Озябший ангел

– Да нет, спасибо. Там вы и без меня управитесь. Юрий Иванович, а вы мне дадите характеристику, чтобы меня на флот взяли?

– И ты ещё спрашиваешь? Да у тебя будет характеристика лучшая на всем Балтийском флоте. Даже не сомневайся. За тебя ещё драка будет.

Вовка даже засмеялся.

– Спасибо.

– А знаешь, на всякий случай я напишу её сегодня же, заверю печатью и отдам тебе. Годится?

– Годится, – улыбнулся Вовка. И напомнил: – Юрий Иванович, я хочу отнести своим знакомым часы.

– А-а! Сейчас.

Начальник достал из сейфа часы с ангелочками, поставил их на стол перед Вовкой.

– Получи. Хорошую они нам службу сослужили. Спасибо.

– Да, – согласился Вовка, – хорошую. До свиданья.

– Будь здоров, Володя!

Глава 21. Ледяные ступени

Когда мальчик вернулся, тётя была дома. Увидев его, она стала накрывать на стол. Расставила тарелки, на разделочную доску положила хлеб, начала делить его.

– Как ты сегодня вовремя, – благодушно заметила она. – Только что суп сварила гороховый, заправила его салом. Вкус-но. Вот бы недельки две так покушать.

Вовка забросил на вешалку шапку, снял и повесил на крюк фуфайку, вынул из потайного кармана кусок сала и, подойдя к столу, положил это сало перед тётей. Она испуганно замерла.

– Это моя премия, – поспешил оправдаться мальчик.

Тётя развернула кусок сала.

– Ой ли?! – с сомнением воскликнула она.

– Честно, тётя! Мы спекулянтов с салом накрыли, всю их шайку.

– Только не ври, что ты опять кого-то выследил.

– Нет, конечно. Но я тоже помогал.

– Вот это другое дело. Не люблю, когда врут.

Она взяла в руки кусок сала, поднесла его к носу, длинно и глубоко вдохнула его запах.

– А пахнет… с ума сойти… сразу и весной, и сытой жизнью. Там… всем, что ли, такую премию выдали?

– Нет, тётя, только мне.

– Ну, что ж, спасибо им. Теперь мы до весны точно дотянем.

– Лучше до лета, – поправил её племянник.

А вечером Вовка с Женей, как и договаривались, обошли его друзей. Сначала отнесли часы с ангелочками на квартиру Чарских. Затем зашли и проведали Ванюшку и Сонечку. Мама у них теперь была одна на двоих, появилась и бабушка. Им тоже оставили кусочек сала. Последними на их пути были обитатели мастерской.

Здесь встретили гостей радостными возгласами. Через пять секунд все ребятишки уже стояли рядом. На вошедших они смотрели глазами полными восторженного, нетерпеливого ожидания. Вовка не обманул их надежд. Он достал сало и протянул его самому маленькому.

– Русланчик, ну-ка, неси гостинец на общий стол.

Малыш с чопорностью английского дипломата отнёс завёрнутый в лоскут кусочек сала. А Федюшка уже тащил к столу за руку свою мать. Светлана, слабо сопротивляясь ему, обернулась к гостям.

– Ребята пройдите, присядьте хоть ненадолго, у нас уже давно никого не было.

Вовка, подведя свою спутницу к столу, представил её хозяевам:

– Это – Женя, я немного помогал ей в группе самозащиты.

– Очень приятно. Светлана.

– А я – Зайтуна. Рада знакомству. Присаживайтесь на кровать, не стесняйтесь.

– А где остальные? – спросил Вовка.

Зайтуна бросила короткий взгляд на Светлану. Та, чуть помедлив, ответила:

– Клава у нас пропала. Ушла за водой и не вернулась. Мы несколько дней искали её, но так и не нашли. А вот Олег Павлович – в пристрое, вместе с братом. Четвёртого января умер.

– Он не умер! – ощетинился Федюшка. – А уснул летаргическим сном. Он мне сам говорил, что не умрёт, а уснёт, как бабочка.

– Да, когда дедушке стало плохо, – поддержала мальчика Алия, – он сказал, что без еды ему совсем не весело. И поэтому он собирается заснуть.

– Вот такие наши дела, – устало подытожила Светлана. – Ждём весны, тепла, зелени, белых ночей – всего, о чём мечтали наши старики.

В следующий вечер Вовка с Женей сходили в посёлок Весёлый. Но дома никого не застали. Вовка написал записку, сунул Галине под подушку, а кусочек сала спрятал в тумбочку.

Прошло более двух недель. Однажды, когда в доме закончилась вода, Вовка взял вёдра и отправился на Неву. Было ещё утро. По улице брели редкие прохожие. Зато на Неве у проруби народу оказалось достаточно. Он увидел, как десятки людей с полными вёдрами карабкаются по крутому откосу наверх. То там, то здесь они поскальзываются и, обливаясь ледяной водой, съезжают вниз. Мальчику стало тревожно. Спуститься с трёхметрового ската легко, а вот выбраться потом на набережную и не упасть, очень трудно.

Вовка осторожно ступил на склон, сел на корточки и, повалившись на спину, скатился вниз. Немного не дойдя до проруби, мальчик остановился. Вокруг неё стояли оцепеневшие сумрачные люди, их бидоны, вёдра были пусты. Но никто из пришедших за водой не решался приблизиться к проруби. По форме она чем-то напоминала давно остывший вулкан, но маленький, высотой чуть более полуметра. Ближе всех к тёмному отверстию, неловко подвернув ноги, на льду сидела скорбная неподвижная, словно изваяние, женщина. Она ничем не отличалась от большинства горожан: то же измождённое серое лицо, те же тусклые глаза, поникшие плечи. В руках она держала небольшой валенок.

– Что-то случилось? – спросил Вовка, укутанного в тёплый платок юношу.

Тот кивком указал на сидевшую на льду женщину.

– Девчонку не удержала, – отрешённо выговорил он, – из валенка выскользнула. Унесло уже. Была бы верёвка…

Вовка представил, как Нева уносит подо льдом ещё живую девочку, и поёжился.

– Надо идти к другой проруби, – сказал он. – Без подстраховки здесь делать нечего.