Любовь – игра, в которой всё серьёзно

Сердце молчало.

– Что ты решила? Кто уходит, кто останется? Останется ни с чем. Впрочем, это теперь не имеет значения.

Любовь с испытательным сроком

Жизнь У Антона Шемякина отчего-то никак не желала выстраиваться в стройную логическую цепочку. Последний год она походила на изуродованную странным образом картинку, нисколько не похожую на тот сценарий, который Антон Сергеевич тщательно выстраивал и редактировал с юных лет.

Ему казалось, что твёрдо знает, чего именно хочет, каких целей в каком порядке собирается достигать. Для этого было достаточно сильное желание жить интересно, уверенно, дерзко, к тому же вдохновляли и окрыляли головокружительные перспективы, неизменно  удачное стечение обстоятельств, отменное здоровье и прекрасная муза, романтические отношения с которой были катализатором всего остального.

Так и было, пока рука судьбы не дрогнула нечаянно, обронив и беспорядочно смешав уже уложенные в красивую рамку детали почти готового полотна, изображавшего счастливую жизнь с дивным продолжением, и заготовленные заранее пазлы, каждому из которых было определено своё уютное гнёздышко.

Увы, роковые события, к которым Антон не был готов, увели вектор судьбы далеко в сторону, словно магнитная аномалия, подчиняющая себе стрелку компаса.

Прежние удачи и будущие достижения были безжалостно брошены в миксер обстоятельств, который перемешал и взбил их в густую массу. Капли негатива окрасили жизнь в безрадостный грязно-серый цвет, породив в усталость, уныние, апатию и скуку.

С тех пор как лучший друг увёл прямо из-под венца невесту, девушку, с которой Антон успешно выстраивал отношения больше двух лет,  испорченную картинку в первозданном виде восстановить не удавалось.

Впрочем, вновь почувствовать вкус жизни не было ни желания, ни сил.

Кануло в Лету то злополучное лето, не оставив иных воспоминаний, кроме немного смущённого лица, опущенных глаз и тонких пальцев невесты с красивым маникюром, нервно теребящих кружева подвенечного платья, затем монотонной чередой одинаковых дней без событий  пролетели дождливая осень и бесснежно-слякотная зима.

Даже весеннее цветение, солнечный свет и вернувшееся тепло не радовали.

Марина до последней минуты скрывала своё решение, хотя приняла его задолго до торжественного дня. Антон так и не понял, для чего ей понадобилось столь экстравагантно расстаться, превращая сцену банального объяснения в зрелищное шоу.

Можно было спокойно, не ломая комедию, не превращая расставание в фарс, выяснить отношения. Суть осталась бы та же, но один на один пережить предательство было бы легче.

Любовь – территория свободы. Она похожа на порхание прекрасной бабочки. Стоит только к ней прикоснуться, как с невесомых крыльев облетает перламутровая пыльца, лишая возможности продолжить полёт.

Гости с раскрытыми от удивления ртами старались не смотреть на жениха и невесту, чувствуя неловкость, неуверенно топтались, переглядывались, однако с интересом ожидали развязку и шептались, закрывая ладонями рты, чтобы невозможно было прочесть их мнение по губам..

Антону тогда казалось, что это был спланированный заговор, что над ним насмехаются.

Ампутированные любимой крылья Антон так и не отрастил вновь: считал себя неудачником, решил, что всё интересное в жизни уже произошло и дальнейшие усилия бессмысленны.

Однообразно-унылые утомительные будни изнуряли пустотой. Нелепость беспомощного существования, лишённого радости движения, наводила на тревожные мысли, от которых пришлось отгородиться одиночеством.

Друзья и добрые знакомые один за другим покинули его скучное общество, застыла на месте некогда успешная карьера. Антон перестал осязать, видеть и чувствовать.

На улице и на работе он видел безрадостные лица угрюмых, озабоченных невзгодами и неразрешимыми проблемами людей, которым ни до кого не было дела.

Женщины и мужчины скандалили, спорили, агрессивно сливали друг на друга негативные эмоции, попадали в неприятные и драматические ситуации, подстраивали друг другу каверзы.

Отцы и матери ругали, наказывали детей, которые страдали и плакали. Взрослые дети изнуряли родителей непокорностью, упрямством и ленью.

Люди вокруг мучились депрессиями, аллергиями, бессонницей, похмельем, болезнями. Эти состояния составляли суть их жизни. Никто никого не хотел понимать.

С работы домой, из дома на работу. Там и там Антона ждала размытая реальность в виде густого тумана, в котором восприятие действительности ограничено зыбкими неясными контурами предметов без объёма и цвета, где нечем было дышать.

Его раздражало всё и все.

Прошлая жизнь изредка всплывала в памяти фрагментами, как нечто недосягаемое, словно счастливые годы жизни были галлюцинацией, фантомом. Обрывочные сюжеты вызывали  приступы агрессии. Он уничтожил фотографии и письма, выбросил вещи, напоминающие о Марине, спрятал в чулан зеркала.

Антон пробовал  горстями глотать таблетки от депрессии, повесил на окна тяжёлые тёмно-коричневые шторы, чтобы отгородиться от внешнего мира, почти не включал свет, глушил тоску алкоголем.

Если бы для выживания не было нужды работать, зарабатывать, он отказался бы от профессии.

Почувствовать вновь вкус жизни не получалось. Да он и не стремился что-то менять.

Лишь недавно внутри что-то неясно шевельнулось, вернуло робкое желание оглянуться по сторонам, вспомнить, что он живой.

Это случилось, когда в отдел, которым Антон заведовал, пришла новая сотрудница, Жанна Игоревна Постникова.

Женщина бесила его  жизнерадостностью, избытком энергии, самостоятельностью, настойчивостью, профессиональной уверенностью.  Антон относил эти качества к желанию выделиться, что сильно раздражало.

Жанна ярко одевалась, назойливо лезла на глаза, задавала слишком много вопросов, причём постоянно улыбалась и бесцеремонно стреляла глазками. Она явно его клеила.

Антону Жанна Игоревна казалось излишне самоуверенной выскочкой и беспринципной карьеристкой, которая метит на его место. Страх, что женщина может разрушить остатки стабильности в его безрадостной жизни вынудил решиться на затяжной конфликт.

Мужчина скрупулёзно выискивал недостатки в её работе, приписывал саботаж, нарушение субординации и дисциплины, цеплялся по любому поводу и даже просто так, чтобы унизить, указать место в иерархии отдела.

Жанна Игоревна безропотно терпела придирки, покорно исправляла огрехи, со всем соглашалась, улыбалась и никогда не отводила взгляд.

У неё был низкий грудной голос, тёмный цвет глаз, густые брови, объёмные шелковистые волосы, приятное смуглое лицо и стройная девичья фигура, скрывающая истинный возраст.

Жанна Игоревна выглядела подростком.

Если бы Антон не знал из личного дела, что женщине тридцать пять лет, ни за что бы в это не поверил.

Её слегка портил неумеренный макияж, обилие побрякушек и резкий запах парфюма, иначе она вполне могла бы ему понравиться.

Антон обратил на неё внимание как на женщину, заслуживающую внимания, случайно, вопреки желанию и воле.

У генерального директора был юбилей. Пришлось принять в торжестве участие.

Он сел в дальний конец стола, потихоньку напивался, стараясь не обращать ни на кого внимания,  чтобы немного позднее под шумок незаметно исчезнуть.

Суетливо-хмельная обстановка напрягала, хотя никто не мешал скучать. Тамада частил с тостами, развлекал гостей играми с эротическим подтекстом, зажигательными танцевальными ритмами, а Антон мечтал о тишине и покое.

Когда объявили белый танец, Жанна Игоревна стала настойчиво его приглашать. Отказаться не вышло, хотя Антон пытался применить обычную агрессивную тактику: некрасиво пошутил и бесцеремонно высказался, что думает о ней, неуместной попытке флирта и приличиях.

Едкий сарказм не возымел действия. Жанна Игоревна улыбнулась и ответила с той же долей ехидства.

– Опасаетесь за целомудренность? Клянусь, приставать, драться и насиловать не буду, разве что соблазню, но шансов как я понимаю, весьма мало. Вы боитесь лично меня или вообще всех женщин?

– Я с подчинёнными, тем более пьяными, не танцую и не развлекаюсь. Пригласите кого-нибудь другого, кому ваши манеры и формы покажутся соблазнительными. От вас, Жанна Игоревна, одни проблемы и неприятности. Ещё в постель меня пригласите.

– Вы меня недооцениваете, предпочитаю не совершать необдуманных действий. Постель, это не повод для знакомства, подобную тактику выбирают те, кому нечего больше предложить. И танец не просто развлечение, скорее серьёзный диалог. Рабочий день, между прочим, закончился. Имидж руководителя нисколько не пострадает.