Любовь – игра, в которой всё серьёзно

Что будет, если Жанна, это очередная иллюзия, фантом, если она и он, оба выдают желаемое за действительное, если проскочившая между ними искорка подобна Огням святого Эльма, которые давали мистическую надежду на спасение морякам во время грозы.

Ложные мечты, ожидание чуда, всё это может испариться, исчезнуть и тогда…

Какие силы будоражат сознание, призывая действовать: самовнушение, болезненные фантазии воспалённого ожиданием чуда мозга, тайное послание из глубин психики, осторожная подсказка параллельного мира, первобытный инстинкт, рефлекс на химический раздражитель?

Свет в окне погас, чего нельзя было сказать про эмоции. Память настойчиво возвращала волшебные ощущения, которыми наслаждались в процессе танца.

Антон вновь и вновь переживал многократно усиленные волнением тактильные ощущения, головокружение, эйфорию, волшебный вкус поцелуя, опьянение запахами, наслаждение от звучания голоса.

В этот момент мужчина вспомнил о предмете, который лежал в кармане, долго сопротивлялся желанию дотронуться, разглядеть. Любопытство распирало, овладевало сознанием. Сопротивляться дольше не было сил.

– Раз, два, три, – считал он ступеньки, перескакивая через несколько сразу.

Бюстгальтер в кармане будоражил воображение. Он хранил интимные запахи, помнил тепло прикосновения к её нежной коже.

Антону было неимоверно стыдно и в то же время удивительно приятно сознавать, что частичка Жанны находится рядом.

Он уснул с бюстгальтером, зажатым в кулак, всю ночь бредил свиданием, сочинял сценарий разговора, представлял детали встречи. Проснулся Антон, едва забрезжил рассвет.

Мысли за ночь видоизменились, но так и не приобрели чётких контуров. Он хотел, чтобы Жанна стала роднее, ближе и тут же сомневался, нужно ли себя обнадёживать, бежал  одновременно туда и обратно, склоняясь к тому, что нельзя торопиться, нужно думать, думать и думать.

Антон отпарил костюм и пару рубашек, снимал и вновь надевал. Руки дрожали, мышцы живота сделались каменными. Он уговаривал себя поторопиться, следом ругал, приводил тысячи аргументов за и против.

В семь часов утра мужчина сидел на ступеньках второго этажа в её подъезде, вздрагивал от каждого шороха, репетировал слова, мимику и движения, десятки раз прислонял ухо к заветной двери.

Антон трепетал от восторга и страха, обливался попеременно холодным и горячим потом, задерживал дыхание, чтобы хоть немного успокоиться.  Напряжённый позвоночник гудел от неопределённости ожидания, ослабевшие ноги вибрировали, зубы выдавали барабанную дробь.

Ждать не было сил.

Около восьми Антон решительно позвонил в дверь.

И убежал, как нашкодивший мальчишка. Он слышал, как Жанна открыла дверь, но не мог сдвинуться с места.

Чтобы окончательно решиться, понадобилось больше десяти минут.

Жанна Игоревна открыла сразу, как только Антон нажал на кнопку звонка, словно ждала, была уверена, что это именно он.

– Доброе утро, Жанна Игоревна! Вот, – протянул он комочек ажурной ткани, – вы забыли. Я уже приходил, вы крепко спали.

– А, это… Я уж подумала, что напугала вас. Впервые встречаю настолько эмоционального мужчину. Нельзя так бурно реагировать на безобидные, в общем-то, ситуации. Доведёте себя до инсульта, что тогда? Боже, да у вас мешки под глазами. Совсем не спали? Проходите на кухню, я сейчас, только умоюсь.  Чай будете?

Жанна Игоревна выглядела обворожительно, хотя не вполне проснулась, об этом свидетельствовала лёгкая припухлость под глазами. Без макияжа она казалась старшеклассницей, о чём, заикаясь, сообщил гость.

Уютная, домашняя, Жанна стояла предельно близко, едва не касалась его грудью.

Проводив на кухню женщина закрылась в ванной.

Чайник громко кипел, но Антон не решился хозяйничать. Попытки сосредоточиться одна за другой терпели фиаско.

Увидев просто, по-домашнему одетую, в замечательном настроении Жанну Игоревну, подошедшую к столу, гость не раздумывая, сам не ожидая от себя такой прыти, протянул руки, обхватил ягодицы, притянул к себе и зарылся лицом на животе.

Несколько минут неподвижной тишины и блаженства, встречный взгляд, руки в руках.

– Можно? – Неуверенно спросил Антон.

– Да, уж! Я должна воспринимать данную ситуацию как признание в любви? Ты всегда так себя ведёшь или это результат сильного стресса?

– Да!

– Ещё интереснее. Разрешаешь самостоятельно выбрать любой ответ из неназванного списка, согласен на всё? А гарантии: не испугаешься, не исчезнешь? Антон, я понимаю твоё невменяемое состояние, но много о чём хочу спросить, прежде чем на что-то серьёзное решусь. Отмолчаться не получится.

– Я люблю тебя! Будь моей женой.

– Заявление принято. Давай тогда поговорим о любви. Как ты себе её представляешь? Для тебя любовь, это развлечения и секс или что-то иное? Как насчёт ответственности, взаимодействия, романтических чувств?

– Серьёзно, очень серьёзно представляю суть семейных отношений. Жить после ремонта и свадьбы будем у меня, там места больше. Эту квартиру сдадим.

– У меня дочь подросток. Она может испугаться чужого мужчину.

– Я умею ладить с детьми.

– Допустим. Тебе захочется иметь своих детей. В моём возрасте затягивать с этим нельзя, а притираться особенно некогда. Вдруг ничего не получится? Дети ведь ни в чём не виноваты.

– Соглашусь на любые условия. У нас есть время освоиться, испытать чувства и определиться с ответственностью.

– Пробный вариант с испытательным сроком?

– Нет, бессрочная любовь.

– Не могла подумать, что решишься на такой ответственный шаг.

– Я тоже не мог. Как насчёт поцелуя?

Как просто стать счастливым Часть 1

Савелий Степанович, холостяк с солидным стажем, как обычно был приглашён на день рождения лучшего, точнее единственного друга, Эдика Кретова.

Эдик собрался праздновать круглую дату – сорок лет. Говорят, что такой юбилей лучше не справлять, чревато серьёзными проблемами со здоровьем. Понятно, что это суеверие, но  имениннику виднее.

У Севки, так его для краткости называл друг, весьма сложный характер: он невообразимый педант, аккуратист и чистюля. Щепетильность в вопросах порядка  принимает у него формы фобии.

Стоит в доме чего-то на миллиметр сдвинуть в сторону, тут же налетает ураган Катрина, уничтожающий на своём пути любые отношения, тем более, если нарушитель порядка женщина.

Со слабым полом у Савелия всё сложно. Если у него нет подружки – страдает, мечтая о любви, но стоит только познакомиться, как начинается истерика по поводу того, что все проблемы от баб, что они не умеют себя вести.

Эдику в его доме дозволено почти всё. Он свой в доску: не предаст, не продаст, поэтому имеет преференции и льготы. Так бывает, когда люди притираются настолько плотно, что баланс сдержек и противовесов застывает, словно приклеенный.

Пережив очередную пылкую любовь, начинавшуюся как обычно с возбуждающего флирта, медовых речей и кокетливых прикосновений, Севка позднее вспоминал о ней с негодованием.