Три капельки жидкости

– Нет сына хуже, чем я. Буду здесь лежать, пока не умру.

Так и сделал. Шли дни и недели. Но Драхма не умирал. Он перестал расти. Росла у него только борода и ногти. Тем временем Начарья начал искать Драхму. Царь спустя месяц был готов отдать всё, чтобы вновь увидеть сына и сказать ему, что очень его любит. Сказать, что был не прав. Вина разрывала его сердце. И Начарья сам поскакал по следам сына. Скакал день и ночь, пока не оказался в пустыне, где из песка торчала огромная борода. Начарья не сразу понял, что это такое. Он переночевал в той бороде и думал двигаться дальше. Но тут царь чудом заметил лицо своего сына. Тот открыл глаза и увидел отца. Начарья прокричал ему в ухо:

– Нет мне покоя во дворце без моего сына! Я люблю тебя. Пойдём домой.

Драхма смахнул с себя песок, взял отца и коня его в руку. Слова Начарьи вернули силу огромным ногам, и сын смог идти. Пока они шли домой, тёмные дела ворошились в царстве Начарьи. Братья его друг друга перебили, и остался только один, самый жестокий. И он провозгласил себя царём. Хитро переманил всю армию на свою сторону и стал дожидаться Начарью. Как только Драхма пришёл во дворец, обрушились на него тысячи стрел. Отец крикнул ему:

– Нет сына лучше, чем ты! Спасай себя и сокруши предателей!

Тут же невиданная сила появилась в руках Драхмы. Он с лёгкостью собрал всех солдат в охапку и кинул в реку. А на следующий день напала на город армия соседнего царства. Решили воспользоваться междоусобицей. Начарья сказал:

– Нет сына лучше, чем ты. Покажи им, кто ты есть. Спаси свой народ, несокрушимый Драхма!

Тот воспрял духом. Набрал в грудь воздуха и дунул так, что всех вражеских солдат сдул туда, откуда они пришли. С тех пор не было больше у царя Начарьи армии. Только стража и его любимый сын, который с каждым днём становился всё лучше и лучше, осваивая искусство быть великаном. Он привык к своей величине и перестал ломать стены и крыши, а через три года встретил женщину размером с гору и сразу полюбил её. Они поженились. Много чего случалось в их великанской жизни, но Драхма никогда не говорил ей плохого слова. Какие бы ошибки она ни совершала. Потому что знал, как одно слово может похоронить. И как одно слово может воскресить.

Так давайте выпьем, гости дорогие, за то, чтобы Чарагим и Лерия друг друга только восхваляли! И чтобы помнили силу тех слов, которые они говорят друг другу!»

Сашкаран окончил свою речь и опрокинул в себя чашу с вином.

Гости радостно захлопали и последовали его примеру.

Чарагим и Лерия улыбались и смотрели друг на друга.

Только гости утихли, встал второй богатый торговец и сказал:

– Меня зовут Киарбек. Меня вы тоже знаете. И узнаете сейчас ту историю, которую мне всё детство рассказывал отец.

Гости затихли и смотрели на него косыми глазами.

Киарбек заплетающимся голосом начал свой рассказ:

«Когда-то давно на далёком острове в океане звёзд жил бессмертный волшебник. Мастер магии. Как звали его, не помню. И было у него много учеников. Их имена тоже забыл.

Однажды самый нетерпеливый ученик подошел к учителю и сказал:

– Мастер, когда ты покажешь мне все заклинания из твоей древней книги?

Волшебник ответил:

– Я не могу дать тебе всё сразу. Прояви терпение, и ты получишь то, что тебе действительно нужно. То, что твоё, придёт к тебе. И ты освоишь это в совершенстве. Я не знаю всех заклинаний из книги мудрости. Знаю только тысячу самых нужных. И на каждое у меня ушло триста лет.

Сказав это, волшебник ушёл спать, оставив расстроенного ученика рядом с книгой. Тот, не долго думая, начал жадно листать её. Нашёл он там всё, чего страстно желал. А чтобы ничего ему за это не было, сотворил ужасное. Он заточил своего спящего учителя в огромный шар из камня. Сам себя он сделал царём. Всех остальных царей силой заклинаний заставил себе поклоняться. Всех красивых женщин заставил быть его жёнами. И творил много других ужасных дел. Не помню, каких.

Так прошло семь лет. И все эти семь лет его учитель – мастер-волшебник – сидел в каменном шаре. И думал только об одном: он представлял, как появится на поверхности его кокона маленькая трещинка и как шар разрушится. У него не было заклинаний, чтобы ломать камень. У него была только мысль. Одна-единственная мысль занимала его голову каждую секунду тех семи лет. И наконец на две тысячи пятьсот шестьдесят второй день трещинка всё-таки появилась. Шар треснул, и волшебник выбрался из заточения. Теперь ничего не мешало ему прочитать заклинание и повернуть время назад. Так он и оказался в том самом моменте, когда злобный ученик подошёл к нему с вопросом. В этот раз мастер волшебник сам заточил ученика в огромный каменный шар. И сказал:

– Если хватит тебе терпения выбраться, ты станешь другим человеком. И я с радостью возьму тебя снова в ученики.

Друзья гостей и гости дорогие! Давайте выпьем за то, чтобы Чарагиму и Лерии всегда хватало терпения. И чтобы прощали они ошибки друг друга!»

Все, кто сидел за столом, радостно закричали.

А Чарагим с Лерией улыбнулись ещё шире. Они сидели, держась за руки.

Только стихло всё, встал третий богатый торговец и сказал:

– Меня зовут Есандай. Все в этих краях знают меня. Я мудрые байки говорить не буду. У меня есть один вопрос к жениху. Утоли мою жажду интереса. Какой закон ты бы принял в первую очередь, если бы завтра тебе доверили трон царя?

Чарагим встал с места и сказал немедля:

– Я бы открыл царский сад для всех желающих. Каждый житель Самалаха достоин любоваться его красотой. И дворцовую библиотеку я тоже бы сделал открытой для каждого.

– Вот это да, умён! Мне нравятся твои мысли. Сколько будем брать за вход? – спросил Есандай, потирая подбородок рукой, на каждом пальце которой были золотые перстни с алмазами.

Чарагим помолчал немного и сказал:

– А если честно, ещё я отменил бы тот глупый закон. Разрешите ремесленникам продавать свои товары не только вам, а любому, кто захочет у них купить. Я очень благодарен тем людям, что живут на улице мастеров.

За столом наступила гробовая тишина.

Все богатые торговцы переглянулись между собой.

– Выпьем за победу над духовниками! – вскричал громко четвёртый торговец и вскочил с места. – Гости дорогие, меня зовут Тарзамас. И я с гордостью вам сообщаю: нет больше в нашем городе ни одного монаха. Пока шныряли эти мутные люди по городу и говорили о Боге, никому и в голову не приходило покупать наше вино. А теперь сотню бочек ежовой настойки продаём каждую неделю. Выпьем за то, что казна царская растёт и вширь, и в высоту!

Гости выпили, немного покрикивая. И вновь наступила тишина.

Кто-то уже начал падать под стол.

Тут встал пятый богач. Вместо левого глаза у него был большой бриллиант. Он повернулся к Чарагиму и торжественно произнёс:

– Акакаша накаша ша Агабздул.

Тут же вскочила с места лысая женщина, сидевшая рядом с торговцем и, вдохновенно раскинув руки, произнесла:

– Великий Агабздул говорит, что его зовут Агабздул Великий.

Сказав это, Агабздул вышел из-за стола и подошёл вплотную к Чарагиму. Похлопал радостно его по щекам. Сжал его губы в трубочку своей толстой ручонкой и сказал:

– Арашаша тарпашаща. Щапершаша кивандраща. Укарамша сашакаша. Тапиш акенш муранграшта!

Агабздул улыбался широкой улыбкой, полной золотых зубов. Он стоял, глядя на гостей, и не отпускал губы Чарагима.

Лысая женщина продолжила:

– Великий Агабздул говорит, что лицо жениха внушает доверие. Народ к нему потянется. Он готов сделать парочку поблажек людям с улицы мастеров. Чтобы они остудили свой пыл. Выпьем за великого Агабздула!

Гости молча выпили.

Агабздул разжал губы Чарагима и торжественно сел обратно на своё место.