На крыльях миражей

Бэлла вспомнила, как в детстве они с сестрой прятали друг от друга “секретики” в своей замечательной комнате, где детально знали каждый миллиметр пространства, но даже в ней умудрялись отыскать потайные уголки.

Когда удавалось какое-то время сохранять в тайне сокровенное и не поддаться непреодолимому желанию раскрыть секрет тайника, девушки чувствовали себя волшебниками и магами, которые могут всё.

Сейчас Бэлла чувствовала нечто похожее, с той лишь разницей, что игры стали взрослыми, таили в себе не только наслаждения, но и опасность, неизбежность которой подчиняется её сокровенным желаниям, обитающим в границах личной власти.

Чем ближе она знакомилась с Ромкой, тем больше находила в нём достоинств, практически не наблюдая недостатков. Возможно, это иллюзия, но приятный морок так не хочется беспокоить, чтобы ненароком не разрушить милую романтическую сказку. Ведь Бэлла знает на примере родителей, насколько хрупкими могут быть отношения между мужчиной и женщиной.

Оставаясь девочкой, она чувствовала себя ответственной и взрослой, заботясь о сестре, маме, теперь ещё и о Ромке. О таком замечательном Ромке, что сердце замирает даже от произнесённого про себя имени. А как он сладко целует. Никакой музыки не нужно, когда Бэлла трепещет в его объятиях, сливаясь с ним влажными языками.

Загадочным образом, словно они с Ромкой освоили телепортацию, пролетело время до получения диплома. Бэлла получила работу в хорошем ресторане, завершив учёбный процесс с красным дипломом, чему была несказанно рада.

Жанна с неохотой устроилась в кафе, ворча и негодуя. Впрочем, она и в ресторане не хотела быть поварёшкой. Говорила, что во всех её проблемах виновата сестра, у которой она почему-то пошла на поводу. Лучше бы выучилась хореографии, танцевала бы в каком-нибудь музыкальном коллективе, ездила, как папа по всей стране.

Глупая, несуразная идея – зарабатывать деньги тяжёлым, изнурительным трудом.

Всё чаще сестрёнку одолевали неведомые болезни и махровая лень. Она то и дело впадала в глубокую депрессию, подражая своим поведением маме, той, какой та была до того момента, как начала опускаться на самое дно. Оживлялась Жанна только в присутствии Ромы, стараясь обратить на себя его внимание, для чего демонстративно оголяла соблазнительные части тела, старательно флиртовала, глупо и навязчиво пытаясь соблазнить намёками и ужимками.

Словно ненароком, вдруг с неё в самый неподходящий момент падало полотенце, в которое завернулась после ванной, безо всякого стеснения просила застегнуть бюстгалтер или молнию, неспеша поправляла подвязки на чулках, задрав чуть не до самой шеи подол платья.

Ромку это здорово раздражало. Бэлла молчала, старательно делая вид, что ничего не замечает. Она вела себя как глава семьи, пытаясь контролировать как отношения, так и быт, делая так, чтобы всем жилось уютно и сытно.

Работая через день по двенадцать часов, девушка прибиралась и готовила у себя и у мамы, напрягая силы, недосыпая, расточительно и щедро тратила свои деньги, приносила продукты для всех. Зато Жанна жила в своё удовольствие, не заморачиваясь на домашние хлопоты и необходимость тратить деньги на семью.

Сестра и мама моментально приняли эти правила, даже умудрялись обижаться, если Бэлла не успевала прибраться, приготовить или постирать. Выздоровевшая, помолодевшая Изольда Игоревна невестилась. Свободное время она проводила с заведующим производством из её ателье, женатым мужчиной почти на десять лет старше, что нисколько женщину не смущало. Она соскучилась по мужской ласке, считала, что заслужила быть любимой. А если его жене не нравится – пусть займётся собой или подвинется.

Рома, как мог, помогал невесте. О том, что они будут семьёй, решили давно, ожидая совершеннолетия Бэллы. Юноша даже намёком ни разу не нарушил границы целомудрия девушки.

Единственный вопрос, вызывающий его протест и раздражающий невесту касался Жанны. Сестра не хотела работать не только в кафе, но и дома, постоянно брала больничный лист, таскалась хвостиком за влюблённой парочкой, где только возможно, не давая побыть наедине.

Молодые люди ей интересовались, пытались знакомиться. Ни один не выдерживал общения больше двух дней. Виной тому – несносный характер, желание доминировать, учить, управлять, постоянно указывать с ядовитой усмешкой на обилие недостатков, которые легко находила даже там, где их не было.

Всех молодых людей, готовых за ней ухаживать, Жанна обсуждала, не жалея сарказма, после каждой следующей любовной неудачи впадая в жестокую депрессию. Она искренне не могла понять, почему юноши такие капризные.

Когда до свадьбы оставались считанные дни, Рома решился поговорить с невестой о том, что нужно снять квартиру или комнату, позволив сестре жить самостоятельно.

Этот разговор родил бурю в стакане, чуть не разрушив будущую семью. Никакие аргументы и доводы Бэлла не слышала. Они сёстры и должны жить вместе.

– Как же я? Неужели не видишь, что Жанна ко мне неравнодушна, что рано или поздно её ревнивый, завистливый характер нас поссорит? Рано или поздно она что-нибудь придумает, чтобы уничтожить наш брак. Ей нужен совсем не я. Сестра боится потерять в твоём лице источник дохода и домашнюю работницу. Ты для неё даже трусы стираешь.

– Что с того? Мне не трудно. Ты же в выходные дни с удовольствием для нас готовишь и прибираешься, не считаешь свои усилия рабским трудом. Почему же я должна испытывать от этого неудобства? Жанна будет жить с нами столько, сколько посчитает нужным, это не обсуждается. Иначе…

– Что иначе? Договаривай. Ты готова ради неё пожертвовать нашими отношениями?

– Не знаю. Пока не думала. Ты мой жених, а она сестра, кровная родня. Не понимаю, почему мы не можем жить вместе?

– Потому, что это авантюра. Жанна – пороховая бочка, готовая в любой момент разнести нас с тобой и наши отношения в клочья. Не знаю, как тебе ещё объяснять.

– Никак. Поцелуй меня и забудь. Это принципиально. Мне не нравится, что ты плохо думаешь о моей сестре. Вот увидишь, она совсем не такая. Ведь ты меня любишь, значит должен верить.

– Бэллочка, милая, ты не считаешь нужным считаться со мной. Это обидно.

– Ромик, ты же такая лапушка. Жанка, да она же пропадёт без нас.

После свадьбы Рома поселился с сёстрами, добившись лишь одной уступки – врезал в дверь супружеской комнаты замок. Начальный этап семейной жизни и физического сближения прошёл естественным образом, без эксцессов и затруднений.

Казалось бы, ничего не изменилось, кроме того, что молодые стали спать вместе. Бэлла, как и прежде работала на кухне и дома, выматывалась, но, не теряла от этого вкус к жизни и искренне-простодушный энтузиазм. Напротив, добавила в круг интересов живопись и пение под гитару.

Лучше всего у неё получались портреты мужа. Она рисовала Рому на память. Иногда заставляла позировать, вывешивая готовые работы на стену. Рамки для портретов делала мама.

Изольда Игоревна опять заразилась творчеством, разукрасила обе квартиры искусными декоративными поделками. Её глаза светились энтузиазмом.

Виной или причиной тому стал мужчина, её ровесник Эдуард: вдовец, живущий отдельно от двух взрослых детей. Он предложил официально оформить брак, а это совсем другая история, дающая надежду на счастливое будущее.

Жанну незадолго до свадьбы уволили за прогулы, что нисколько её не расстроило и не смутило. Ведь им вполне хватало того, что зарабатывают Бэлла и Рома. Целыми днями она просиживала у телевизора, читала запоем книжки, расхаживая по квартире в прозрачном пеньюаре без нижнего белья. Бэлла дипломатично помалкивала.

Отношения молодожёнов оживила замечательная новость, принесённая из женской консультации: она беременна.

Жанну эта весть не то, чтобы расстроила – сразила наповал. Она затосковала окончательно, то и дело срывалась на крик, выговаривая одному и другому, заставляя их извиняться. Защищаться, оправдываться.

Рома устроился на вечерние курсы механиков по ремонту швейного оборудования. По этому профилю появилась масса возможностей подработать. Маленькие частные производства открывались каждый день. Всем был необходим мастер. Содержать механика в штате им не по карману, а приходящему специалисту за разовые вызовы платили щедро. К тому же он ремонтировал и настраивал швейные машинки Изольды Игоревны.

Была у Ромки мысль освоить с помощью тёщи моделирование, кройку и шитьё, с дальним прицелом на создание собственного бизнеса: ведь недалёк тот день, когда в семье прибавится ещё один человечек. Соблазняла, манила мечта о собственном доме.

Бэлла с каждым днём становилась желаннее, роднее. Её нисколько не портила д беременность. Напротив, появляющаяся у неё прозрачность кожи вызывала удивительно тёплые чувства.

Иногда у Ромки перехватывало дыхание от перспектив и возможностей. Вот только висящая гирями на семейных отношениях Жанна с непомерными амбициями, склочным характером и полным отсутствием желания жить самостоятельно.

Иногда, когда у Бэллы случаются банкеты и свадьбы, ей приходилось задерживаться допоздна, выходить рано утром, чтобы успеть приготовить к  назначенному сроку. Ромка в такие дни подрабатывал извозом. Ведь рождение ребёнка потребует серьёзных затрат, готовиться к этому нужно заранее.

Лишь Жанна из всей семьи ни о чём не беспокоилась. Даже не так, именно она больше всех страдала от неустроенности и недостатка любви, но ничего не желала предпринимать, чтобы изменить свою судьбу к лучшему. Какие процессы происходили в её голове – тайна за семью печатями.

Единственная неизменная мечта, болезненная, навязчивая идея-цель день и ночь сверлила её примитивный до безобразия мозг, заставляя хоть о чём-нибудь думать – во что бы то ни стало совратить, опорочить Ромку.

Это была не симпатия, не любовь, скорее ненависть. Эгоизм, маскирующийся под влюблённость. Зависть к удачливой, счастливой сестре, которой нестерпимо хочется досадить, показав тем, что её счастье – не личная заслуга, а её, Жанны, недоработка.

День за днём старшая сестра предпринимала попытки соблазнить мужа родной сестры, вываливая для обзора в расчёте на звериную мужскую похоть сладкие, как ей казалось, ломтики и кусочки обнажённого, успевшего от бездеятельности обрасти морщинистыми складками тела.

Не получая, несмотря на титанические усилия желанный бонус она расстраивалась, всё сильнее удивляясь вслух, как Бэлла может жить с импотентом и эгоистом, которого не волнуют даже спелые женские прелести. Жанна, глядя на Ромку, несмотря на ненависть, потела от неутолённой жажды, истекая сладким тягучим соком. Ночами сестре снилось, как деверь теряет сознание от перевозбуждения, испытанного в изнурительном эротическом поединке, в котором играла главную роль. Жанну преследовали соблазнительные видения в миллионах вариантов. Ромка в этих похотливых спектаклях исполнял роль жиголо, беспрекословно подчиняясь воле владычицы.

Она ещё слишком молода, чтобы выйти в тираж, перестав возбуждать воображение любого и каждого мужчины, заставляя восхищаться плавными изгибами и нежной кожей. Взбудораженные желанием самцы должны быть готовы даже жизнью жертвовать в стремлении обладать таким совершенством.

А этот бесчувственный чурбан лишь равнодушно отворачивает рожу, словно перед ним не чудо природы, не аппетитный лакомый кусочек, который хочется проглотить, не жуя, в глубинных недрах которого сокрыта не тайная пружина наслаждения, а жёсткий, с гнильцой, кусок мяса.

Он ещё не знает, с кем связался, кем равнодушно пренебрёг! Рано или поздно месть найдёт своего адресата. Бэлла должна понять, что есть только один человек на белом свете, которого стоит любить, которому следует поклоняться, потому, что роднее и ближе быть никого не может.

С такими мыслями Жанна ложилась и вставала. Роман это чувствовал. Её колючий взгляд преследовал повсюду, заставляя иногда оборачиваться даже на пустынных улицах.

Бэлла была глуха к мольбам и доводам мужа, продолжая, словно преданная рабыня, прислуживать женщине, готовой до основания разрушить её жизнь. Она беззаветно любила родную сестру, почти полную копию, по ошибке собранную создателем с недоработками и причудливыми изъянами.