичную прописку.

У Ниночки аж челюсть свело от предвкушения некого грандиозного свершения, от возможности с помощью этого телка, маменькиного сыночка, из которого можно при желании верёвки вить, запросто переместиться в другой, можно сказать фантастический мир, где миллион магазинов, где модная одежда, театры и рестораны, где живут счастливые и богатые.

В голове всплывали картинки из кинофильмов: фигуры изысканных дам, роскошь, комфорт, богатство, возможность познакомиться с кем угодно, хоть даже с известными артистами.

Отец юноши будет служить на севере лет пять-шесть, столько ради достижения мечты вполне можно подождать. Зато потом…

Ниночка замыслила план завоевания столицы, даже приступила к воплощению мечты. Она вставала чуть свет, наводила марафет на причёску, лицо и одежду, тренировалась у зеркала посылать сигналы страсти, изображать заинтересованность и томность.

При каждой возможности Нина демонстрировала юноше выигрышные округлости и изгибы тела, плавные женственные движения, обольстительные взгляды и жесты, нечаянно прикасалась к нему, всеми возможными способами изображала чувственность и пылкость, направленные именно на него.

Мальчишка поплыл.

По его реакции Ниночка поняла, что он не целован. Не избалован женским вниманием. Такого совратить – раз плюнуть. Это возбуждало и обнадёживало: увидит живую трепещущую плоть и упадёт в обморок, ещё и откачивать придется.

Главное, как ему заманчивые прелести предъявить так, чтобы заинтересовать, но не спугнуть.

Решение пришло абсолютно случайно. Надвигался Новый год. Парень, его звали Виктор, оказался не прочь прихвастнуть. Он увлечённо рассказывал о жизни в Москве: где был, что видел, как и с кем гулял.

Ниночка начала заводить его, – врёшь, – мол, – нет у тебя никакой квартиры и Москву ты в глаза не видел.

Парень попался на эту незамысловатую удочку, заглотил незамысловатую наживку вместе с крючком.