Озябший ангел

– Мальчик, ты это куда?

Женя поспешила к нему на выручку.

– Он из группы самозащиты, работает с нами, – сказала она.

Женщина удивлённо отступила.

– Катя, – обратилась Женя к своей подруге, – начальник прислал к вам на прорыв Вовку, всего на пятнадцать минут. Пусть посмотрит на всё свежим взглядом, авось что-нибудь заметит, поработай с ним.

– Конечно, – ответила девушка.

Женя вышла.

А Вовка вошёл через распахнутую настежь двустворчатую дверь в комнату Яновича, посмотрел на часы и тут же уселся на порог. Напряжённым взором он оглядел одну стену, потом вторую, третью. Попеременно задержал взгляд на предметах мебели: комоде, кровати, трюмо, шкафе, буфете. Затем поднялся, прошёл к центру комнаты и оттуда осмотрел четвертую стену. Подошёл к двери, ощупал её правую створку, внимательно изучил каждую щёлочку на ней. Перешёл к левой. Подверг и её внимательному осмотру, обстучал её. Перед нижней накладной доской встал на колени.

– Катя, мне бы посветить сюда, – попросил он.

Девушка поднесла лампу к двери. Вовка достал нож и, отковыривая краску со шляпок шурупчиков, стал по одному выкручивать их. Накладная доска сверху отошла, и Вовка, как из широкого кармана, вытащил из-под неё большой клеёнчатый конверт. Мальчик протянул его Кате.

– Пусть посмотрят там, – махнул он в сторону стола и стал исследовать порог.

«Порог как порог, – размышлял он, – в общем-то, средний, высотой сантиметров пятнадцать. Правда, есть у него одна странность: некоторые его доски прибиты гвоздями, а другие привинчены шурупами. Но откуда порог вообще мог взяться в квартире, ведь это не частный дом? И пол здесь должен быть настелен на одном уровне. Выходит, в комнате хозяйки он немного приподнят, и под ним, конечно же, устроен подвал. Интересно, осматривали его или нет?»

– В конверте какие-то маленькие картинки, – сообщила Катя.

– И чего их было прятать? – озадаченно проговорил мальчик.

Вовка лёг на пол и стал изучать конструкцию порога: какой шурупчик или гвоздик держит ту или иную доску. Он опять взялся за нож и, выкрутив всего два шурупа, снял с порога его левую торцевую доску. Сунул руку под порог, нащупал там широкий клеёнчатый рулон и понял, что через данное отверстие его не вытащить. После этого ладонью он придавил боковую доску и, шатнув её из стороны в сторону, сдвинул её вправо. Под порогом во всю его длину лежал тот самый рулон. Мальчик осторожно достал его.

– Лёгкий, – сказал он. – Наверно, и тут картины.

Девушки, воодушевлённые удачей, приняли у него и эту находку.

А Вовка осмотрел освободившееся пространство и про себя отметил, что половицы, настеленные вдоль комнаты, обрезаны на уровне стены, без учёта дверного уступа. А уступ в полу закрыт поперечной доской. Впрочем, под порогом её не видно. Мальчик дважды стукнул основанием ладони по этой доске, так, на всякий случай. Половица подпрыгнула и Вовка, зажав её пальцем, приподнял и вытащил её. В образовавшуюся щель он тут же сунул руку. Но до дна не дотянулся. Тогда он стал медленно ощупывать её края. Внезапно его пальцы наткнулись на тонкую, уходящую вниз, проволоку. Он взялся за неё и стал медленно вытаскивать. На её конце висели обросшие игольчатой ржавчиной часы-луковица. Мальчик осторожно отцепил часы от проволоки и передал их Кате.

– Положите их на тряпочку, авось пригодятся. И посветите мне в чулане, – Вовка взглянул на часы, – у меня в запасе меньше пяти минут осталось.

Мальчик быстро подошёл к чулану, отворил дверь. Катя уже стояла у него за спиной. Он стал внимательно осматривать его. Эта тёмная крохотная комнатка была основательно забита нужными и ненужными вещами. Левую стену занимала многоярусная полка, захламлённая старой обувью, стопками тарелок, ветхими журналами, календарями, кусками мыла, связками пожелтевших писем и открыток. А вся правая стена увешана инструментом. Здесь было несколько видов пил, рубанков, напильников и молотков; висели на верёвочных петлях кусачки, шпатели, отвесы, стамески, отвёртки и ещё множество полезных вещей. А на торцевой стенке, на вбитом в неё штыре висел разобранный велосипед. На полу стопкой громоздились чемоданы, вплотную с ними стояла зачехлённая швейная машинка, рядом на табуретке – патефон. Ближе к двери располагались большой фанерный ящик с игрушками, санки, пара цинковых вёдер, таз, стиральная доска, у самых ног – детская лошадка на подставке, но без колёс.

Мальчик присел перед ней, похлопал её по боку, погладил. Краска на боках лошадки вытерта детскими ножками до опилок. Уши у неё тоже облезлые, морда добрая, глаза большие зелёные, отливающие пуговичным перламутром. Вовка прикинул: «Из спрессованных опилок – килограммов до десяти должна весить». Приподнял лошадку: «Так и есть». Поставил её на пол, ковырнул ногтем один глаз, потом второй. Затем уже более внимательно осмотрел глаза лошади. И вдруг, захватив один из них кончиками пальцев, стал вытаскивать его. Он поддался. Оказалось, что основу глаза составляет обычная бутылочная пробка, а пуговица с ушком надёжно вклеена в неё. Вовка взял с полочки моток медной проволоки, отмотал от него около полуметра и кусачками перекусил её. Кончик проволоки загнул в виде крючка. Затем через отверстие для глаза он просунул проволоку в лошадиное нутро, несколько раз там прокрутил её и осторожно потянул на себя.

За проволочный крючок зацепился серый клок ваты. Мальчик, скручивая вату в жгут, вытащил из глазницы лошадки весь комочек. А в нём блеснула запутавшаяся золотая серёжка.

– Есть! – радостно воскликнул Вовка и, прижав лошадку к груди, перенёс её на стол. – Думаю, что и всё остальное здесь, в её животике.

Вовка положил на стол перламутровый глаз и серёжку, опутанную ватой, взглянул на часы и заволновался.

– Всё, я пойду. У меня больше нет времени. Да, а где капитан Костров?

– В подвале, – ответили ему.

– Передайте ему, пусть эту лошадку не калечат. Она тут ни при чём, – заявил мальчик.

Присутствующие заулыбались.

– А как же из неё всё достать? – спросила Катя.

– Аккуратно, из брюшка, – ответил Вовка, – инструментов здесь, в чуланчике, предостаточно. Ну, мне пора.

И вышел из квартиры. Через две минуты вернулась хозяйка.

Отработав у Яновичей ещё час, вся группа вернулась в отделение. Цель достигнута. Вся пятидесятипроцентная доля ювелирных изделий, принадлежащая Яновичу, найдена. Запасы сала обнаружены. А сверх того – червонцы и картины. Денищенко тоже вернулся не пустым.

Перед тем как доложить наверх о проведённой операции, Набатов вызвал на допрос Яновича. Тот вошёл в кабинет, демонстрируя абсолютное спокойствие и выдержку, сел на предложенное ему место.

– Гражданин Янович, я, как вы, вероятно, помните из нашей вчерашней встречи, начальник местного отделения милиции. Скажу вам сразу, особой нужды в нашем с вами разговоре уже нет. Особенно в условиях, когда вы не обнаруживаете никакого желания отвечать на вопросы наших сотрудников. Тем не менее, я решил сообщить вам, что операция «Часы» завершена. И, к вашему горькому сожалению, никаких других собеседников у вас, очевидно, больше не будет.

Янович тревожно взглянул на майора.

– Вы нашли у меня несколько золотых вещей, о которых я и сам не знал, и на этом основании…

– Что вы, Леонид Францевич! – пресёк его красноречие Набатов. – У нас уже есть признания ваших коллег Тимурова и Тупицына, есть тетрадь учёта, полученного у вас Тимуровым сала. Кстати, а что это за часы?

Набатов выложил перед Яновичем тряпицу, развернул её. Увидев часы, найденные Вовкой под порогом, Янович отшатнулся.

– Н-не знаю, – сказал он и отодвинулся от стола.

Набатов понимающе усмехнулся.

– Ваше первое приобретение… Ну, да Бог с ним. А эти предметы вам знакомы?

И он выложил на стол перламутровый глаз старой детской лошадки и золотой червонец. От стука монеты Янович вздрогнул и с жадным недоверием уставился на майора. А Набатов, не оставляя ему ни единой искорки надежды, сказал:

– Не сомневайтесь. Вы всё поняли правильно. У нас в активе не только картины из двух тайников, но и шесть бочек сала, и сорок восемь червонцев, а к трём золотым томам философии добавилась ещё и старая золотая лошадка.

Янович простонал и зажал голову руками. Сидел он так не менее минуты. Потом смахнул влагу с потухших глаз и сказал:

– Я всё понял. У меня ничего не осталось: ни богатства, ни надежды на спасение… И давно… давно вы за нами следите?

– Леонид Францевич, – обратился к нему Набатов, – для начала удовлетворите моё любопытство, а потом я отвечу на все ваши вопросы.

– На все?

– На все. Обещаю, – твёрдо сказал начальник милиции.

– Ну, тогда спрашивайте, – хмуро предложил Янович.

– Скажите, как вам удалось похитить столько сала с действующего предприятия?