На крыльях миражей

– Вячеслав. Вячеслав Иванович.

– Чудесно. Я всегда теперь буду ездить на этом рейсе. До завтра. Вы очень интересный мужчина. Я вас сразу приметила. У меня теперь целый день будет замечательное настроение. Жизнь стала непредсказуемо изменчивая, предельно скоростная. Все куда-то торопятся. А вы меня тоже заметили, даже в такой толчее, уделили своё драгоценное время. Буду вас ждать, Вячеслав Иванович. С нетерпением ждать.

Мужчина смутился, даже покраснел, отчего ему стало неуютно и немного тревожно. Он отвык общаться с кем-либо кроме клиентов, с которыми было привычно, легко и просто. Вопрос – ответ. Выполнил задание, попрощался и ушёл. Нет нужды вникать в тонкости их внутреннего мира, специфику образа мыслей, толкование явлений.

У него давно сложилась собственная цельная концепция бытия, в которой нет места для разночтений. Есть он, Вячеслав, и всё что кроме.

Ему хорошо и уютно внутри собственной квартиры и своего я, где каждая мелочь подогнана под характер и образ жизни, подчинена единой цели – сделать существование уютным, необременительным идо крайности простым.

Он содержал своё холостяцкое гнёздышко в чистоте и порядке, замечательно готовил, старался при этом не изводить себя хозяйственными делами чрезмерно. Время ему нужно было для творчества. Вячеслава увлекала фотография, ещё он любил писать. Одно увлечение плавно перетекало в другое, дополняло, давало вдохновение и желание жить.

Большинство его рассказов было навеяно поисками красивых кадров, которые получались интересными, потому, что идеи происходили от писательских фантазий. И наоборот.

Вячеслав был однажды женат. Совсем недолго. О том периоде неудавшихся отношений в памяти отложились лишь щемящая боль, ощущение унижения и беспомощности. Селена невольно напомнила о тех безрадостных днях, заставила вновь их переживать, чего делать решительно не хотелось.

Внешне эта женщина была похожа на Алину, совсем неуловимо, в незначительных деталях. Может, ему так только казалось, потому, что с тех пор все женщины выглядели для него на одно лицо, различаясь лишь ростом, габаритами, цветом волос и отношением к мужчинам.

У жены были волшебной красоты каштановые волосы. Когда они познакомились, её выделяла из прочих девушек коса до самого пояса толщиной в руку.

Вячеслав любил снимать портреты возлюбленной на плёночную камеру, хотя у него была замечательная цифровая зеркалка, делая акцент на лучистом зелёном взгляде с поволокой, изумительной пропорции черт лица и этой выразительной детали, делающей её особенно притягательной, похожей на древнерусских красавиц.

Роман их развивался довольно стремительно. Очарован Алиной Вячеслав был, надо же, в это же время года, в начале мая. Точно. Цвела черёмуха, после пары недель щедрого солнца вдруг наступили холода. Девушка сидела на старом пне в лесочке за домами и плакала.

Причина горя была совсем прозаическая. Гуляла одна по лесу по причине непонятной меланхолии, увидела красивый цветок, впрочем, в это время года все цветы кажутся изумительными, побежала сорвать, провалилась в болотину, где утопила новую, только что купленную на накопленные с трудом деньги туфельку. Попыталась идти босиком, что оказалось болезненным. Алина до крови проколола пятку, сидела и горько плакала. Когда увидела Вячеслава и вовсе зарыдала.

Юноша не был поклонником случайных встреч. Если бы точно знал, что девушка его не заметила, мог бы тихонько прошмыгнуть мимо. Но вышло иначе, пришлось откликаться на несчастье, делать вид, как сильно тронуло его горе-злосчастье.

У него не было опыта общения с девочками. Совсем. Будучи типичным интровертом, Вячеслав был замкнут от природы. Пришлось пересилить характер, выступить в роли спасителя, что было совсем ему не свойственно.

Юноша мог проникнуться чужой болью, сопереживать, сочувствовать, но вступать в отношения не любил и не мог, на это ему не хватало сил и энергии. Тем более что в роли страдалицы выступала симпатичная девушка, а это вовсе невыносимая тяжесть. Вдруг ей взбредёт в голову знакомиться или того хуже – делать вид, что влюбилась.

Как бы там ни было, пришлось выслушивать совсем неинтересную историю её безутешной печали. У Алины к тому же зуб на зуб не попадал от холода. Она невероятно продрогла. Губы у девочки были синие, кожа бледная, а глаза бесцветными и водянистыми от слёз.

Конечно, он отдал ей свою куртку. Это не спасло, ведь до дома не близко. Пришлось надеть на неё свои ботинки, размером вполовину больше девичьей ноги, самому пытаться идти по сучкам и шишкам в носках.

Чтобы помочь согреться, Вячеслав заставил её приседать, пока на лбу девушки не выступила испарина.

Поняв, что спасена, Алина начала заразительно смеяться, глупо, совсем без повода, но добродушно и жизнерадостно. Голос у девушки оказался звонким, чистым, глаза выразительно зелёными, заразительно-привлекательными.

Такой замечательный кадр юноша-фотограф пропустить не мог. А она с удовольствием позировала. Так, так и ещё вот так.

Дальше и того интереснее: она шла и падала через шаг, заплетаясь в его огромной обуви, застывала в нелепых позах, смешно комментировала нелепость ситуации, потешалась сама над собой  и требовала делать снимок за снимком, находя это занятие забавным.

Вячеслав с удовольствием, даже с видимым наслаждением поддержал игру. С Алиной было изумительно легко и невероятно весело.

Когда ребята устали, а до дома ещё было далеко, пришлось опять меняться обувью. Дальше Вячеслав тащил Алину на закорках. Она, забавляясь, ворошила пальцами его шевелюру, дула на шею и уши, закрывала его глаза мягкими нежными ладошками, хохотала, как ненормальная. Парня это отчего-то нисколько не раздражало.

Напротив, юноша изображал из себя необъезженного коня, потешно скакал. Устав, они присаживались несколько раз на скамейки. Алина нежно брала его за руку, водила пальчиком по ладони, чего-то увлечённо рассказывала.

Вячеславу было совсем неважно, чего именно девушка говорила. Хотелось слушать и слушать этот мелодичный голосок, щекочущий чего-то внутри, отчего становилось приятно, словно от вибраций, издаваемых довольным котёнком.

Девушка к тому времени согрелась, уже никуда не спешила. Вячеслав растирал ладонями её холодные ступни, дрожа от каждого прикосновения.

Алина смотрела изумрудной зеленью глаз, а ему казалось, что чего-то большое и важное перетекает из них, делая его счастливым. Юноша не предполагал, что такое бывает.

Потом были застенчивые, трепетные прогулки и свидания, робкие поцелуи, несмелые объятия, тысячи удачных фотографий. Алина любила и умела позировать, двигаясь грациозно, гибко, Запросто находила вызывающие,  жеманные, томные, настороженные, смешные и пикантные позы, легко изменяя выражение лица и характер портрета. Такого вдохновения от фотографии никогда прежде Вячеслав не испытывал. Всё, чем они занимались вдвоём, вызывало восторги и ликование. Девочка восхищала каждым движением, фразой, жестом.

Прощаясь, влюблённые, конечно, это была уже не дружба, обещали, что любить будут вечно и бесконечно. Как же им было замечательно. Неиссякаемый поток нерастраченной нежности омывал их тела и души, даря неописуемое блаженство, в котором они купались, поглощая в изобилии новое, неизведанное и радуясь этому, как дети.

К следующей весне они поженились, всё ещё продолжая планировать в восходящих потоках восторгов. Родители Вячеслава переселили бабушку к себе, им отдали однокомнатную квартиру.

Неожиданно Алина поняла, что тех качеств, которыми обладает Вячеслав, для настоящего счастья совсем недостаточно. Он талантлив, но никогда не станет богатым; силён и привлекателен, но недостаточно амбициозен; сексуален, но неагрессивен, не наделён особой эротической выносливостью и фантазией.

Алина хотела всё и сразу. Молодость заканчивается быстро. Красота – дорогостоящий, но быстро портящийся товар. Упустишь момент, расслабишься, разомлеешь от любви, а птицу счастья вместо тебя поймает кто-то другой.

Она оказалась талантливой, выдающейся самкой, способной любить дерзко и смело, нежно и страстно, изобретательно и безрассудно, истекая мёдом сладострастия, но лишь в условиях беспредельной свободы, когда никто никому ничего не должен. Ограничения и правила моментально делали девушку несчастной. Детей она тоже до поры не хотела, не время.

Зелёные глаза её, ещё недавно излучающие свет любви, день ото дня тускнели, настроение и характер портились. Вместо нежности Алина теперь дарила претензии и требования, то и дело устраивала разбирательства, скандалила, переходя на личности.

Однажды пришла с работы чрезмерно возбуждённая, безгранично радостная, объятая бурным нескрываемым восторгом, но без любимой Вячеславом косы, с совсем короткой причёской. Внутри у него что-то екнуло и с хрустом надломилось. Ответить, почему такое случилось, жена отказалась наотрез. Вместо объяснения она устроила безобразную истерику.

Вячеслав никак не мог понять, зачем и почему она это сделала. Коса, можно сказать её основное достоинство, привлекательность и гордость – неизменный символ их любви, источник его творческого вдохновения.

Он не просто горевал – плакал, словно прощаясь с чем-то самым дорогим и  важным. Конечно, у всего есть причина. Обоснуй, поделись сокровенными мыслями. Любимый всегда сумеет понять, если происходит искренний диалог.

Вячеслав сам не понимал, почему смену причёски воспринял как объявление войны. Ему казалось, что даже измена была бы не столь жестоким шагом, как изменение привычного образа, в который собственно он и был влюблён.

Фактически он видел теперь другую, в чём-то даже чужую женщину. Это шокировало, показалось непристойным, обидным, нелепым действием.

С того дня им не было больше сделано ни одной фотографии жены. Архив отпечатков и плёнок перекочевал в чемодан, закрытый на ключ. Алина приходила с работы с каждым днём позже, иногда вовсе не ночевала дома, но никогда не оправдывалась, отстаивая право налево гордым независимым видом.

Они больше не обнимались, не обменивались поцелуями.

Внешне, со стороны, можно было не заметить перемен. Вячеслав, как повелось с первого семейного дня, стирал, убирал, готовил, покупал продукты, менял почти ежедневно цветы в вазе с подсветкой на тумбочке у её кровати. Вечером красиво сервировал приготовленные блюда, зажигал свечи и ждал. Иногда засыпал за столом, так и дождавшись.

Алина, молча, приходила, ложилась под отдельное одеяло. Так же тихо уходила, если Вячеслав не задавал вопросов. В противном случае энергично и нагло выплёскивала скверные эмоции, разговаривала отрывисто, со злобой, на повышенных тонах, оскорбляя и унижая с видимым удовольствием. На контакт и примирение идти не хотела, считала это не обязательным, выходящим за рамки её достоинства.

Ему ни о чём так не мечталось, как о возврате прежней зеленоглазой Алины с ангельским звонким голоском и заливистым смехом. Не придумал же он ту чудесную девочку?

В один из вечеров Вячеслав случайно увидел, как жена целуется с высоким мужчиной у входа в ресторан. Удивительно, это вопиющее лицемерие, вызывающий цинизм публичной измены его совсем не шокировал.

Алина сделала вид, что не заметила мужа. Она была возбуждена, эксцентрична и радостна. Искренне ликующее настроение жены отдалось лишь горечью и сожалением. Впрочем, это было уже не важно. Прошлого не вернуть. Значит, нужно хотя бы разойтись по-человечески.

Разговор с Алиной вылился в грандиозный скандал. Диалога не получилось. Был гневный  обличительный монолог, вся суть которого свелась к одному: он не мужик – так, слизняк. Даже вспомнить не о чем. Вот Артур, Мишка, особенно Адам – те настоящие мачо. У них и деньги, и настойчивость, и звериная потенция.

– Что, скажи, что умеешь ты, фоточки стряпать? Без денег – мужик бездельник. И вообще, с тобой скучно.

– Я зарабатываю больше, чем многие наши знакомые. Ремонт бытовой техники всегда в цене. Фотография – это просто хобби, занятие для души. Странно, что оно тебя раздражает. Ведь снимал я по большей части тебя.