На крыльях миражей

– Только хорошее. Любит она тебя. По секрету скажу, ревнует – жуть.

– Тоже мне, секрет. Без тебя знаю. Даже больше скажу – я тебя к ней тоже ревную.

– Постараюсь оправдать доверие. Я однолюб.

– Все мужчины так говорят, а потом выясняется, что характерами не сошлись, что любовь лишь пригрезилась. Это мы уже проходили. Маменька до сих пор от шока отойти не может. Больно ты шустрый, Ромка Куркаев.

– Любовь – это диалог сердец. Во всяком случае, мне так кажется. Пока влюблённым есть о чём говорить, чувства не иссякнут.

– А если помолчать захочется?

– Молчание влюблённых – тот же диалог. Они ведь друг друга сердцами слышат и понимают. Вот скандал, это не диалог, даже если кричат оба, потому что каждый беседует сам с собой.

– Рома, а ты будешь со мной ругаться?

– Лучше не загадывать. Мечтаю любить тебя вечно. Но ссориться тоже необходимо: это же эмоциональная гигиена – разрядка, перезагрузка, обновление восприятия. Память и психику нужно периодически опорожнять, потому что излишек эмоций и чувств, даже очень-очень позитивных – тоже токсичен. Зато как мириться здорово. Думаешь, зря говорят: милые бранятся – только тешатся?

– Любви много не бывает.

– Откуда ты знаешь?

– Живу долго, читаю много.

– Смешно. Но у нас правда есть уникальный повод и реальный шанс узнать – так ли это.

Зеркальная копия Часть 2

Знаешь… в количестве разных идей,

В мире, где вечность – везде и нигде,

В пьесе, где  главная личность – злодей,

Нет ни условности, ни повторений,

Всё так смешалось в порыве смятений,

Всё отразилось в неправильной тени…

Земфира Кратнова

Бэлла много чего слышала от подруг в училище о любви, флирте, назойливых мальчишках, притворстве, розыгрышах и неприличных предложениях. Чаще всего бурные романтические истории только начинались красиво, заканчиваясь несуразно, порой трагически, почти всегда с неприятными последствиями для самих девочек.

Сценарии завоевания чувствительных сердец, словно под копирку написаны. Ритуальные, будто бы неуклюжие, робкие  ухаживания, неделя или месяц целомудренных свиданий, когда юноши заглядывают в глаза, неумело держатся за ручку и говорят, говорят, говорят. Всё больше о себе, но не забывают через слово ввернуть чувственный комплимент, что-нибудь про влюблённость, трепетность, волнение, страсть.

Девичьи ушки так устроены: стоит только услышать слово любовь, как где-то внутри начинают булькать и вырываться наружу пузырьки наслаждения, увеличиваться в размере, пока кровь и что-то удивительно приятное в мозгах не начнёт закипать, выплёскиваясь от избыточного возбуждения. Это похоже на кислородное голодание, лёгкое опьянение, на невесомо-обволакивающее головокружительное состояние после обморока.

Мальчишки об этом знают, бессовестно, с ловкостью фокусников манипулируют девичьей впечатлительностью. Гипноз это, галлюцинации или некий перегрев воображения. Неодолимо хочется, чтобы ласкали всеми мыслимыми и вовсе невообразимыми способами. Тело целиком превращается в сверхчувствительное нечто, требуя сладостных прикосновений, волнующих экспериментов с телом, вплоть до полного погружения в запретную зону..

Противиться накатывающим волнам неодолимых желаний, в чём бы они ни выражались, нет сил. Штормовые атаки какое-то время разбиваются о поток сознания, пенятся, напоминая всплесками о непредсказуемых для девушки последствиях, но не слишком долго.

Сладострастные эмоции плещутся всё настойчивее, будоражат неуёмные мысли головокружительным требованием проникнуть немедленно в глубину заманчивых тайн. Вскипая, клокоча, терзая возбуждённую плоть стремлением унять безумное влечение, вырываясь наружу, некое дикое, необузданное, животное  содержимое ломает оставшиеся рубежи природной защиты, заставляя отбросить ненужную, мешающую скромность, раскрывая для мужчины последнюю тайну.

Неожиданно и неотвратимо обрушивается девятый вал, поглощая целиком все предрассудки и комплексы, разделяющие мужчину и женщину, вынося на поверхность единственное стремление, немедленную реализацию неодолимой похоти, взрывающей все мыслимые пределы дозволенного. На эту наживку попадаются все без исключения. Так распорядилась матушка природа.

Дальше – как кому повезёт. Случается и любовь.

Когда вечером Бэлла укрылась с головой одеялом в уютной постельке, закрыв глаза, она поняла – действительно бурлят какие-то соблазнительные, манящие чувственные пузырьки. Ещё как бурлят. Ласково будоражат, разогревая воображение, щекочут, вызывая непонятное трепетное волнение, плавно переходящее в мелкую дрожь и предвкушение необъяснимого восторга.

Все эти таинственные ощущения определённо связаны с именем Рома, которое ласкает слух, несмотря на то, что само по себе не обладает ни особенной привлекательностью, ни поэтическими или музыкальными формами. Оно просто звучит назойливо, бесцеремонно, не прерывая восхитительно трепетных мыслей, становится постоянным волнующим фоном.

Так иногда бывает, когда привяжется неизвестно отчего простенькая популярная мелодия и следует за тобой чуть не целый день.

Бэлла сопоставила свои ощущения с рассказами подруг. Сюжетная линия знакомства с Ромой, его сладкими речами и рыцарским поведением полностью совпадала. Значит, к их словам стоит прислушаться, проявить предельную осторожность. Кто знает, что у этого симпатичного мальчишки на уме.

Спала девушка или нет, с уверенностью сказать невозможно. Грезила, мечтала о чём-то удивительно приятном в полудрёме. Ей снилось, что идёт по густому дремучему лесу, как в сказках, слышит, что ласково-медовым голосом Ромы её настойчиво куда-то зовут. Идти страшно, но ноги сами несут в сторону таинственных звуков.

Бэлла в кровь сбила ноги, оцарапала лицо и руки, но любимого всё нет. Видимо он попал в беду, отчаянно нуждается в помощи. Бэлла находит Рому прикованным цепями к огромному дереву. В его кроне гнездо, в котором орёл раздирает молодое человеческое тело на куски, скармливает их прожорливым птенцам.

Девушка понимает, что следующей жертвой будет любимый, к которому она испытывает неслыханно волнительные чувства. Сердце разрывается на части от любви и сострадания, но помочь ему невозможно. Тогда она решается разделить с ним злосчастную судьбу. Бэлла прижимается к Роме всем телом, предварительно сняв одежду, чтобы оказаться в равном с ним трагическом положении, испытывая от прикосновения неистовое возбуждение. Обнимает Ромку, целует, целует, сосредоточившись на эмоциях сопереживания, на ощущении сопричастности, на магии любви. Вдруг чувствует прилив сил, который позволяют с необычайной лёгкостью разорвать массивные цепи, прочные кандалы.

Ромка плачет от счастья, благодарит, отвечая нежностью и ласками, нечаянно прикасается к груди, проводит ладонью по напряжённому животу, приближается на опасное расстояние к главной девичьей тайне, которую во что бы то ни стало нужно сберечь, не позволяя даже ему в неё проникнуть.

В этом миг рассерженный орёл хлопает крыльями, оглашая округу устрашающим клёкотом. Бэлла в ужасе поворачивается к рассерженной птице… и просыпается.

Одна рука отчаянно теребит сосок, другая находится между ног, где горячо, влажно, невыносимо приятно, где судорожными толчками пульсирует, заставляя сладко корчиться кровь. Нет сил, чтобы успокоить сбившееся дыхание, утихомирить лихорадочный пульс.

Девушке невыносимо стыдно за удивительно неприличное поведение. Но отчего так хорошо? И чувствует она себя отдохнувшей, жизнерадостной, свежей. Неведомая сила выталкивает из кровати, заставляет подойти к окну, тайком отодвинуть уголок шторы.

На улице стоит заведённая машина. Ромка нетерпеливо заглядывает в окно. Девушка бежит мыться, моментально одевается, проглатывает бутерброд с холодным чаем, пританцовывая, чувствуя необычной силы оживление, вспоминает с некоторой долей негодования про больную сестру.

Жанна, всхлипывая, пуская пузыри спит, потешно посапывает, забавно морща при этом нос. Наверно, не стоит её будить. Ангина не проходит за один день. Если у Ромки есть свободное время, пусть и сегодня поухаживает за сестрой.

Девушка на лету хватает сумочку, устремляется вниз, к Ромке. Перед тем как открыть дверь подъезда успокаивает дыхание, заставляет уняться разыгравшиеся не на шутку эмоции, усмиряет непокорную, красноречиво ликующую мимику, однако её выдают с головой горящие лучистой радостью глаза.

Ромка, увидев её, принимает застенчиво-робкую позу, на лице его появляется виноватая улыбка. Из-за пазухи юноша достаёт яркую гвоздику, протягивает Бэлле. Кажется, что он так неуверен в себе, но это ужасно импонирует девушке.

Дотронувшись пальцами до Ромкиной руки девочка вздрогнула, лицо её моментально окрасилось в малиновый цвет, оттого, что невольно вспомнился ночной сон.

От юноши не укрылась необычная реакция, которую он принял за негодование, но не мог понять, что сделал не так. Влюблённые встретились взглядами и утонули во взаимном потоке нерастраченной нежности. Бэлла сделала шаг навстречу, положила голову на Ромкину грудь и застыла.

Юноша растерялся, не зная как поступить с оказавшимися вдруг лишними руками, махая ими, словно курица крыльями, потом решился обхватить Бэллу, с блаженным удовольствием вдохнул аромат девичьих волос, поняв, что теперь она точно его девушка, раз настолько откровенно ответила взаимностью.

Невольно бросив взгляд на окна квартиры, Ромка увидел наблюдающую за ними Жанну, лицо которой явно выражало негодование. Но об этом он не решился сказать подруге.

Отношения набирали обороты, унося молодых людей в волшебную страну, где иногда сбываются надежды и грёзы. Рома не торопил с развитием отношений в направлении близости. Бэллу это устраивало, даже радовало в некоторой степени. Очень приятно чувствовать и знать, что любимый совсем не такой, о каких рассказывали девочки. У них всё выходило целомудренно и пристойно, следовательно, основательно и серьёзно. Разве что в мыслях она вела себя всё откровеннее, ночами отправляясь на поиски однажды испытанных незабываемых приключений. Но ведь Рома об этом ничего не знает.

На душе становилось тепло, уютно, радостно от сокровенной и совсем не стыдной интимной тайны.