Инсинуации

– А в четверг он здесь тоже был? – пришла в голову потрясающая в своей очевидности мысль.

– Когда вы с компанией твоей ржали как кони? Конечно. А что?

– Нет, ничего… показалось, лицо знакомое, – пробормотала Элис, переваривая услышанную информацию. И, видя, что Эрика до сих пор слишком заинтересованно смотрит на неё, заметила: – Ты спешила, кажется.

– Ох, черт, да! – спохватилась она и почти бегом устремилась в сторону бара.

Элис же спряталась поглубже в тень, чтобы ни один лучик прожектора не добрался до неё, и задумалась. Ситуация выходила странная. Риверс приходит вторую неделю подряд, был он здесь и в четверг, хотя к ним не подошёл. Что это значит? Что вообще происходит, черт возьми? Непонятные сообщения во всех возможных видах, и прозвучавшие хоть и в самом начале, но готовые быть озвученные по первой же её просьбе намеки и предложения. Риверс явно преследовал определенную цель, и вряд ли дело было его спонтанном желании залезть в трусы к своей ничем не примечательной студентке. Больше походило на поведение главного хулигана класса, чем взрослые осознанные поступки. Или он именно этого и добивался? Создать впечатление нелогичности, глупости. Ведь каким-каким, а вот глупым профессор Риверс не был. Наглым – да, самоуверенным мудаком – однозначно, чертовски привлекательным мужчиной – бесспорно. Но это ровным счетом ничего не объясняло.

Она снова выглянула из своего укрытия и тут же спряталась обратно – едва ли не светящиеся в ультрафиолете глаза профессора медленно сканировали зал. Элис хмыкнула. Даже если допустить, что в самом начале Риверс всего лишь хотел быстро перепихнуться с показавшейся ему симпатичной администраторшей из ночного клуба, то идея давно исчерпала себя. Он видел её при свете дня, знал, что она не представляет никакого интереса, но продолжал гнуть свою линию. И Элис чувствовала, как постепенно заходит в ту область, где легко потерять опору под ногами. Она грустно усмехнулась и поймала ласковый взгляд Одина, ободряюще блеснувшего одним-единственным глазом. Бог войны прав, несмотря на то, что ситуация складывалась довольно неоптимистичная, у Элис есть шанс побороться за собственное достоинство. Она достаточно умна и хитра, чтобы до последнего держать дистанцию, ни единым словом или жестом не показывать, что все подначки, намёки или действия Риверса хоть как-то её задели. Только холодная вежливость, подчеркивающая их статусное различие. И вот тогда есть шанс, что профессору наскучат непонятные игры. В этот исход хотелось верить до дрожи в коленях, не давая себе шанса задуматься о причинах другой, такой притягательной и опасной мысли – ей льстило именно его внимание. Элис Чейн неотвратимо и планомерно затягивало огромной гравитацией личности Риверса, ума, харизмы и страшноватой красоты. Он словно выделил её из общего множества переменных, задал какую-то ему одному ведомую функцию и теперь ждал окончания очередной итерации.

С другой стороны, любая другая нормальная девушка, не ответив на притязания профессора, давно бы заявила в полицию. Накатала заявление, дала показания и с чистой совестью ходила на каждое слушание. Элис фыркнула и поймала саркастические блики на лице настоящего хозяина Вальхаллы. Разумеется, решение сдать навязчивого профессора на растерзание этической комиссии было самым простым и самым идиотским – Джеральд Риверс сможет откреститься от любого обвинения. Глупо пытаться в одиночку остановить человека, обладающего возможностями, статусом, деньгами и потрясающими связями. Самой себе она навредит гораздо больше, нежели ему; лезть к оборонщиками без подтвержденного врачом факта изнасилования или побоев – опасная затея. Эти ребята прикрывают задницы своих людей похлеще коррумпированных политиканов. Её костей по всей Америке не соберут, подними она юридическую руку на их «золотого мальчика». Впрочем, сам Риверс точно не планировал применять к ней грубую силу. Совсем нет. Он брал другим.

Элис украдкой взглянула на столик преподавателя, где тот сидел, меланхолично уставившись в бокал с водой. Ох, она многое бы отдала, чтобы узнать, о чём сейчас думает этот непонятный мужчина.

– Элис? – голос Клауса Кестера, раздавшийся прямо над ухом, заставил её чуть ли не подпрыгнуть. Старик заметил это и покаянно улыбнулся. – Прости, малышка, не хотел тебя напугать.

– Всё в порядке, – она ласково сжала руку названного дядюшки. – Ты что-то хотел?

– Да, – Кестер как-то нехарактерно для себя замялся и почесал кустистую светлую бровь. Его полное одутловатое лицо выражало смущение и нервозность.

– На втором этаже нужна твоя помощь, Эрика не справляется. Сегодня на удивление много гостей, а потому…

– Но ты не хочешь меня просить об этом, так? – Элис скрестила руки на груди и посмотрела прямо в блеклые голубые глаза Клауса. – Почему?

– Он снова здесь, – ответил дядя, покусывая нижнюю губу и подслеповато щурясь наверх, в сторону того самого столика. Ему не требовалось пояснять, кто этот «он», Элис поняла и так. – Поганец приходит сюда уже вторую неделю подряд.

– Что в этом такого? – она постаралась изобразить на лице максимально невозмутимое выражение. – Человек отдыхает. Я не понимаю, чем вызвана твоя тревога.

– Малышка, – Кестер обнял её за плечи, притягивая к себе. – Ты можешь не верить мне, но я повидал много дерьма, и моя интуиция сейчас просто орёт во всю глотку.

– И что же сообщают биолого-химические реакции в твоем мозгу, которые ты именуешь интуицией?

Клаус досадливо цокнул, услышав в её голосе иронию.

– Ты не воспринимаешь всерьез мои слова. Я почти уверен, этот кусок говна приходит за тобой, Элис, а за ним следом идут неприятности, – бранные слова показали, что дядя начинал сердиться. –  Он ищет тебя. Но ты не хочешь послушать старого Клауса, пребывая в глупой иллюзии безопасности. Ты молода и наивна. Тебя воспитывали в католическом приюте! Святая Дева Мария, ты вообще ничего не знаешь о настоящей жизни, сидя в своем университете!

Элис ласково улыбнулась и обняла пожилого мафиози.

– Дядюшка, – проговорила она ему на ухо, – может, мой опыт и не столь богат, как твой. Но поверь мне, я могу не бояться собственного профессора. Мы видимся с ним три раза в неделю на лекциях. Вряд ли он успевает настолько соскучиться по одной из своих студенток, чтобы преследовать её по ночным клубам. Странно, что ты не помнишь – мы играли с ним в покер в начале сентября.

Она говорила небрежным тоном, а сама сгорала от стыда из-за откровенной лжи человеку, практически заменившему ей отца.

– Это был он? – Клаус сердито нахмурился, внимательнее приглядываясь к ничего не подозревающему гостю. – Что-то непохож.

– И тем не менее это он. Я пойду наверх и помогу Эрике, а тебе следует поменьше смотреть глупые детективные сериалы, – назидательно закончила она, шутливо грозя пальчиком. – И не отнекивайся, из твоего кабинета каждый вечер доносится заставка «Касла».

С этими словами она чмокнула в щёку остолбеневшего от таких новостей Кестера и отвернулась. Стиснув зубы и нацепив самое нейтральное профессионально-радушное лицо, Элис направилась вверх по кованой лестнице. Шаг, ещё шаг… ну, здравствуй, двуногая Смерть. Их взгляды встретились почти сразу же, они вежливо кивнули друг другу, и Элис мгновенно отвлекли.

Более или менее она смогла перевести дух лишь пару часов спустя, когда ноги уже гудели от напряжения, а в груди неприятно ныло от постоянной беготни по лестнице. Черт его знает, как она ещё умудрялась шевелиться от такой усталости. Видимо, у неё феноменальная сила воли. Ничего, ещё восемь месяцев и безумный темп жизни закончится, больше не будет ни учебы, ни ночной работы. Элис устало присела на высокий барный стул, поправляя выбившиеся из прически волосы и одергивая подол строгой черной форменной юбки. До закрытия клуба оставалось полчаса, и можно отправляться домой, снять с гудящих, словно высоковольтная вышка, ног проклятые туфли, а если хватит сил – принять ванну. Её мечты прервал ворвавшийся в реальность аромат и голос.

– С таким графиком вы, наверное, живёте на энергетиках, мисс Чейн, – взявшийся словно из ниоткуда Риверс опустился рядом с ней и вытянул длинные ноги. М-да, такому и стремянка покажется пуфиком.

– Боюсь, сэр, что в моем случае энергетики сведут меня в могилу даже быстрее, чем работа и учёба. Вы видели их состав? – вежливо откликнулась Элис, выпрямляя спину и проклиная на чём свет стоит свою рассеянность. Совсем, видимо, спятила, раз уселась отдохнуть прямо рядом с его столиком.

– В мою бытность студентом это был единственный шанс дожить до вечера и не заснуть стоя. И хотя я не берусь сказать, из чего их делают сейчас, но раньше туда не подмешивали яда.

Элис недоуменно уставилась на профессора, пытаясь понять, что за чушь он несет, а потом её озарила догадка. Ну, надо же! Похоже, маленький инцидент в фойе кампуса оставил тайну тайной. Неужели цвет флакона и название лекарства оказались недостойны даже минимального внимания Риверса? Впрочем, он тогда слишком заинтересованно разглядывал мисс Чейн, чтобы вчитываться в полустертые надписи на спрее. Ха! Вот так удача! Насмешек или, что ещё хуже, нарочитой жалости от этого человека слышать не хотелось вовсе, она и без того сыта ими по горло.

– Я всё же наивно полагаю, FDA[18 - FDA – Food and Drug Agency] стоит на страже нашего здоровья и не допустит массовой гибели в Кембридже, профессор, – откликнулась она чуть более легкомысленно, чем намеревалась, и осторожно вдохнула поглубже. Вот черт, не парфюм, а наркотик какой-то. Риверс традиционно улыбнулся одним только ртом, и Элис отвела взгляд, не в силах смотреть на эту жутковатую иллюзию дружелюбности. Повисла пауза, которую хотелось чем-то заполнить, только вот предмет для беседы всё никак не находился, и в итоге Элис ляпнула первое, что пришло в голову: – У вас довольно странный способ убивать субботний вечер, сэр.

– Отчего же? Я нахожу его вполне обыденным, – мгновенно откликнулся он и равнодушно пожал плечами, опершись локтями на барную стойку.

– Вы сидите один в ночном клубе и пьете воду… – начала она, но Риверс сразу перебил.

– Неужели вы имеете что-то против воды? – ухмыльнулся профессор, не поворачивая головы.

– Вовсе нет. Иисус говорил как-то, что вода, которую он даст нам, «сделается источником воды, текущей в жизнь вечную»[19 - Евангелие от Иоанна 4:13 (в свободной форме)], – со смешком проговорила Элис, разглядывая носки своих туфель. Цитировать Священное Писание она могла с любого места и в любом состоянии.

– Жить вечно очень соблазнительно, но, боюсь, мне станет чертовски скучно уже на второй сотне лет, – насмешливо протянул Риверс, наконец, смотря на неё в упор. Элис почувствовала, как сразу неровно забилось сердце, и молча чертыхнулась. Почему она до сих пор не ушла?

– Речь идёт о существовании небесном, а не в бренном теле, – скривилась она, проигнорировав собственный мысленный вопрос и машинально растирая ноющие икры, но под внимательным, не отрывавшимся от её лодыжек взглядом Риверса мгновенно выпрямилась.

Снова возникло тревожное ощущение, что вся эта игра в гляделки – пустая формальность. Он прекрасно знал, как она выглядит в одежде, без неё и даже со снятой кожей. Внутри поднялось шальное раздражение, но мгновение прошло, и доводы рассудка взяли бразды правления. Тактичность, вежливость и дистанция – вот краеугольные камни их общения. В своих фантазиях он мог сколько угодно раз нагибать Элис прямо поперек барной стойки, но в реальности не посмеет и пальцем к ней прикоснуться.

– Тогда это будет ещё более тягостное времяпрепровождение, чем мне представлялось, – профессор наконец-то оторвался от её ног и посмотрел в глаза. Вот спасибо.

– Ну да, вряд ли там будет секс, наркотики и рок-н-ролл, – зло откликнулась Элис, чувствуя себя препротивнейше под спокойным взглядом выцветших глаз. Ситуация была неправильной. Риверс ещё не успел ничего сказать или сделать двусмысленного, а она уже на взводе.

– То есть, никаких развлечений, – притворно-печально вздохнул он. – Лучше уж тогда отправиться в Ад, может там ребята повеселее.

– Сомневаюсь, их программа тоже однообразна: плач и скрежет зубовный.

– Тогда, если в любом случае мне не понравится ни наверху, ни под землёй, продолжу ту жизнь, которая меня устраивает. Останусь атеистом и буду ловить удачу здесь, – профессор пожал плечами, но глаза его блестели огнём азарта. О, кто-то решил отомстить за намёки месячной давности? Не поздновато ли? Или ему просто нравилось дразниться? Она медленно выдохнула. Тактичность, вежливость и дистанция…

– Наличие или отсутствие веры не значит, что свою жизнь необходимо растрачивать на одни сомнительные удовольствия. Это же чистой воды медленное самоубийство.

– Если вы сейчас скажете, что самоубийство – грех, я разочаруюсь в вас, мисс Чейн.

– Хоть я и не ставила себе целью заслужить ваше одобрение, профессор, я не буду говорить о греховности. Хотя бы потому, что не мне судить вас… – Элис была довольна своим ответом. На этом бы им и закончить свой разговор, но…

– Но вы осуждаете, – перебил он, внимательно вглядываясь в её лицо, словно видел в первый раз.

– Каждый из нас имеет право на собственное мнение исходя из личностных принципов, сэр, – туманно ответила она, оглядывая полупустой зал. Тактичность, вежливость и дистанция…

– Субъективность плоха тем, что можно легко ошибиться в своих наблюдениях.

– Разумеется, ведь мнение одного человека не может быть объективно априори, – она поморщилась.