В любви то радостно, то больно

Игорь считал, что женская сварливость, подозрительность и лёгкая вздорность, это признаки неравнодушия. Ему даже нравилось, что Люся ревнует, что тайком роется в его карманах, проверяет звонки и сообщения в смартфоне, эмоционально реагирует на случайно брошенный в сторону симпатичной дамы чересчур откровенный взгляд.

У него этот брак был вторым. С первой женой Игорь развёлся не по своей воле: она была искательницей приключений. С Инночкой он расходился во взглядах на жизнь, в понятиях добра и зла, в отношении к семье и браку. Слишком вольная была горлица.

Спустя год после свадьбы мужчина понял, что это был случайный, ни на чём кроме секса и связанных с ним впечатлений не основанный семейный союз.

Люся была совсем другой. Наверно она немного перегибала со стремлением всё устроить по-своему, всегда и во всём быть лидером, но не была равнодушной.

Заводилась Люся с пол оборота, знала за собой эту особенность характера, но придерживать вспыльчивость не желала: считала скандалы и выволочки обычными приёмами защиты и приемлемыми элементами воспитательного процесса.

Идея переделать Игоря под себя ни на минуту не покидала её милую головку. Люся постоянно, целенаправленно поправляла любое суждение мужа, корректировала его желания и потребности, переворачивала с ног на голову идеи и цели.

Воспитание не позволяло Игорю принимать участие в боевых действиях. Обычно он уступал: прижимал кудрявую Люсенькину головку к своей широкой груди и успокаивал, соглашаясь с любым её мнением. Ему было довольно того, что жена великолепно выполняла добровольно взятые на себя функции домашней хозяйки и кое-что ещё ночами, отчего у него отрастали крылья.

Но однажды что-то пошло не так. Игорёк заартачился, не захотел, видите ли лететь в отпуск, в Дубай, счёл такие траты нецелесообразным, неприемлемым расточительством.

Она не посчитала, видите ли, а он – паразит такой, решил, что имеет право иметь своё мнение!

– Да кто ты такой, чтобы мне перечить! Я сказала, полетим – так тому и быть!!! И не смей противиться. Я всё продумала до мелочей, всё предусмотрела. У меня даже купальник в тему куплен, со стразами, специально для Эмиратов. Как я в нём могу показаться в нищебродной Турции? Думаешь, что говоришь? А девчонки… я же всем-всем сообщила про Дубай. Даже снимки отеля и пляжей показала, а ты… опозорить меня хочешь?

Короче, понесло Люсю по кочкам и буеракам. Орала, как ненормальная, истерику закатила, а когда исчерпала оптимально эффективные, действенные в проблемные моменты семейных склок аргументы, начала в очередной раз шантажировать разводом.

Люся свято верила в свои колдовские чары. В привлекательность верила, в неотразимость, в своё неоспоримое право безраздельно доминировать, поскольку имела основательную версию своего превосходства в виде пары козырных тузов за пазухой и стратегический приоритет между ног.

Она была на сто процентов уверена в беспредельной власти бутона страсти, которым умела ловко манипулировать, в том, что сейчас дожмёт своего любвеобильного Игорька, а он как замороженный – упёрся. С места не сдвинешь.

Обычно в подобных ситуациях муж безоговорочно капитулировал, ещё и виноватым себя выставлял: извинялся, сувенирами и украшениями задаривал, а тут впился в неё пустым безжизненным взглядом, кулачищи сжал, скулами играет.

Люся испугалась, даже съёжилась инстинктивно. Таким она Игоря никогда не видела.

Её расчёт был до безобразия прост: внушить муженьку, что он неправ, что женщина всегда лучше знает, как поступить. Если не получится – сыграть на его сентиментальности, на романтических чувствах, наконец, на великодушии, деликатности и порядочности. Ведь она женщина!

Люся совсем не боялась унизить Игоря, рассердить: он не был капризен и обидчив, ему не были свойственны мужское самодовольное тщеславие и чувство превосходства в семье.

Женщина вовсе не хотела вызывать цунами. Достаточно было волнения средней интенсивности, чтобы муженёк понял, чего именно может лишиться. Пусть выбирает – она или смешные, если разобраться, для его заработков траты.

Понятно, что он выберет то, что нужно. Главное – преподнести решение, как его собственное. Пусть почувствует себя победителем даже в поражении. В этом суть непобедимой женской стратегии. Опытные дамы – существа ловкие, изобретательные. Не в меру, но что поделать – в войне полов все средства хороши. Люся умела, когда нужно преподнести свои достоинства в красивой глянцевой упаковке.

Минут пять Игорь стоял неподвижно, потом развернулся, полез в антресоль и достал оттуда чемодан. Как раз тот, что Люся в отпуск взять наметила.

Сначала она обрадовалась – победа, безоговорочная капитуляция без аннексий и контрибуций, но Игорь открыл шкаф с её вещами и начал их не спеша, но небрежно запихивать в чрево модного аксессуара, нисколько не заботясь о том, что дорогостоящие наряды могут помяться.

Люся стояла с открытым ртом, глотая пузыри воздуха, как карп в ожидании отправки на сковородку и ничего не могла осмыслить. Она ведь не собиралась на самом деле разводиться, просто хотела с комфортом развлечься в Эмиратах.

– Завтра тебе путёвку в Дубай куплю. Всё как ты хотела. Съезди, отдохни. Наверно ты права – кто я такой, чтобы самой Люсе перечить? Детей у нас нет, разведут быстро. Приедешь – документики, думаю, будут готовы. Ладушки, любимая? Я правильно тебя понял?

– Нет-нет, о чём ты, Игорёшенька, какой развод, я пошутила?

– Возможно! Зато я – нет. Довольно с меня, устал от твоей бурной деятельности на ниве модернизации неправильного меня. Будем считать, что не сошлись характерами. Пока не разведёмся и не найдёшь, где жить – будем спать в разных комнатах. И не нужно меня благодарить. Ты женщина самостоятельная, свободная, с чем тебя и поздравляю.

Вот такая получилась неприглядная история. А Люся вторую неделю всему цеху мозг выносит: плачет и плачет. А чего, собственно, она хотела? Зачем мужу разводом угрожала, зачем провоцировала? Всем известно – мысли, тем более озвученные, материальны. Нужно быть осторожными с желаниями и спекуляциями, даже с шуточными.

Холодно и больно

В комнате было темно, тоскливо и душно, хотя окно распахнуто настежь, а воздух прохладен и свеж. Кружевные занавески порхали и кружили в зловещем танце, усиливая состояние безысходности и отчаяния.

Голые ветви берёзы раскачивались с жалобным стоном, стучали при порывах ветра о стекло, бесцеремонно проникали подвижными тенями внутрь комнаты, создавая иллюзию враждебного вторжения.

На самом деле им не было никакого дела до сидящей в расслабленной позе на полу Линды. Отголоски переживаемой трагедии атаковали не снаружи – изнутри. Она никак не могла сосредоточиться.

Мысли зигзагами и прыжками петляли по лабиринтам воспалённого сознания, за что-то призрачное цеплялись, но были слабы и беспомощны что-то изменить. Их запросто сбивал шум на улице, хлопающие крылья безумно пляшущих полотен тюли, даже привычные щелчки отмеряющих уходящие навсегда секунды стрелок настенных ходиков.

Многоквартирный дом тем временем наслаждался обыденной жизнью. Звукоизоляция в нём была несовершенна: стоило немного прислушаться, как тайная жизнь соседей становилась частью твоей. Этажом выше что-то тяжёлое катали по полу, топали ногами, словно резвящиеся на степном просторе жеребцы. Там жила семья с двумя замечательными ребятишками. Кажется, они счастливы.

За стенкой справа были слышны приглушённые вопли. Это почти ежедневная традиция. Эмоции и чувства люди выражают по-разному, иногда причудливо, чересчур эксцентрично. Эта странная парочка постоянно что-то яростно выясняет с хлопаньем дверей и битьём посуды. Минут через двадцать у них наступит затишье, немного позднее будут слышны размеренные звуки хлопающей о прилегающую стену в экстазе любовного примирения спинки кровати.

Линда давно жила в этом доме, знала всех жильцов, была в курсе их проблем и предпочтений. В их квартирах протекали однообразные будни простых людей.

Зачастую разобраться в сюжетных хитросплетениях семейных и сложно переплетённых межличностных событий было слишком сложно: не всегда это было выражением благоденствия и счастья. На то и настоящая жизнь, в которую она не была посвящена и допущена.

Женщина мучительно переживала своё затянувшееся до тридцати лет одиночество, безмолвие и пустоту по вечерам, терзания по поводу несбывшихся желаний, хотя лелеяла всё же надежду на светлое будущее. Друг, точнее любовник, у неё был.

В замке входной двери дважды провернулся ключ, заскрипели петли. Давно бы пора их смазать, только некому. Это Игорь Леонидович пришёл с визитом.

Она не знала, когда в очередной раз он явится. Любимый не имел обыкновения предупреждать о предстоящих посещениях: обычно шумно вваливался со свёртками, наполненными вином и готовыми закусками в любое удобное лично для него время, открывая дверь своим ключом, и принимался активно хозяйничать.

Игорь – мужчина до мозга костей: сильный, грубовато-прямолинейный, энергичный, самоуверенный, резкий и вспыльчивый. В меру циничный, так как считал себя благодетелем и спонсором. От него вкусно и уютно пахло, к нему неодолимо притягивало соблазнительной, желанной чувственностью.

Игорь умел и любил танцевать, целовал так, что от избытка нахлынувших чувств у Линды беспомощно подкашивались ноги. С ним ужасно интересно разговаривать даже тогда, когда беседа уходила в дебри травмирующих психику или шокирующих тем.

Именно таким как Игорь Линда представляла будущего спутника жизни, видела в томительно гнетущих снах в холодной одинокой постели. Но – видно не судьба ей поменять в обозримом будущем социальный статус.

Любовники встречались больше года. Мужчина чувствовал себя в этой квартире по-домашнему, как в собственном жилье. У него здесь были индивидуальные полки в шкафу, полный набор необходимых личных вещей, даже бритвенные принадлежности, собственные полотенца и тапочки, а так же ноутбук.

Игорь был удивлён, раздосадован, что его не встречают, о чём тут же громогласно возвестил.

Линда не двинулась с места. Сознание женщины в клочья раздирали противоречия. Она никак не могла решиться на поступок, который, как казалось, был крайне необходим. Сегодня им предстоит расстаться. Навсегда!

Игорь холост. Линда знает, нет, не так – чувствует, догадывается, что у него есть тайная личная жизнь, в которой он выстраивает интимные отношения не только с ней.

Не только. Прежде её вполне устраивали отношения без обязательств. Опять не так. Просто до поры Линда ни о чём подобном не задумывалась, жила переполненная сверх меры любовью и связанными с ней мечтами, считала, что Игорь думает и чувствует так же, что ему нужно время, чтобы принять судьбоносное решение. Оказалось, что нет. Игорь был для неё всей жизнью, а она для него лишь отдельным эпизодом, пикантной приправой к пресным будням, в которых не случалось некоторое время по какой-то причине других интимных наслаждений.

Чаще и чаще Линда замечала в его глазах не искорки искреннего счастья от взаимной принадлежности друг другу, а липкие следы нахлынувшей внезапно похоти, удовлетворив которую он становился безразличным, иногда мрачным, старался уединиться в компьютере или вовсе спешил уйти.

Явных следов присутствия в жизни любимого других женщин не было, разве что невнятные посторонние запахи и длительные перерывы в свиданиях, но интуиция не давала покоя, оглушительно и протяжно посылая сигналы бедствия, игнорировать которые не было сил.

– Просыпайся любимая, я соскучился! Хватит сидеть в темноте и скучать. У меня сегодня превосходное настроение. Зацелую до смерти, изомну как цвет! Ау, Линдочка, ты что, оглохла? Есть замечательный повод для праздника души и тела. Меня назначили руководителем проекта. Отныне я большой босс. Ты рада?

– Безмерно счастлива. Главное, чтобы тебе было хорошо.