Испытание близостью

– Как вы… предпочитаю… тоже… это, чай… с кислотой. И это… мне, пожалуйста, десять ложечек сахара… только не размешивайте. Я, знаете, Вероника Матвеевна, сладкое совсем не люблю.

– Хорошо, договорились, оденьте тапочки. У меня такой беспорядок, такой беспорядок. Наверно целый месяц не прибиралась. Некогда. Гости замучили, подруги. Ходят и ходят… то чай пить, то на жизнь жаловаться. Селёдку будете?

– Да, конечно. А можно я вас сёмужкой угощу? Да, совсем забыл, – Антон раскрыл рюкзак, достал оттуда букет тёмно бардовых роз, штук этак тридцать, – это вам. С Новым Годом, Вероника Матвеевна! Можно я вас поцелую?

– Да… то есть, нет, мы же совсем не знакомы. За цветы, конечно, спасибо, но это, сами понимаете, не повод, чтобы так сразу… Простите за нескромный вопрос – вы на этот букет все сбережения истратили? Давайте вернём его в магазин и купим… купим кусочек говядины, большой пребольшой пломбир… и сосиски.

– Простите, Виктория Матвеевна, про мороженое не подумал, но я исправлюсь.

– Давайте к столу, Антон, как вас по батюшке?

– Сергеевич я. Тут у меня немножко праздничных разносолов, совсем чуточку, сущие пустяки, так, для затравки, чтобы Новый Год встретить как белые люди.

– С кем?

– Что, с кем?

– Встретить с кем, этот… Новый Год?

– С вами, Вероника Матвеевна, с вами. Я же к вам пришёл. Дайте мне руку.

– Ах да, конечно ко мне. У меня сегодня голова… весь день, знаете ли болит. Я пожалуй чайник поставлю.

– Может сначала по бутербродику, с икоркой… по бокалу вина… вам нравится Луи Жадо?

– Не знаю, я кроме шипучки ничего не пробовала. У меня есть бутылочка. А жиж этот дорогой?

– Что вы, что вы, Вероника. Сущие пустяки – двенадцать тыщ. Простите… пошутил, – поправился Антон и прикусил язык, увидев округлившиеся глаза, – пить такое вино полагается на брудершафт, с поцелуем. Непременно в губы.

– Вы меня опять соблазняете? Как вам не стыдно… ну если только по бокалу. А икру заберите домой. Это неприлично дорого. Я не переживу такое расточительство.

– Что вы, что вы, Вероника Матвевна, это компенсация… за обман. Обещал позвонить, а сам… мне так стыдно… но были причины. Когда-нибудь расскажу, не сегодня.

Они выпили, поцеловались. У женщины от избытка эмоций закружилась голова. Антон воспользовался слабостью и целовал, целовал.

– Какая ты, Вероника Матвеевна, сегодня волшебная. Я от тебя без ума.

– Я всегда такая, – парировала она, – и нечего мне тут глазки строить. Я не какая-нибудь. Напоите, потом чего-нибудь запретного захотите. Забирайте свою икру и этот… Луи Жидов… И цветы тоже забирайте. Надо же, пять минут, как пришёл и сразу целоваться. В губы.

– Мне показалось, простите, что вам понравилось.

– Вот именно, показалось. Хватит с меня обманщиков и шарлатанов. Сначала вино, потом полезете под подол. У меня сын, он не поймёт.

– Обещаю, больше не дотронусь, если сами не попросите. Ставьте чай что ли. У меня голова кругом идёт.

– Ладно, ладно, что вы так разволновалмсь. На первый раз прощаю. И никаких больше рук, губ, вина с икрой, шоколадов, мармеладов. Я уже напила с вами на месячную зарплату. Довольно меня покупать!

– Хорошо, а смотреть на вас можно?

– На здоровье. Сколько вы сказали сахара?

– Десять… и не размешивать.

– Помню. Вы сладкое не любите.

– Вот именно. Почему вы меня боитесь?

Вероника посмотрелась в зеркало. О, ужас! Губная помада от поцелуя размазалась по подбородку. Она посмотрела на Антона. У того был выкрашен рот и нос.

Она так безумно хохотала.

Пока Вероника умывалась, Антон выставил на стол большую часть содержимого рюкзака. Горкой лежал осетровый балык, филе сёмги, пять или шесть видов мясных деликатесов.

Икра, торт, несколько видов твёрдого сыра, пицца. Были коробки с роллами, суши и пиццей, коньяк, виски, белое вино, вишнёвый и ананасовый компот, восточные сладости.

От увиденного изобилия Веронике стало плохо.

Она заплакала.

– Так я и знала, вы меня покупаете.

– Вовсе нет. Можно сделать официальное признание?

– Валяйте, чего уж там. Цену своей любви вы уже обозначили.

– Вы не так поняли, милая моя Вероника Матвеевна.

– Не ваша, но продолжайте, раз уж пришли. Новый Год всё же.

– Я влюбился. Честное пионерское не вру. Влюбился как юный романтик из прошлого века. Вы меня очаровали, пленили, соблазнили…

– Вот, оказывается, что я сделала! Почему вообще я должна вам верить на слово?

– Скажите, что я должен сделать, как доказать свою искренность?

– Уберите вот это всё и…

– Хорошо. Будем есть селёдку с зелёным горошком, а всю эту буржуинскую пакость отдадим соседям, пусть травятся.

– Зачем?

– Вы приказали.

– Разве? Наверно у меня что-то с головой. Давайте наверно встретимся в другой раз, мне дурно.

– Потому, что вы голодная. Съешьте хотя бы бутерброд с осетриной или ложечку икры.

– Ни за что! Проглотить месячную зарплату в чайной ложке… немыслимо. Жена вас так избаловала?