Озябший ангел

Навстречу ему, делая над собой немалое усилие, уже спешила хозяйка.

– Замёрз? – тревожно спросила она.

– Вроде бы, нет, – ответил Вовка, – только вот носик побелел. Ну, может, и ноги ещё застыли.

– Валенки долой! – решительно сказала хозяйка. – И ложи его на кровать. Сейчас он у меня под шубой быстро отогреется.

Она подошла к мягкому креслу, в котором только что сидела сама. Овечья шуба покрывала всё его ложе. Хозяйка сняла её с кресла и, подождав, пока Вовка положит мальчика на кровать, стала старательно укутывать его.

– И я к Ванюше хочу, – тихонько сказала девочка, только что вошедшая в комнату с Галиной.

Хозяйка удивлённо оглянулась на них, приветливо улыбнулась.

– Сонечка, и ты ко мне в гости?

– Здравствуйте, – Галя поспешно поздоровалась с хозяйкой.

– Здравствуйте, – ответила та. И снова к Сонечке: – Вот умница. А ведь и правда, вдвоём вам будет ещё теплее. Ну-ка, полезай к нему под шубу.

Она подсадила девочку на кровать, уложила её, прижала детей друг к другу и тщательно укрыла их.

– Вот молодцы, – посветлела она лицом и, повернувшись к Вовке, спросила:

– Так что там, у Татьяны, все стёкла повыпали?

– Да. Все до единого, – ответил он. – Я с улицы увидел. Пойдёмте, поглядим, может, что и посоветуете?

– Ну, пойдём, – ответила хозяйка. – Меня Агнессой Ильиничной зовут, а вас, дети?

– Меня Галей зовут, а его Вовой, – ответила девочка.

– Вот и познакомились. Сейчас беда только и сводит людей, – грустно вздохнула хозяйка.

Они прошли в седьмую квартиру, заглянули в кухню, потом в комнату.

– Агнесса Ильинична, я никак в толк не возьму, откуда в этом доме стекла? – спросил Вовка. – Ведь соседний дом ещё раньше чуть ли ни в щепки бомбой разнесло.

– Ты прав, тогда с этой стороны вообще ни стёклышка не уцелело. Но когда все стали забивать окна фанерой, появился стекольщик. Говорит: «Ставьте стёкла, пока они ещё есть у меня. Вы же не кроты, а люди. Бомба два раза в одну воронку не попадает». Вот и уговорил он некоторых, и Татьяну в их числе. А про снаряды тогда никто и не вспомнил.

– Ну, теперь ясно, что это за чудеса, – сказал Вовка. – Надо бы сейчас хоть чем-то заколотить эти окна.

– Молоток-то и гвоздики у меня найдутся, а вот чем закрыть такие бреши, не представляю.

Вовка озабоченно прошёлся по квартире. Всего-то и мебели в ней: стол, стулья, этажерка и шкаф. Остановился у шкафа. Оценивающе осмотрел его, распахнул дверцы, влез в него по пояс, постучал по задней стенке.

– Вот эта фанера подойдёт, – сказал Вовка. – На одно окно хватит. А вот на другое…

– А что Наташа, дома? – напряжённо спросила Агнесса Ильинична.

– Нет её… больше, – ответил он.

Галка испуганно отшатнулась. Агнесса Ильинична как-то обречённо, с болью и осуждением, взглянула на него.

– Я так и подумала. Иначе бы… она уже… здесь была.

– Да, – согласился Вовка. – Она там сидит, на кухне, под ней лужа крови. Осколок в спине, наверно.

– А Сонечка?

– Не знает. Она в комнате спала.

– Бе-да-а, – Агнесса Ильинична тяжело привалилась к косяку двери.

– В восьмой квартире тоже все умерли… – сказал Вовка.

– Ой, беда, – сокрушённо покачала она головой. – Как перетерпеть всё это? Как пережить все потери, что обрушиваются на нас? А ведь мы с мужем в их компании совсем недавно целую ночь прогуляли по Ленинграду.

– Белые ночи провожали? – спросила девочка.

– Да, Галочка, – с невыразимой скорбью в глазах ответила женщина. – А теперь вот и не знаю, сможем ли мы пережить эти чёрные дни и ещё хоть раз увидеть белые ночи, насладиться мирной тишиной, надышаться ароматом цветущих садов? Возможно ли это?

– Даже не сомневайтесь, – спокойным уверенным голосом сказал Вовка. – Наши уже под Москвой наступают, и Тихвин назад отбили, скоро и Мурманскую дорогу от финнов очистят, – живи не хочу.

Агнесса Ильинична жалко улыбнулась.

– Действительно, живи, не хочу.

– Галка, как у тебя со временем? – спросил девочку Вовка. – А то здесь работы часа на три-четыре. Если останешься, то я провожу тебя до Весёлого. Только домой попадёшь не раньше восьми.

– Нет, извини, это слишком поздно. Я маму не предупредила.

– Понимаю. А я, как видишь, должен остаться, – сказал мальчик. Он заглянул под кровать, вытащил из-под неё топор. – Пойдём, провожу, заодно для печки дров поищу на пожарище, пока не стемнело. Не то здесь и околеть недолго. Агнесса Ильинична, я скоро приду.

– Хорошо, Вова, заходи. А тебе, Галя, счастливого пути.

– До свиданья.

Вовка на улице распрощался с Галей и пошёл обследовать всё ещё исходившие дымком развалины. Ему удалось отыскать и с помощью топора извлечь несколько обгоревших обломков стропил. Четыре из них он затащил в седьмую квартиру, а последний обломок принёс в шестую – к Агнессе Ильиничне. Взял у неё молоток и гвозди. И вместе с ней отправился на первый этаж в третью квартиру. Вовка свернул налево, к шкафу, а женщина зашла в кухню. Через несколько секунд она уже была в комнате: села на кровать и, пока мальчик работал, не проронила ни слова.

А Вовка между тем, распахнув дверцы, обследовал заднюю стенку шкафа. «Цельная. Отлично, – размышлял он. – Отодвинуть шкаф не смогу. Ну так и не надо». Найдя досочку от ящика, вероятно, припасённую хозяйкой для лучин, и подкладывая её под удар изнутри по краю задней стенки, Вовка быстро отбил её. Отсоединив стенку, он вытащил её из-за шкафа и примерил к окну, – ещё и лишнее. Пошарив рукой под комодом, мальчик отыскал и ножовку.

– Агнесса Ильинична, – окликнул он задумавшуюся женщину, – для утепления окна в комнате нужно бы ещё и одеяло. Фанеры недостаточно, она слишком тонкая. Я возьму это?

Он указал на одеяло, наброшенное на постель.

– Конечно, бери, – ответила она.

Захватив с собой всё необходимое, они поднялись в седьмую квартиру. Агнесса Ильинична ушла к себе, а Вовка тотчас принялся за работу. Для начала он, так же как и в первом случае, лёгкими частыми ударами молотка отбил у шкафа заднюю фанерную стенку. Потом вытащил из брюк ремень с нанесённой изнутри сантиметровой разметкой и, пользуясь им как метром, сделал все необходимые замеры.