Озябший ангел

– Клади сюда.

Галя положила подаренного ей судака на бумагу с бережливостью батюшки, окунающему в купель новорождённого.

– Вовка, ты меня опять так выручил, – не умея скрыть свою радость, сказала она.

– Хорошо, что сегодня есть чем угостить, – сказал Вовка.

Девочка спрятала судака в сумку.

– Спасибо. Что бы я без тебя делала, не представляю, – сказала она. – Ну что, до завтра?

– До завтра, – ответил Вовка. И, отворив дверь, выпустил девочку на лестничную площадку.

Минут сорок Вовка пластом пролежал на кровати. Потом он встал, выложил улов в таз. Залюбовался. Рыбка вся крупная, как на подбор: налим килограмма на полтора, пара судаков по килограмму каждый, лещ и парочка окуней – граммов по шестьсот-семьсот. «Эх, если бы всё это сейчас засолить, – мечтательно проговорил он вслух. – Но ведь есть ещё и друзья…» Вовка задумчиво расстелил на столе два лоскута бумаги. Решительно выложил на один из них двух окуней, а на второй – судака. Немного подумав, оторвал ещё кусок бумаги и шлёпнул на него леща. Заглянул в таз. В нём остались лишь налим и судак. Такой улов уже не очень впечатлял. Но что поделаешь?

Мальчик завернул всю отложенную рыбу в бумагу, два пакета положил в вещмешок и сунул его в холодный ящик с обувью. А последний пакет, с двумя окунями, положил в авоську и пошёл в мастерскую.

В этот вечер там все были в сборе. Его появлению обрадовались. «Вова пришёл!» – радостно крикнул Федька. Взрослые встрепенулись, лица их посветлели. Мальчик скользнул взглядом по обитателям мастерской и с горечью отметил, насколько сильно все они изменились. Олег Павлович выглядел просто ужасно: он фантастически распух. Особенно огромным стал его живот. Остальные же «коммунары» ещё более осунулись и посерели.

– Здравствуйте, – поздоровался Вовка.

Ему оживлённо ответили. А ребята, побросав свои занятия, подошли к нему. «У них здесь тепло», – почувствовал он и снял фуфайку. Малыши с напряжённым вниманием смотрели на его авоську. Вовка вынул из неё свёрток, подал его самому маленькому.

– Русланчик, отнеси-ка это на общий стол.

– Ладно, – просиял он личиком.

Осознавая важность своей миссии и всем своим видом показывая взваленную на него тяжесть, малыш в сопровождении «почётного эскорта» отнёс на стол доверенный ему свёрток. Алия развернула бумагу и тихо ахнула. Зато Федька своих эмоций не сдерживал. «Здесь рыба!» – радостным воплем оповестил он всех. Взрослые тут же потянулись к столу. Олег Павлович, увидев приношение, воскликнул:

– О-о! Какая симпатичная рыбка. Видно, я не напрасно завёл себе аквариум, – шутя, похлопал он себя по животу.

«И в этом положении он ещё может шутить», – ужаснулся Вовка.

– А как эти рыбки называются? – спросила Алия.

– Окуни, – ответил он.

– А почему у них полоски нарисованы? – удивлённо спросил Федя.

– Для маскировки, – пояснил Вовка. – У них всё как на войне: и в засадах сидят, и нападают, и прячутся.

– Они такие хитрые? – заговорщицки прошептал Русланчик.

– Да, хитрые, – согласился Вовка. – У них страшная жизнь.

– Не страшней, чем у нас, – заметила Светлана, мать Феди.

Поговорив ещё минут десять, Вовка поднялся.

– Мне уже пора. Скоро тётя придёт с работы, а в доме не топлено. Пойду я. Бывайте здоровы!

– И ты будь здоров, дружок, – задумчиво кивнул ему Олег Павлович.

А тётя Клава, провожая Вовку, ласково погладила его по голове и сказала:

– Спасибо тебе, сынок. У тебя добрая душа, православная. Ты к нам приходишь и будто свету в лукошке приносишь. В который уж раз возвращаешь нам надежду.

– До свиданья.

Тётя Клава перекрестила его.

– Спаси тебя Христос.

Тётя Мария пришла серая от усталости, задумчивая, скучная. Села у печки. Вовка помог ей снять валенки, подал нагретые бурки, лёгкие, из фетра. Она сунула в них ноги, облегчённо вздохнула.

– Спасибо.

– Как дела, тётя? – спросил мальчик.

– Неважные дела: завод еле дышит – электроэнергии не хватает. Больше стоим, чем работаем. Такое отчаяние охватывает… Ну, а у тебя что нового?

Вовка подал ей таз, откинул рушник, спросил?

– Что будем с ней делать?

У тёти Марии глаза расширились, наполнились тихими слезами. Она потрогала налима.

– Свежая рыба? Боже! Откуда?

– С Невы, тётя.

– А я ещё с порога уловила запах, подумала: не иначе галлюцинации, – лихорадочной скороговоркой сказала она. Взяла судака и стала с упоением нюхать его, целовать. – Этот запах – такое наслаждение, не передать. От него с ума можно сойти.

Вовка смотрел на тётю и думал: «Видеть её счастливой – тоже наслаждение».

Утром пришла Галя, уже не такая несчастная, как вчера. Вовка достал из обувного ящика вещмешок с рыбой, положил в него четыре поленца, завязал.

– Раз нам по пути, то заглянем и к Агнессе, и к Антонине, малышей надо проведать, уже две недели не видел их. А потом пойдём рыжего искать, ладно?

– Угу, – согласилась девочка.

Они вышли на воздух.

– Своим рассказала? – спросил Вовка.

– Рассказала, – ответила Галя. – Я выложила на стол рыбину и тут же призналась, что мы остались без карточек. Они прямо онемели от ужаса. Бабу Симу пришлось даже валерьянкой отпаивать. А мама, уж на что у неё сильный характер, и то долго сидела и тихонько так, как у гроба, головой покачивала. Я так подвела их всех, простить себе не могу.

– Галя, это с каждым может случиться, не отчаивайся.