На крыльях миражей

В один из дней Ромка почти до утра возил пассажиров, Бэлла к его возвращению ушла на работу. Жанна терпеливо дождалась удачного стечения обстоятельств, когда деверь заснул мёртвым сном (в их комнате были очень плотные шторы), чтобы можно было поспать даже днём, и принялась за реализацию мести, предвкушая немыслимое наслаждение от удачного результата.

В  успешности предприятия она почти не сомневалась. Сонный мужчина в состоянии крайнего возбуждения не станет разбираться, в кого именно входит, тем более в полнейшей темноте, чьё лоно орошает семенем.

Рассчитывала она на вполне определённый результат, желая, во что бы то ни стало забеременеть от Ромки, потом по возможности избавиться от ребёнка, которого вынашивает Бэлла и родить.

Что случится в результате, сестру не волновало. Утрясётся как-нибудь. И будет у них с сестрой один муж на двоих. Только любить он будет её, Жанну, потому, что ребёночка принесёт она. А Бэлла пусть деньги зарабатывает, продукты из ресторана таскает – больше она ни на что не годится.

Женщина разделась, долго рассматривала своё аппетитное, как ей виделось, тело в зеркале, потом легла в ароматическую ванну, раздражая при этом наиболее чувствительные эрогенные точки, возбуждаясь, грезя предстоящим наслаждением.

Разомлев в тепле, разнежившись, взвинтив до точки кипения чувственность, она едва не заснула. Выйдя, обсохла, дождалась, когда тело остынет, чтобы не привлекать излишнее внимание мужчины раньше времени. Перекрестилась, хотя не верила ни во что на свете, на цыпочках юркнула в комнату молодожёнов и тихо как мышка подошла к постели, где сладко посапывал Роман.

Сердце Жанны выпрыгивало наружу, не справляясь с волнением. Мужчина безмятежно спал. Девушка беззвучно просочилась под одеяло, успокоилась, выровняла дыхание. Главное не нервничать. Одно резкое движение может всё испортить.

Плавно подвинувшись, Жанна не торопясь принялась прижиматься к Ромке. Спал он раздетым, к ней спиной, что значительно облегчало задачу. Почувствовав жар мужского тела, внутри у неё прокатилась сначала волна дрожи, следом серия сладких мышечных спазмов.

Возложить на торс Романа руку удалось быстро. Настроение от удачи резко подскочило, дав резкий импульс к началу совращения. Жанна с большим удовольствием гладила мужчине бедро, прижималась к упругим ягодицам, невесомо путешествовала ладонью по животу, так и не потревожив его богатырский сон.

Полная темнота дарила уверенность, что мужчина не сумеет понять, с кем спит, даже если почувствует возбуждение. Жанна вошла во вкус. По всему телу пробегали загадочные, весьма чувствительные разряды, будоража незнакомые эмоции, подстёгивающие желание ускорить процесс.

Жанна решительно добралась до интимной причёски, уверенно нырнула ниже, ощутив в руке лакомую мякоть сокровенного стержня, пока безжизненную, вялую. Об этом моменте она страстно мечтала.

Роман пошевелился, что-то буркнул во сне, инстинктивно протянул руку, погладил её напряжённое бедро. Голова Жанны пошла кругом, она сдавила рукой стремительно набухающий корень, поцеловала партнёра в шею, еле слышно издавая сдавленные стоны сладострастия.

Мужская плоть неудержимо наливалась силой. Когда её размер увеличился и приобрёл форму, Ромка дёрнулся, явно очнувшись, тревожно прислушался к непривычным ощущениям, на ощупь или по запаху уловив разницу, затем резко вскочил, сбросил одеяло.

– Жанка, зараза! Вон, вон отсюда! Ты чего зараза удумала? Я же муж твоей родной сестры. Чувствовал, знал, предполагал нечто подобное, Бэллу предупреждал. Вот увидишь, она хорошая! Да-да, просто ангел во плоти. Неужели вокруг недостаточно мужиков? Сколько раз к тебе сватались, неужели ни один по вкусу не пришёлся? Какая же ты дрянь!

Жанна со слезами завернулась в одеяло, словно внезапно почувствовав стыд, убежала к себе. Ромку трясло. Он оделся, поставил на огонь чайник, немного успокоился и позвал девушку поговорить.

– Я успокоиться не могу. До меня не доходит. Вот не врубаюсь и всё. Можно было бы как-то попытаться вникнуть в ситуацию, если бы ты, допустим, влюбилась в меня. Но ведь это совсем не так. Наши с тобой отношения начинаются и заканчиваются твоим родством с Бэллой. Никаких романтических чувств, кроме ненависти, ты не испытываешь. Скажи, что ты задумала? Я же понимаю, что не успокоишься, пока не доведёшь замысел до реализации.

– Ты разрушил мою жизнь, мою семью. Я тебя ненавижу!

– Это как раз понятно. Неприязнь скрыть сложно. Допустим, ты мечтала или надеялась всю жизнь провести вдвоём с сестрой. Не исключаю, что тебя совсем не интересуют мужчины, что наплевать тебе на любовь. Понятно, что не желаешь быть матерью, иметь детей. Это твоя судьба, твоя сумасшедшая придурь. А Бэллу ты спросила, чего хочет она?

– Мы близнецы, должны хотеть одного и того же. Если нельзя совсем без мужчин – пусть у нас будет один муж.

– Как ты себе это представляешь? Ведь ты меня совсем не знаешь, не любишь, и меня не интересуешь как женщина. Мы чужие, мы никогда не сможем быть ближе, чем сейчас. Мы даже не совсем родня, так, седьмая вода на киселе. А я и Бэлла – мы родственники. У нас скоро ребёнок родится – наша общая кровиночка.

– Это твои проблемы. Хочешь – не хочешь, любишь – не любишь. Плевала я на твои хотелки. Не нравится – вали отсюда, мы тебя не держим.

– Мы, это кто? Кто тебе дал право решать за других? Бэлла меня любит, я её.

– Можно подумать меня она не любит. Мужиков пруд пруди, а сестра во всём мире одна.

– Думал, что ты страдаешь от недостатка мужской любви, маешься в одиночестве. Пусть по иной причине, но нормальной, человеческой, понятной. Всё гораздо хуже. Ты придумала для себя фантомную игру, имитацию некой противоестественной семьи, почти игрушечной, сочинила по своему разумению структуру забавы, правила потехи, но забавляться, глумиться решила в над реальными людьми. Всех нас расставила на игральной доске бессловесными, бесчувственными шахматными фигурами, которыми можно распоряжаться как угодно. Ведь это твоё личное развлечение. Зачем с кем-то считаться, если мы для тебя обслуживающий персонал, марионетки, пешки? Я в правильном направлении размышляю над логикой озорной выходки?

– Кто тебя просил лезть в нашу семью, разбивать с таким трудом созданные и выстраданные  отношения? Мы с сестрой никому, кроме друг друга никогда не были нужны. Восемнадцать лет прекрасно жили. Без тебя. Ты появился и всё испортил. Всё! Бэлла не обращает на меня внимания, даже спит с тобой, а не со мной. Меня как собачку бездомную милостиво выгнали в отдельную комнату.

– Считаешь неправильным, когда семейная женщина проводит своё время с мужем? Тогда как, по-твоему, мы с ней должны поступать? Нянчить тебя, спать втроём, заниматься сексом по очереди? Как ты себе представляешь подобную жизнь? Что творится в твоей больной голове?

– Со мной всё в порядке, чего нельзя сказать о тебе. Втёрся к сестре в доверие, приручил. Ещё неизвестно с какой целью ты здесь поселился. Потом свою долю будешь требовать.

– Я предлагал Бэлле снять отдельную квартиру. Мне нет смысла оправдываться. Не я приставал к тебе, ты пыталась меня совратить. Попробуй объяснить, как и чего хотела добиться? Предположим, сегодня бы у тебя всё получилось, как задумала. Я не смог понять, что сплю с тобой, или не устоял перед соблазном, по причине чего случилась близость. Кстати, чтобы ты знала: у тебя запах другой, мышцы рыхлые, жирок. Я, как только до бедра дотронулся, сразу почувствовал, что ты не Бэлла. Факт случайного совокупления, по-твоему, должен был стать поводом моментально влюбиться? Для этого нужны совсем другие специи: духовная связь, общие интересы, симпатия, полное доверие, сопереживание. Как ты думаешь, я смог бы тебе довериться?

– Думаю, нормальный мужик не смог бы устоять от соблазна, если женщина сама просит. Размножение – это древнейший инстинкт. Я молодая и красивая. Любовь, доверие – детские сказки. Бэлле знать не обязательно, что мы с тобой упражняемся. А даже если бы и знала, это в первую очередь в её интересах – сохранить дружеские отношения с сестрой.

– Даже так! То есть она должна запрыгать от радости, узнав, что муж теперь один на двоих? А если бы ты забеременела от близости со мной, тогда как? Боже мой, да ты же этого и добивалась! Неужели можно быть настолько циничной по отношению к сестре? Если учесть, что человек – неотъемлемая часть животного мира, следующим шагом могло стать избавление от соперницы, конкурентки, от чужого плода, чтобы получить безраздельную власть над самцом. Жанна – ты намного страшнее и опаснее, чем мне представлялось.

– Тебя когда-нибудь предавали все: отец, мать, родная сестра, с которой со дня рождения было всё одинаковое, всё общее? Ты никогда не поймёшь, каково это. Всё равно сделаю так, что вы не будете жить вместе, даже если для этого мне придётся убить её и себя. Так будет лучше для всех.

– Что я слышу! Ты монстр, если на самом деле так думаешь. Сегодня же приглашу на беседу всю семью. Нужно что-то решать, наконец. Жить вместе с тобой дальше нельзя. Это опасно. Ты считаешь себя копией Бэллы? Нет, ты не копия, ты антипод, полная противоположность. Если копия, то зеркальная, с совершенно  иными внутренними качествами. Казалось бы, чего проще, понемногу, как все, устраивать свою судьбу. Свою, личную. Ты же молодая, красивая. Чего тебе не хватает?

– Мне не нужна своя судьба. Верни мою Бэллу.

– Скажи, Жанна, а её ты любишь? Что-то не замечал твоего к ней хорошего отношения. Подай-принеси. Постоянные упрёки, недовольство, придирки.

– Я старшая сестра. Она обязана меня слушаться.

– Ах, вот как! Хочется доминировать, чувствовать себя вожаком стаи. В такую концепцию хорошо вписывается сегодняшнее приключение. Тебя не устраивает просто любовь, только преклонение, послушание, твоя цель – беспредельное господство. Расстанься с этой иллюзией, выбрось её из головы. Так не бывает. Очнись, наконец, начни жить как все. Увидишь, как всё вокруг тебя изменится. Мир не за тебя и не против, он такой, каким его представляешь. Бэлла видит окружающее очаровательным, добрым, полным перспектив и приключений, поэтому у неё получаются любые действия, за что бы ни взялась. А ты видишь вокруг мрачную картину, наполненную неприязнью и злобой. Понятно, в таком мире никому не захочется жить. Измени свои мысли, наполни их любовью и всё изменится.

– Думаешь, самый умный? Сам меняй, что угодно. Можешь даже застрелиться, мы с Бэллой не заплачем. Нам было хорошо без тебя.

– Не было хорошо. И не могло быть. Именно поэтому ты и бесишься, что всегда чувствовала ущербность по отношению к ней. При одинаковых внешних данных, полученных вами от рождения, Бэллу любили и любят, а тебя нет. Потому, что любят не за внешность, хотя бывает и так, а за красоту души, за мысли, за внутреннее содержание, которого у тебя нет. Ты же неспособна любить. Говоришь,  испытаешь радость, если меня не станет? Думаю, ненадолго, а вот Бэлла будет страдать. Но тебя это не трогает, не так ли? Какое тебе дело до её чувств.

– Почему меня должно волновать то, чему меня никто не учил? Мы всегда жили сами по себе, никому не нужные.

– Врёшь. Говори за себя. Бэлла беспокоится, заботится, переживает, в том числе за тебя, за меня, за маму, за отца, за будущего ребёнка. Ей есть, кого любить, кого защищать. Зато, нет нужды ненавидеть. Да и некогда. Это  у тебя времени навалом: праздного, бесполезного, потраченного даром. Оттого и бесишься, что не знаешь, куда приложить усилия. А ты займись чем-нибудь. Работать не пробовала?

– Поварешкой? Ну, уж, увольте. Я вам не рабыня.

– Не нам, себе. Будь хоть принцессой, главное, живи на свои средства. Мы на себя сами зарабатываем. Будь добра и ты жить самостоятельно, как подобает человеку взрослому, ответственному. А куда ты устроишься, решай сама. Можешь директором пойти, манекенщицей, киноактрисой. У тебя для этого вполне приличные визуальные данные. Но пока ты умеешь только кашу варить, не очень правда здорово, едва на троечки вытянула диплом.

– И устроюсь! Если захочу.

– Вот и давай, привыкай, что больше тебе никто ничего не должен. Вечером будем говорить конкретно, все вместе. Я не могу жить на вулкане.

– Так проваливай из моей квартиры, освобождай жилплощадь.

– До вечера. Всех приглашу к семи. Будь добра быть дома.

– Посмотрим, кто тут лишний.

– Вопрос стоит несколько иначе. Бэлла слишком сильно к тебе привязана кровными узами. Одному, без поддержки родственников, мне этот узел не разрубить. Знать бы, что по этому поводу думают они…

Иллюзия любви

Он непослушными шагами