На крыльях миражей

Сегодня нужно найти в себе силы, преподнести девушке скорбную весть, которая не должна, не может изменить предопределённые судьбой обстоятельства жизни? Любовь вечна и бесконечна.

Друзья выпили, наговорили друг другу всяких клятв на вечные времена. Дружба. Как у тех мушкетёров. Они были пьяны, он почти трезв.

На душе довольно скверно. Слишком неожиданная новость этот призыв, слишком шокирующая. Он ещё не в армии, а уже начинает считать дни, когда судьба даст возможность обнять любимую после долгой разлуки.

Юра пошёл к дому Наташи длинным путём, чтобы унять горечь сомнений и разочарований. Откуда они только берутся? Как же не хочется расставаться. Завтра они будут танцевать, сколько бы раз ни звучала музыка. Обязательно будут объятия, поцелуи, кто его знает, что ещё. В любом случае это будет прекрасный вечер и удивительная ночь.

Жизнь всегда неожиданная, непредсказуемая: может одарить, способна отнять. Только не у них. Долгая дружба предопределила всё-всё.

Юра перекатывал на языке слова: любовь, люблю, любимая, Наташа. Он их уже произносил, только не всерьёз, играя на сцене. Юноша даже представить не мог, что чувствует мужчина, произнося эти волшебные звуки, глядя в родные глаза. Как бы снова не упасть в обморок, как тогда, почувствовав на губах первый поцелуй.

Важно, что у него есть любимая женщина. Это дорогого стоит. Не каждому в жизни так повезло. Он счастливчик.

Дверь открыла Наташина подружка, которая была в приподнятом, взволнованном настроении, во рту держала несколько булавок. Что-то невнятно пробубнила, добавляя к звукам множество непонятных жестов, что нисколько не препятствовало движению вперёд.

Юра прошёл в комнату. Любимая стояла к нему спиной в одних трусиках, не подозревая о его присутствии. Он обомлел, впервые разглядывая Наташу в столь откровенном виде.

Девушка повернулась, инстинктивно закрылась, как это обычно делают женщины, приседая, закрывая грудь скрещенными руками.

– Завтра, Юрочка, всё завтра. Видишь, мы заняты примерками. Не мешай.

– Мне нужно сказать тебе что-то очень важное, наедине.

– Прости, не сегодня. Зайдёшь за мной перед балом. Сегодня у нас много девичьих секретов. Милый междусобойчик. Присутствие мужчин исключено в принципе. Не обижайся.

Девушка послала воздушный поцелуй и выпроводила, предварительно накинув халат, – завтра будет волшебная ночь. Завтра. Как много я жду от этого замечательного дня. Он принесёт мне настоящее счастье. Я взрослая. Могу пойти учиться, куда хочу. Или работать. А хоть даже замуж выйду. Пока очередь в ЗАГСе подойдёт, мне уже восемнадцать, тра-ля-ля. Ты за меня рад? И вообще, я свою театральную студию открою. Вот увидишь, у меня получится. Юрка-пупс, как же мне хочется тебя поцеловать. Но я не буду, времени нет реанимировать тебя, делать искусственное дыхание. Пока.

Юноша переживал. Для этого, казалось бы, не было причин, но на душе неспокойно. Нужно было выгнать девчонок, сказать про злополучную повестку. Завтра эта весть может испортить девочке праздник.

Возле подъезда его встретили подгулявшие друзья. У них ещё осталась целая бутылка. Юра не стал отказываться. Выпил целый стакан, почувствовал себя не в своей тарелке, пошёл спать.

Его мутило. Наверно не стоило пить без настроения. Ночь получилась беспокойная. Сначала объяснения с родителями, мамины слёзы, потом несколько часов над раковиной выворачивало желудок наружу. Ещё, проклятые мысли о службе.

Он засыпал, начинал маршировать, кричал армейские приветствия, рапортовал непонятно о чём. Никак не налезали сапоги, шинель была слишком короткая. Потом полз под градом пуль, его подстрелили. Встал в холодном поту, выпил пять кружек воды. Опять мутило, очень хотелось спать.

Не успел задремать, как та же пуля полетела прямиком в лоб. Юрка от неё бежал, пуля за ним, он прыгнул в яму и пуля туда же. В яме появилась дверь, её открыла Наташа, поманила к себе. Юрка испугался, что бешеная пуля может попасть в любимую, захлопнул дверь. Тут его привалило землёй, сверху на эту землю наехал танк. Дышать стало совсем нечем. Опять появилась дверь и любимая девочка. Она начала стареть буквально на глазах. В кудрявую Наташкину голову неожиданно врезалась та пуля. Голова вдребезги. Откуда-то послышались голоса. Его начали трясти. Еле открыв глаза, Юрка понял, его теребит мама.

– Сынок, сынок. Тебе что, кошмар приснился?

Голова болела жутко. Вспомнил кошмарное видение. К чему бы это? Бред. Его тут же стошнило. Мама долго отпаивала какими-то травами. До вечера парень приходил в себя. Непонятно отчего, уверенности ни в чём уже не было. На выпускной бал идти не было желания. А ведь это был долгожданный праздник.

Юрка достал перстенёк, припасённый для Наташи, вгляделся в него. Слишком дёшево. Стыдно дарить такое убожество.

– Папа, ты как к маме сватался?

– Тебе зачем?

– Интересно просто. Скажи, только честно, ты её любил или просто хотел?

– Сын. Я давно понял, что ты вырос. Но такие нелепые вопросы. Хочешь, чтобы Наташа тебя из армии дождалась? У вас что-то было?

– Было, папа, было. Мы целовались. Два раза.

– Я не смогу дать тебе совет, сын. Знаю одно – ты не готов к серьёзным отношениям. Совсем не потому, что не познал женщину изнутри, это не обязательное условие, чтобы стать мужчиной. Ты романтик, веришь в безграничность чувств, но сам их не проявляешь Ты, сынок, веришь в то, чего нет. Миражи всегда яркие и желанные, но когда приближаешься, от них ничего не остаётся. Не удивлюсь, если ни разу не сказал ей, что любишь.

– Хотел сделать это сегодня. Признаться, нацеловаться вволю, чтобы на два года хватило. Вот, перстенёк купил, нравится? Думаю позвать замуж. Она меня любит, только мы не хотим говорить о главном впустую.

– Мы. Конкретно, но так ли это? Наташа знает о твоих намерениях, о том, что считаешь главным в жизни любовь?

– Сегодня узнает. Мы четыре года вместе.

– Я бы не выдержал столько. Любовь, это музыка двух сердец. Не услышать её невозможно. Она заглушает все прочие звуки. У тебя так было?

– Кажется, было, папа. Когда она поцеловала меня первый раз, я упал в обморок.

– Смелая девочка. Думаю, она тебя очень сильно любила, если решилась на такое. Чем ты ответил? Просто ходил рядом, держал за руку?

– Попросил поцеловать ещё раз.

– Она это сделала? А ты?

– Я не мог превратиться в вульгарное ничтожество, в животное, которому нужны только чувственные наслаждения. Мне очень хотелось слиться с ней в единое целое. Я мечтал о большем, чем поцелуй, намного большем, чем интимные ласки, чем просто нежность. Я хотел как вы с мамой. Чтобы семья, дети, общие мечты.

– Почему ты не поговорил со мной, с ней? Я бы тебе рассказал, чем просто друг отличается от любимого. У меня имеется печальный опыт романтических ошибок. За четыре года два поцелуя! Ты меня убил наповал, сынок.

– Папа, ты меня пугаешь. Что ты себе нафантазировал? Это настоящая любовь, для которой телесная близость совсем не главное. Мы поженимся. Вот увидишь.

– Буду очень рад, Юрочка. Ты мой сын, поэтому говорю тебе правду. За друзей, понимаешь, замуж не выходят. Увы! Для Наташи ты почти брат, бесполое существо. Так-то!

Ко всему, что случилось с ним за последние сутки, добавилась ещё эта капелька негатива. Может, мама подскажет, успокоит, ободрит? Если и она… нет, нет и нет. Хватит разговоров.

Юра дышал по системе йогов, приседал, долго стоял под холодным душем. Кое-как успокоился.

Торжественная часть выпускного вечера началась в пять вечера. К Наташе Юра пришёл в четыре. Больше всего его удивило то, что молнию на её спине застёгивал лучший друг, Валерка Королёв, по-хозяйски, ничуть не смущаясь.

Это не просто смутило – шокировало. В горле застрял сухой ком.

На бал пошли вместе. На улице к ним присоединились подруги. Все были возбуждённые, радостные. Кроме Юры. Ему уже не хотелось, идти на выпускной.

– Наташенька, можно с тобой поговорить?

– Валера мне уже сообщил, тебя забирают в армию.

– Я хотел тебе сказать…

– Я тоже. Думала, ты у нас на свадьбе свидетелем будешь. Ничего, я тебе потом все фотографии пришлю.

– Как я могу быть свидетелем на своей свадьбе? Ты о чём, Наташка?