Парадигма

Конструирование тела.

Илерия помнила тот день отчетливо. Что-то стерлось, исчезло из извилин в ее мозге, но не то заседание. За год и два дня до того, как пришел приказ о ее назначении главным научным сотрудником для работы на Загранице.

Как сейчас, она слышала перепуганный голос Артура Джеймса, студента из магистратуры: «Но я никогда не занимался биомеханикой».

Как же он дрожал. Трусливый щенок, не умеющий гавкать, а лишь тявкающий, что чего-то не умеет.

– Если Вы, Артур Джеймс, хотите работать здесь, под моим боком, то должны выбрать что-то более существенное, нежели вирусология, – сказала тогда ему Илерия. – Судя по Вашим результатам на экзаменах у Вас не получиться соперничать с другими, уже опытными специалистами.

Он чуть ли не плакал, хотел убедить, но разве таким людям Бог дал право голоса? Нет, он дал им лишь трусость зайца и его длинные уши. Они все всегда знают, они всегда все слышат.

Длинные уши до сих пор не отвалились, и ставший доктором Артур Джеймс приобрел норов. Кто бы мог подумать, что ее судьбу будет решать хирург с граммовым мозгом.

– И когда же Вы заинтересовались биомеханикой? – спросила Илерия.

– Как только вновь увидел Вас. – Улыбнулся доктор Джеймс. – Так Вы позволите мне забрать его?

– В нашей базе полно расходного материала, – Илерия и не думала уступать, – почему бы не воспользоваться ими?

– Госпожа Грей! – Его голос отвердел. – Мне нужен именно этот пациент.

Самоуверенность тона начинала выводить из себя. Заяц сменил шкуру и возомнил себя волком. Илерия начала думать о своих шансах выйти из этой игры, боясь проиграть такому одиночке, как доктор Джеймс. Еще не время доставать нож, ведь где-то рядом бродила стая. Что может сделать этот ублюдок, Илерия знала, ведь в его руках ее тайна, грозящая умертвить одним ударом. Но вопрос в том, сможет ли он рискнуть карьерой и жизнью, чтобы отомстить за ее несговорчивость?

– Как хотите, – Илерия позволила ему выиграть эту игру за доминирование. – Я отзову его утилизацию, но, надеюсь, мне не придется смотреть больше на это сморщенное лицо.

– В моей лаборатории все готово. – Он подпрыгнул на месте, выражая радость. Его глаза говорили, что он ликует, упивается вкусом ее капитуляции.

– Что ж, – Илерия встала, не желая больше ввязываться в никакой другой диалог, – мне пора. Мы же не хотим опоздать к моменту утилизации?

Доктор Джеймс хихикнул, следуя за ней к двери, провожая.

– Этому старику неимоверно повезло. – Буркнула Илерия, взявшись за ручку двери.

– Может быть.

Скорее ему не повезло. Что с ним сотворят, знает только Бог, но и он, наверно, не ведает, на что способен разум человека такого слабого и хитрого.

– Ах, да! – Воскликнул доктор Джеймс, не позволив Илерии открыть дверь, накрыв ее руку своей. – Насчет доктора Азимова, – ненадолго повисла тишина, в которой Илерии не понравилось абсолютно все. Он пытается измерить свои шансы. – Он запросил Ваши данные, госпожа Грей. Мы же друзья, не так ли?

А завтра, может, буду я…

– Конечно! – пожав руку доктора Джеймса, Илерия, тихо произнесла, почти в самое его ухо: «Нам обоим выгодно молчание, не так ли?»

Глава шестая

Она сделала все, как и просил доктор Джеймс – выписала для него старика Микаэля. Это имя он кричал всякий раз, как она брала у него анализы или вводила препараты. Он ненавидел свой порядковый номер больше остальных. У него желтые глаза и даже время в испытательной базе не сломили в них энергию. Волевой террорист. Именно такие способны убить себя, чтобы уничтожить еще кого-нибудь.

– Вы еще немного поживете, номер 8287, – шепнула она ему на ухо, когда его отцепляли от кушетки и уводили прочь из комнаты, где готовили к утилизации восемь несчастных.

– Меня зовут Микаэль! – Кричал он ей, плюясь слюной, пенящейся от кипящих эмоций. – Меня зовут Микаэль!

И он кричал, так и не услышав слов брошенных Илерией: «Скоро ты его забудешь».

Тщательно перепроверив документы, она дала знак санитарам, что пора начинать.

Кто-то из приговоренных уродцев лежал смирно, у кого-то хватало сил пытаться вырываться. Одна из них, девушка, извивалась змеей. Ее редкие белокурые волосы закрывали лицо.

Илерия, задумавшись, уставилась на нее. Красивое лицо, не такое как у нее. Без шрамов, но истощенное.

Девушка пыталась высвободиться. Не яростно, но во взгляде читался ужас. Желание жить казалось смешным, учитывая какие муки она испытывала, пока была здесь. Около года. Мало кто выдерживает столько. Почему бы им не принять это как эвтаназию?

Из-за волос вдруг мелькнул взгляд. Она смотрела прямо на Илерию. Не на санитаров, подошедших к ее кушетке и готовящих укол, а именно на нее.

Голубой глаз в обрамлении светлых прядей.

– Стойте! – закричала Илерия, бросившись вперед, чуть не снеся одного из санитаров с ног. – Подождите.

Ее дыхание сбилось, и виделся ей лишь голубой глаз и светлые локоны. Она так похожа на нее. Это Анна!

Илерия пыталась отгадать, судорожно глотая воздух, как ее кошмар обрел форму. Он больше не в отражении. Теперь он не запечатлен в ее теле, а свободен, пусть и прикован ремнями.

И лишь ее пальцы оказались вблизи от лица девушки, Илерию сковал ужас. А что если это Анна?

Вокруг корчились в смертельных конвульсиях четверо, но взгляд Илерии был устремлен лишь на девушку, глаз которой она больше не видела.

– Открой, черт тебя дери, глаза! – Она шипела гадюкой, ухватив пальцами за ее подбородок и откидывая с лица волосы. – Смотри на меня!

Зеленые. У нее были зеленые глаза.

На Илерию все смотрели, но ей было плевать на это. И чуть позже пересуды дадут ей понять, что легкая слабость может порядком потрепать в разворачивающихся баталиях. Но тело тряслось и, не зная, куда себя деть, Илерия отошла.

«Я схожу с ума», – решила она, вытирая рукавом халата пот со лба и, уходя прочь. У нее не осталось сил анализировать яму, в которой становилось все больше и больше неосознаваемого, необъяснимого.

Она не могла поверить, что теперь будет видеть Анну и днем, ощущая на себе холодный взгляд голубых глаз.

Уже позже, как только начал зарождаться вечер, Илерия почувствовала весь вкус пережитого дня. Подготавливаясь ко встрече с Азимовым, она всячески пыталась выяснить рецепт кошмара: на чем замешано тесто, из чего вылеплена девушка с золотистыми волосами. Отвратительный вкус – единственное качество этого блюда. К тому же оно смердило за версту.

Пугающие образы, сохраненные в сознании – корчащиеся в смертных муках утилизируемые пацинты – смешались в сознании в одну клейкую массу. Илерия пыталась разделить их, но что-то мешало и любая попытка убедить себя в нормальности, в том, что это ее работа, не давали результата. Словно кто-то сверху начинал закидывать ее землей, хороня заживо. Кто бы мог подумать, что врагом станет ее же мозг: умный и натренированный?

«Я привыкла видеть смерть», – убеждения лились одно за другим. Весь день одни убеждения, попытки найти ключ к себе же самой.

Бледная кожа стала еще белее, состояние усугублялось периодическими спазмами желудка, уже пустого, но жаждущего еды. Но Илерия не ела, боясь, что ее вырвет прямо на доктора Азимова. А он быстро делает выводы, будучи резким в решениях и редко неправым. А Илерия… А Илерия всегда была для него желанной добычей для анализа, названная им посланником Смерти, князем Ада, сотворенным, чтобы мучить. Это смешно, ведь его руки столь же багровы. Кровь никогда не успевала засыхать на его тонких пальцах.

Доктор Азимов отличался от людей, бродивших по этим коридорам. Ветеран в медицине, гений в психиатрии, пусть и пытался выдавать себя за мирного психолога.

И скоро Илерии предстояло оказаться в костлявых объятиях человека, однажды чуть не загубившего ее карьеру. Он видел ложь и, будучи упертым в одну крайность, не понимал ее благих намерений. В нем смешивались две противоположности гениальности и высоких человеческих желаний.

– Почему Вы хотите стать ученым, Илерия?